— На обилие? — удивился Шурукках. — Не оговорился ли мой государь, не скудность ли имеется в виду?

— Нет, именно обилие, — усмехнулся Энмеркар. — Их беда в том, что эти места сильно пострадали от набега куклусов — рабочих рук очень мало. Урожай обещает быть достойным самих богов, но снять его некому — он может сгнить на поле. Они бьют челом и молят прислать помощь…

— Ни слова более, о светлый государь! — воздел руку Шурукках. — Эллильнерари! Немедля отправь всех лучших некромантов Гильдии к землям меж Кишем и Кадингирром! Пусть мертвые помогут живым в непосильной работе! Одобряет ли…

— Да, да, вполне одобряет, — похвально кивнул император. — Ты каждый раз угадываешь с полуслова мои желания, о маг.

— Все маги Шумера живут, чтобы служить тебе, светлый государь, — сложил руки перед лицом Шурукках.

— И это правильно, — снова кивнул Энмеркар. — Теперь еще несколько небольших просьб…

— О светлый государь! — подбежал гонец. — Прибыли послы-маги от Та-Кемет, Ханаана, хурритов и Гандхары! Они желают видеть вас и Верховного Мага!

— О, это замечательно, я давно их жду, — потер руки Энмеркар. — Где они?

— Хуррит и гандхарец уже в вашем шатре. А великие Гор-Тутмос и Гедеон еще у колесниц… я сейчас их позову!

— Ты хорошо сделаешь, гонец, — кивнул Энмеркар. — Пойдем же, маг, нам следует переговорить с этими людьми.

Император и Верховный Маг важно удалились. У входа в шатер их поджидал лугаль — высшие военные, как и маги, направлялись в походный императорский шатер. Утухенгаль, придворный маг Энмеркара, уже сотворил его прямо из воздуха.

— Господа маги! Прошу, господа маги, сюда! — прокричал гонец.

За ним торопливо следовали трое — смуглый старец с жезлом, увенчанным змеиной головой, мальчишка-ученик и еще один старик — седобородый, с головой, накрытой платком.

— Тхомертху, не отставай! — прикрикнул на мальчишку старец с жезлом.

— Я спешу, учитель! — ускорил шаг ученик.

Второй же маг читал на ходу книгу. Как он умудрялся что-то видеть в ночной мгле — бог весть. Как-то все-таки видел. Но только страницы книги — под ноги он не смотрел. Неторопливо шагал, переворачивая листы ядом[19]. И в результате наступил прямо на лицо Креолу.

— Йаа-а-а-а!!! — взревел от боли и без того страдающий шумер.

— О Га-Шем! — испуганно вскрикнул старый чародей. — На что я наступил?!

— Гедеон, император ждет! — обернулся к нему Гор-Тутмос.

— Бегу! — прибавил ходу Гедеон.

Он уже не обращал внимания на пострадавшего — никому не хотелось заставлять ждать самого могущественного человека в этой части света. Креол же приподнялся на локте и вперил пустые глазницы вслед удаляющемуся старику.

— Кто это был? — еле слышно прохрипел он.

— Какой-то иудей, — пожал плечами Хиоро.

— Иудей?… Я запомню…

Он запомнил.

24 июня 3066 г. до Р.Х. Империя Шумер, окрестности Вавилона, недостроенный храм Этеменанки.

Креол ожесточенно вонзил лопату в землю, выковыривая очередной клочок почвы. Он получился таким крохотным и жалким, что Шамшуддин невольно хохотнул. Креол злобно зашипел и отшвырнул лопату прочь.

— Я маг, а не землекоп!!! — взревел он. — Я не умею орудовать этой проклятой штуковиной!!! Шамшуддин, одолжи каплю крови, я вселю в эту деревяшку какого-нибудь духа, пусть работает сама! Вот, скажем, вон того раба… эй ты, а ну подойди!

— Брат, ты забыл приказ Шуруккаха? — строго посмотрел на него Шамшуддин. — Никакой магии на строительстве! Ты хочешь, чтобы храм был осквернен еще до постройки?

— Чрево Тиамат, за что мне это?! — сплюнул ученик мага. — Неужели десяти тысяч рабов им показалось так мало, что они отправили еще и нас?!

— Приказ императора… — вздохнул Шамшуддин.

