– Мой отец – упрямый человек. Как я уже сказала, он буквально видит перед собой свою мечту и не успокоится, пока не превратит ее в реальность. Это все, ради чего он живет.

Кин тяжело и разочарованно вздохнул.

– Тогда по крайней мере вы оставайтесь в Сент-Луисе, пока ваши отец и брат не устроятся на новом месте и не договорятся с По Хью Ска. Я уже обращался к вождю, чтобы он разрешил экспедиции Кларка пересечь северные границы территории осейджей без оружия, и не могу просить о других одолжениях. Алекса, я опасаюсь за вашу безопасность.

Она изучала его с любопытством. Его внезапная забота озадачила и запутала ее. Кин казался искренним, но она не могла обещать, что убедит отца подождать заключения договора или вообще остаться здесь.

– Моя семья полагается на меня, и к тому же я никого не знаю в Сент-Луисе, – заявила она. – И кроме того, я не могу позволить себе расходы на комнату и еду.

– Вы не должны беспокоиться о деньгах. Я оплачу ваше пребывание в городе, – заверил ее Кин.

Алекса хмуро взглянула на него.

– Почему вы делаете такое предложение? Вы едва знаете меня. – И лишь только она выговорила свои сомнения вслух, как тут же на ум ей пришел ответ. Алекса посмотрела на него саркастически. – И что же вы ожидаете в благодарность за ваше великодушие, мистер Родон?

Хитрая улыбка прокралась на его чувственные губы.

– Вашей компании от случая к случаю, милая. Разве это так много?

Наводящий на размышления блеск его глаз вызвал яростный ответный взгляд.

– Моей компании? Едва ли мы составим хорошую пару, – резко ответила она. – Мы и сейчас-то едва терпим друг друга.

Кин раздраженно вздохнул. Он испробовал все, что мог. Сначала оскорблял, надеясь, что она покорится, потом пытался очаровать, наконец воззвал к голосу разума и логике. Но ничто не сработало.

– Черт возьми, женщина. Я стараюсь сберечь вашу очаровательную шею. Ради этого вы могли бы и пострадать, изредка согласившись куда-нибудь со мной пойти.

Алекса откинулась на спинку стула и задумчиво перебирала лежащую на коленях салфетку.

– Вы считаете меня неспособной позаботиться о себе в чужих, диких местах? Если так, то недооцениваете меня. Я прекрасно владею ружьем и ножом. Я могу выдержать суровое путешествие. Мой отец побеспокоился, чтобы я была в состоянии защитить себя.

– Я не сомневаюсь в ваших способностях, – фыркнул в ответ Кин. – Вы, кажется, забываете, что совсем недавно я сам пострадал от вашей руки. Просто пекусь о вашей безопасности, о которой вы сами, похоже, нисколько не переживаете. Я начинаю думать, что вы, как и ваш отец, склонны к саморазрушению.

– Я поговорю с отцом, – нехотя ответила Алекса, удивляясь про себя, почему дала это обещание.

Она заранее знала, что Джастин никогда не согласится остаться в Сент-Луисе или оставить ее, но эти слова по крайней мере положили конец разговору с Кином. И слава Богу! Обидно было бы доспориться до несварения желудка после такого изумительного ленча.

Когда они покончили с едой, Кин проводил Алексу в конюшню и договорился о другой лошади. Алекса ощутила себя крайне неловко, вспомнив, что отец оставил ее Кину и еще потребовал, чтобы тот проводил ее назад в лагерь.

– Я сумею сама добраться до дома, – настойчиво заявила Алекса. – Вы не должны меня сопровождать.

– Мне все равно нечего больше делать, – небрежно-безразлично пожал плечами Кин. – Клинт уехал из города, и я просто убиваю время, дожидаясь его возвращения.

Прикосновение сильной руки к ее талии взволновало Алексу. Тепло побежало по венам и разлилось по всему телу. Она недовольно побранила себя, что растаяла, как маленькая дурочка, от одной его очаровательной улыбки. Она делала все возможное, чтобы не реагировать на этого синеглазого мошенника, хотя в подходящем настроении ему удавалось быть истинным джентльменом.

