— Индрак обязан жизнью этой шаманке, — пророкотал гигант. — Долг жизни священен. Индрак не позволит убить шаманку, пока не вернет долга.

— Лорд Индрак, я считаю вас своим другом и не желаю причинять вреда, — сурово нахмурился лод Гвэйдеон. — Прошу, отойдите с дороги.

— Нет, большой паладин, Индрак не отойдет, — покачал головой дэвкаци. — Если хочешь убить эту шаманку, убей сперва Индрака.

— Мне не хотелось бы доводить до этого. Но если не будет другого выхода…

— Прекратите оба немедленно!!! — бешено завизжала Ванесса, поняв, что сейчас может произойти кровопролитие.

Наступила тишина. И в ней стали отчетливо слышны хруст и шуршание. Все взоры обратились в сторону Логмира — он невозмутимо жевал чипсы. Откуда взял — неизвестно.

— Хотите? — радушно протянул пачку он, заметив укоризненные взгляды.

Лод Гвэйдеон еще раз посмотрел на полного решимости Индрака и неохотно опустил меч. Ванесса, буравящая его глазами, медленно кивнула.

— Как вас… тебя зовут?

— Я Моав Ехидна, — представилась лже-принцесса. — Колдунья шестого уровня, имею право на оранжевый плащ. Не волнуйтесь, не нападу — я зелейник и метаморф. Сражения, даже колдовские — мужское дело.

Вон возмущенно вскинулась. Она всю жизнь посвятила тому, чтобы опровергнуть этот ненавистный стереотип. Будь на месте Моав Ехидны мужчина, она немедленно вызвала бы его на кулачки — в участке пару раз приходилось пускать в ход такие аргументы.

— И еще целительница, да? — наконец справилась с гневом ученица мага.

— Нет, с чего ты взяла? — чуть приподняла брови Моав. — Исцелять я могу только лекарственными зельями… и при себе у меня таких нет. У нас на острове вообще очень мало целителей — это белая магия, наши школы ей почти не учат. А что?

— Но как же тогда… лод Гвэйдеон, вы же ей спину прострелили!

— В меня никто не стрелял, — уверенно отвергла это заявление колдунья. — Я сидела у себя… потом началась эта атака, я заперлась изнутри. А потом увидела в окно… то, что было. Ну и выскочила — как-то не хотелось превращаться в компост… Кстати, где мы?

— Лод Гвэйдеон, тогда получается, что вы подстрелили… — с ужасом повернулась к нему Ванесса, уже не слушая речей Моав.

Такое выражение лица Вон видела у лода Гвэйдеона только один раз — в пещере Близнеца, когда он сознался, что усомнился в намерениях «святого Креола». Паладин покаянно опустил голову и поспешно устремился к раненой, все еще лежащей там, где они ее оставили. Он чуть не убил ни в чем не повинную леди благородных кровей! Одно из самых позорных деяний для Серебряного Рыцаря — если бы рана оказалась смертельной, ему пришлось бы как минимум покинуть Орден. А то и пуще — броситься на собственный меч, чтобы смертью искупить вину перед Пречистой Девой.

— Вы очень странная компания, вам это известно? — невозмутимо спросила Моав, провожая глазами бегущего паладина.

— Хой, подруга, это ты еще командира не видела! — хохотнул Логмир.

— Может, зайдем в дом, а? — предложила Ванесса, подозрительно оглядывая изломанные черные древа, нависшие над коцебу, словно щупальца изуродованного спрута. — И кстати, как насчет снова надеть воротничок, а?

— А может, не надо?… — просительно изогнула губы Моав. — Я могу дать слово, что не буду применять Искусство…

— Колдуньям на слово не верим! — подал голос Логмир.

Ванесса непреклонно протянула Моав железный обруч.

— Пожалуйста! — взмолилась та. — Ты же сама учишься Искусству, ты должна понимать, каково это — оказаться… отрезанным! И это благодарность за спасение?!

Ванесса задумалась, что бы сказал в данной ситуации Креол. Он ведь тоже предпочел бы самые страшные пытки ошейнику из хладного железа. Ученица попыталась представить учителя на своем месте и из ее уст само собой вырвалось:

— Чрево Тиамат, женщина, надевай эту штуку или превращу в пыль!!!

Зрачки Моав Ехидны гневно сузились. Но потом она все-таки вырвала ошейник у Вон и крайне неохотно приложила к шее. Ее лицо болезненно кривилось.