Война с куклусами успешно закончилась почти два года назад. Несколько уцелевших тварей до сих пор ютились в катакомбах под Вавилоном, но их окончательное уничтожение было лишь делом времени. А некоторые маги склонялись к мысли, что этих созданий вообще не нужно добивать — там, где сейчас, они никому не мешают.

Но Креол с Шамшуддином не слишком радовались окончанию войны. Вавилонскую Башню, великий зиккурат для Мардука и Энки, его отца, возводили уже три с половиной столетия — сам Энмеркар положил первый камень в первый день своего правления. Все удивлялись, почему этот храм — огромный, но все же не бесконечный — строится так долго и по-прежнему далек от завершения. На самом же деле все объяснялось очень просто — в день восшествия нынешнего императора на трон Шамаш поклялся, что именно он, Энмеркар, положит последний камень в этот храм, как положил первый. Хитрющий Энмеркар моментально сообразил, как можно использовать неосторожную обмолвку бога, и искусственно затягивал окончание строительства вот уже на века. С каждым годом Шамаш (а также Мардук и Энки) все больше ярился, но поделать ничего не мог — боги не в силах нарушить данную клятву.

Все эти века в империи действовал закон о всеобщей строительной повинности — каждый подданный Шумера, достигший двадцати двух лет, обязан три месяца отработать на этой стройке. Исключений не делалось ни для кого — ни для молодых аристократов, ни для учеников магов. Так что Креол и Шамшуддин, как раз недавно отметившие нужный возраст, тоже отправились на «практические занятия» — правда, их поставили на самые легкие работы. Поскольку зиккурат уже близился к завершению, его постепенно начали обсаживать деревьями и кустарниками — как боковые террасы, спускающиеся уступами, так и просто вокруг здания. Светлые боги любят всякую растительность.

Именно это магам-ученикам и поручили — копать ямы под деревья. Причем магией пользоваться запрещалось — все работы на постройке зиккурата должны быть свершены исключительно человеческими руками, иначе он получится ущербным. Каждый кирпич должен быть положен вручную.

Креола это очень злило.

— Брат, ты же учился некромантии, разве нет? — напомнил Шамшуддин.

— И что? — подозрительно посмотрел на него Креол. — Не улавливаю связи.

— Ну, мне помнится, наши учителя-некроманты всегда начинают первый урок со слов «лопату надо держать вот так»…

— Этот урок я прогулял, — буркнул Креол. — Для этой части ритуала существуют рабы.

— А если раба под рукой не окажется?

— Тогда проведу ритуал на расстоянии, и пусть объект откапывается сам.

— Брат, а тебе не кажется, что это будет посложнее, чем немного поработать заступом? — покачал головой Шамшуддин.

Под насмешливым взглядом чернокожего здоровяка молодой шумер все же поднял лопату и снова начал яростно вкалывать ее в землю. Именно вкалывать — Креол, никогда в жизни не копавший землю, орудовал лопатой, как шпиговальной иглой. Смотрелся он при этом так смешно, что Шамшуддин не выдержал и залился хохотом.

Креол снова отшвырнул лопату.

— Я не буду так работать!!! — взревел он. — Пусть этот старый асакку сам ковыряется в земле, а я не хочу! Клянусь Пятьюдесятью Именами, однажды я прикончу проклятого Халая! Пусть только он закончит мое обучение, уж я ему отплачу!

— Он магистр Гильдии, ему сто десять лет, — покачал головой Шамшуддин. — А кто ты? Ученик, и только-то.

— Помяни мое слово, Шамшуддин, однажды я стану самым великим магом Шумера… всего мира… всех миров! — мечтательно поднял глаза Креол. — Вот увидишь…

— Ну-ну, — весело хмыкнули сзади. — А пока ты им еще не стал, бери лопату и продолжай копать.

— А, это ты, Хе-Кель… — равнодушно обернулся Креол.

Хе-Келя тоже отправили на работы вместе с прочими. Но он приходился сыном одному из влиятельных зодчих, и, в отличие от прочих учеников, вполне прилично разбирался в строительстве. Поэтому его поставили на место десятника и дали в подчинение партию рабов… а также двух товарищей по несчастью — Креола и Шамшуддина.

— Поскольку меня назначили над вами главным, я приказываю… — важно надулся Хе-Кель, — …приказываю… приказываю…

— Не испытывай судьбу, брат, — с намеком поднял лопату Шамшуддин.