— Именем Ордена и Пречистой Девы я вручаю тебе этот меч и с ним титул лода! — провозглашал Генерал. — Не посрами же этих даров, паладин! Да пребудет с тобой Свет!

Постепенно все новички заняли места в самом конце длинной шеренги. Теперь число паладинов под командованием Креола составляло тысячу шестьсот девяносто семь, считая лода Гвэйдеона. Тысяча шестьсот девяносто семь истребителей нечисти.

Каждого из новобранцев приставили к одному из паладинов-стариков — первые три-четыре года молодые паладины будут перенимать опыт у мудрых ветеранов. Отправлять необстрелянных юнцов в свободное путешествие было бы верхом неблагоразумия — их обучение окончено, но практики пока что недостаточно. Вот ее они и будут набирать под наблюдением и руководством старших товарищей.

За посвящением новобранцев последовали другие мероприятия. Церемония за церемонией, обряд за обрядом, ритуал за ритуалом. Времени оставалось мало, а успеть надо было так много! Ведь Серебряные Рыцари впервые за многие века отправлялись в поход за пределы Каабара — в другую вселенную!

Паладины изо всех сил старались, чтобы Четвертому Посланнику понравилось у них в гостях. На человека, сразившего самого Близнеца, смотрели с таким благоговением, что даже непрошибаемый Креол слегка смутился. К страху и уважению он привык и относился к ним, как к должному, но боготворить его раньше не боготворили. Паладины не кланялись, не расшаркивались, в голосе не было слышно лести, но смотрели они так, что сразу можно было понять — прикажи им Креол перерезать себе горло, не задумаются ни на миг. Вероятно, так смотрели на своего повелителя асассины Старца Горы.

Уже смеркалось, когда Креол в сопровождении лода Гвэйдеона вошел в келью Великого Магистра Ордена. Точнее, кельей это помещение только называлось — на самом деле оно представляло собой уютный кабинет, совмещенный со спальней. Огромное окно выходило на фасадную площадь, позволяя Великому Магистру с удобством обозревать происходящее снаружи.

Лод Нэйгавец восседал в комфортном кожаном кресле. В камине пылал огонь, а правая рука Великого Магистра лежала на пухлом томике — священный Астаро. Креол мгновенно понял, почему этот человек никогда не покидал здания — лод Нэйгавец оказался калекой. У него отсутствовали обе ноги и часть живота — лишь целительское искусство паладинов и непререкаемая вера в свою богиню поддерживали его в живых.

Девяностолетний старик с длинными седыми волосами и светящейся плешью, похожей на монашескую тонзуру, был облачен в легкую тонкую накидку, а возле кресла стояло сложное приспособление, похожее на помесь детского стульчика с инвалидной коляской. С помощью этой штуковины лод Нэйгавец перемещался по комнате.

За ее пределы он не выходил уже несколько лет.

— Святой Креол, я рад видеть тебя в моей скромной обители, — надтреснутым голосом произнес Великий Магистр.

В его голосе все еще слышалась ушедшая мощь. Бывший Генерал до сих пор помнил былые походы и битвы. Взгляд Креола переместился левее — возле кровати расположились несколько хитроумных снарядов и тренажеров, приспособленных специально для безногого инвалида. Лод Нэйгавец упорно не желал смиряться с увечьем и по мере сил поддерживал в хорошей форме обрубок, оставшийся от тела. Несмотря на более чем преклонный возраст, он по-прежнему выглядел сильным и ловким.

Впрочем, большинство паладинов до самой смерти остаются воинами высшего класса.

— Оставь нас, лод Гвэйдеон, — попросил лод Нэйгавец.

Генерал чуть наклонил голову и тихо затворил за собой дверь. Два старика — Верховный Маг Шумера и Великий Магистр Ордена — посмотрели друг на друга. Маг пододвинул себе кресло и уселся напротив паладина. Две пары серых глаз скрестились взглядами.

— Подумать только, Генерал… — усмехнулся лод Нэйгавец, глядя на дверь, закрывшуюся за лодом Гвэйдеоном. — А ведь я по сей день помню, как посвящал этого мальчишку в паладины…

— С тех пор прошло немало лет… — задумчиво произнес Креол.

— О да, уже четыре десятка… Тогда Генералом был я… и мои костыли были тогда еще при мне… Мы ведь с тобой, кажется, сверстники, святой Креол?…

— Мне девяносто четыре.