— А почему она все еще выглядит, как я?! — раздался плаксивый вопль.

По некогда ухоженному газону (сейчас он таким уже не был) шагала принцесса Гвениола, опирающаяся на локоть лода Гвэйдеона. Она выглядела ужасно бледной и разобиженной на весь свет, время от времени демонстративно охала, вскрикивала и хваталась за поясницу, заставляя паладина стыдливо опускать голову. Хотя никакой боли принцесса уже не испытывала — магия паладина превратила арбалетную рану в еле заметный белесый шрамик.

Моав бросила быстрый взгляд на Ванессу, получила согласный кивок и закрыла глаза, еле заметно шевеля кончиками пальцев. Ее внешность начала меняться. Кожа утратила снежную белизну, вернувшись к типичному пепельно-серому оттенку, волосы тоже словно бы припорошило серой пылью, рост на пару сантиметров уменьшился, талия немного расширилась. Лицо изменилось особенно сильно — принцессе Гвениоле не так давно исполнилось восемнадцать, а вот Моав Ехидне, судя по всему, уже перевалило за пятьдесят. Глаза из нежно-голубых стали почти белыми, черты утратили безупречность королевы красоты… хотя некоторую миловидность все же сохранили. Для своего возраста и расы она выглядела вполне даже ничего… если не быть чересчур требовательным.

— Наконец-то, — надула губы настоящая Гвениола. — Но она все еще одета так же, как я!

— Да, вот это мне тоже интересно… — покосилась на важно тянущего подбородок Хуберта Ванесса.

Домовой обрядил Гвениолу и Моав в синтетические платья плиссе «под кимоно» от Иссэя Миякэ. У Ванессы таких было два — совершенно одинаковых. Оба в разное время подарили бойфренды. Причем оба, вручая подарок, сопроводили его пожеланием: «чтобы напоминало о родине». Первому Вон еще попыталась объяснить, что родилась в США, это отец приехал из Китая (и именно Китая, а не Японии, как уважаемый дизайнер Миякэ!), второго просто поблагодарила. Потому что первый этих объяснений не понял.

Не то чтобы Ванессе было жалко платьев — все равно она их почти не носила. Не в ее вкусе, да и двигаться неудобно — Вон предпочитала джинсы. Но все равно хранила — красивые, да и стоят не так уж мало. Помнится, Пол, первый из бойфрендов, после расставания даже попытался было забрать подарок назад — вроде бы собирался кому-то передарить. Конечно, Вон ничего не вернула — иногда на нее накатывала удивительная жадность. Разговор в тот раз завершился безобразной ссорой — Пол даже попытался забрать эту дурацкую тряпку (ну и заодно алмазные серьги) силой.

Пришлось спустить его с лестницы.

— Я постарался подобрать молодым мисс самые лучшие наряды, — заявил Хуберт. — Хотя должен заметить, одна из них уже не так молода, как казалась раньше…

— В этой штуке я похожа на кулек! — заканючила принцесса. — И желтый цвет мне никогда не шел!

— Для благовоспитанной юной мисс важно не платье… — сделал чопорное лицо домовой.

— …а то, что под ним! — закончил Логмир, сально ухмыляясь.

— У-у-у! — окрысилась в его сторону Гвениола. Ее глаза метали молнии. — Деревенщина! Безмозглый закатонский варвар! Проклятое платье! И почему я все еще должна таскать этот дурацкий ошейник?!

Ванесса спохватилась. Конечно, настоящая принцесса не нуждается в воротнике из хладного железа. На свет появился ключ, и ее высочество было освобождено от столь неуместного украшения.

— Наконец-то… — рассерженно пробурчала Гвениола, растирая покрасневшую шею. — Моя бедная кожа… она испорчена! Совсем испорчена! Кто вы вообще такие?! Маркиза, как вы вообще посмели разбудить меня среди ночи… обращаться со мной так грубо… оставить синяк на руке… выкрасть меня из дворца моих друзей?!

— Друзей?! — поползли на лоб глаза Ванессы.

После того, как выяснилось, что одна из принцесс — колдунья, Вон вспомнила, как странно вел себя ее «экземпляр», и решила, что настоящая Гвениола досталась Логмиру. А вот теперь выясняется, что как раз ей…

— Ваше высочество, вы вообще понимаете, где находились и что с вами собирались… — начала она.