— Ну, почти. Мне девяносто один, — усмехнулся лод Нэйгавец. — Удивительно, что я до сих пор жив — не спешит что-то Пречистая Дева меня призывать… Что ж, пусть пока лод Гвэйдеон помашет мечом, а я уж посижу в этом кресле…

Креол растянул губы в понимающей улыбке. После смерти Великого Магистра его место занимает Генерал, а паладины избирают из своих рядов нового военачальника. Мирный и военный лидеры. Однако Генералы, как правило, не стремятся продвинуться по служебной лестнице — лод Гвэйдеон искренне желал лоду Нэйгавецу еще долгих лет жизни, отнюдь не желая менять боевое седло на кресло у камина.

Лод Нэйгавец отличался бледной кожей — он родился в Зукабе, а там все бледные и сероглазые. Точнее, родился он там, где сейчас королевство Клюв Ястреба, но тогда оно тоже было частью Зукабы. Это потом уже лорд Юрвеллин Дай, приемный сын старого короля, управлявший южной провинцией, поднял бунт и сумел отделиться от метрополии. А спустя три года маркиз Родарик Охото вместе со всей семьей сел на корабль и отбыл на юг — в королевство Миуни. Отец лода Нэйгавеца не ужился с новым правителем.

В тринадцать лет Дулькей Охото услышал глас Пречистой Девы. Богиня избрала благовоспитанного мальчика в свои рыцари. Тот день стал праздником для семейства Охото — стать отцом или матерью паладина мечтает каждый иштарианин. Конечно, сначала к радости примешивалась опаска — случаи, когда подросткам всего лишь КАЖЕТСЯ, что с ними заговорила богиня, происходят не так уж редко. Ведь никто же не знает, как именно это выглядит для тех, кто действительно СЛЫШИТ…

Но через несколько дней опасения утихли. В дом Охото постучал керефовый кулак. Избрав кандидата в послушники, Пречистая Дева одновременно сообщает его имя и местожительство Великому Магистру. А тот уже передает весть ближайшему к тому месту паладину. Серебряные Рыцари рассеяны по всему Каабару, какой-нибудь обязательно отыщется поблизости.

Спустя месяц Дулькей Охото ступил под великолепные своды академии Ордена. Впрочем, к этому моменту он уже не был Дулькеем — Инанна даровала ему новое имя. Теперь он стал Нэйгавецом. Но пока еще не лодом.

Годы обучения пролетели быстро, и лод Нэйгавец вновь вышел в мир — закованный в керефовую броню, с двуручным мечом в руках, верхом на тренированном жеребце. Еще один паладин пополнил ряды Ордена.

Молодой рыцарь очень быстро проявил себя с лучшей стороны. Немало подвигов свершил он, немало чудовищ сразил своим мечом, многим людям помог в беде. Спустя тридцать лет его избрали Генералом.

К сожалению, на этом посту он пробыл совсем недолго — меньше трех лет. А потом случилась битва, оставившая его калекой.

Умкову. Эти твари обосновались неподалеку от маленькой деревни, убивая и пожирая жителей. Генерал вступил с ними в бой… но чудовищ оказалось слишком много даже для него. Громадные красноглазые пауки умкову плюются ядом, разъедающим даже металлы, парализуют жертв оглушительным криком… а еще они могут закапываться в песок и нападать оттуда. Именно так и случилось в этот раз. Лод Нэйгавец убил шестерых… но там был еще и седьмой. И когда казалось, что все уже кончено, из-под земли взметнулись ужасные челюсти… откусив половину Генерала.

Изувеченный паладин остается паладином. Наполовину съеденный, лод Нэйгавец все-таки прикончил последнего умкову. Он немедленно послал мысленный сигнал о помощи, и сумел-таки продержаться до прихода своих. Ужасную рану исцелили, но вернуть на место откушенные ноги не удалось.

Конечно, безногий Генерал не мог оставаться Генералом. На несколько лет лод Нэйгавец повис между двумя положениями — тогдашний Великий Магистр был еще жив. Но потом он все-таки скончался — и шестидесятилетний калека занял его место. С тех пор прошло тридцать с лишним лет — и большую их часть лод Нэйгавец провел здесь, в кабинете ректора академии.