Они ехали в полном молчании примерно полчаса, потом Алекса натянула поводья и остановила свою лошадь.

– Наш лагерь сразу за грядой, – заявила она, указывая рукой на запад. – Возможно, мне лучше продолжить путь одной. Я уверена, что папа постарается надавить на вас, чтобы заставить сопровождать нас на территорию осейджей.

– Как угодно, милая, – тихо ответил Кин.

Он спешился и подошел к Алексе, прежде чем она успела сама спуститься с лошади. Родон поднял руки, и она оказалась в его сильном объятии. Ясные синие глаза буквально парализовали ее волю, и девушка почувствовала, как бешено заколотилось сердце. Мускусный запах его одеколона, ощущение крепкого мужского тела, интимно прижавшегося к ней, вкус его поцелуев разожгли в ней бешеное пламя. Он прижал ее еще крепче, и прикосновение этих рук будто отпечатало клеймо на коже, заставив Алексу одновременно задрожать и запылать. Его поцелуй начался как неспешная ласка, но через несколько бездыханных мгновений стал более настойчивым. Язык раскрыл ее губы, скользнул внутрь рта и обследовал тайные уголки. Украл ее дыхание, но потом вернул самым возбуждающим образом.

Его колено раздвинуло ее ноги, что-то твердое вызывающе прижалось к ней, заставив Алексу внезапно осознать всю силу его желания. Одна рука бесцеремонно скользнула по ее бедру, потом поднялась к груди, дразня нежный сосок, пока он не напрягся под тонкой тканью платья. Он запрокинул ее голову назад, чтобы освободить своим губам путь к стройной шее, и тихий стон разорвал тишину. Его жадные поцелуи прокладывали тропу по ее плечу, оставляя за собой раскаленное пламя там, где прикасались к нежной коже.

Воля к сопротивлению покинула Алексу. Его умелые прикосновения разрушали каждый барьер, который она пыталась воздвигнуть на его пути. Ей было жарко и холодно одновременно, ее сотрясала дрожь. Она была ошеломлена собственной ответной реакцией, стыдилась того, что прижималась теснее и теснее, когда следовало визжать и бороться. Инстинктивно ее руки поднялись вверх и пробежали по широкой спине, чувствуя, как напрягаются и расслабляются его мускулы под этим невинным прикосновением.

– Боже, женщина, – проскрежетал Кин, пока его поцелуи искали нежные губы. – Чем ты меня околдовала? – Он пропал, погиб в этом жасминовом запахе, замутившем его мысли, перепутавшем чувства. Он жаждал этой зачаровавшей его кокетки, как жаждет человек, долго лишенный воды. Он хотел ее, даже если его разум кричал «нет». Ему до боли хотелось ласкать ее шелковистую кожу без этого платья, скрывающего то, чем он желал любоваться и наслаждаться.

Да что это с ним? Она всего лишь женщина! Почему, почему он так одержим этой колдуньей с серебристыми глазами? Ведь ему придется нещадно биться, чтобы приручить ее!

Его хриплые слова достигли ее сознания сквозь туман и ускользнули, прежде чем она успела понять их. Алекса никогда не испытывала ничего подобного. Странное, всесокрушающее чувство внезапно затопило ее. Страсть подняла голову как потревоженный лев. Она страшилась, что это поглотит ее всю без остатка. Нужно быть подальше от единственного мужчины, заставившего ее остро осознать, что она женщина с необузданными желаниями.

– Пустите меня, – потребовала она, изгибаясь и стараясь освободиться из его объятий.

Но рука Кина уже скользнула ей под юбку и обследовала шелковистую кожу ноги, заставляя Алексу вздрагивать от уже знакомых прикосновений.

– Алекса, Алекса, позволь мне любить тебя, – прошептал он хриплым от вожделения голосом. – Не отталкивай меня. Я не хочу причинить тебе зла. Доверься мне, любовь моя.

Не отталкивать? Довериться ему? Алекса заколебалась. Она открыла глаза, когда он наклонил ее назад и осторожно начал опускать на землю, а потом крепко прижал. Внезапное осознание того, что он собирался сделать, ударило ее по лицу как пощечина. Ей внезапно захотелось оказаться где угодно, но только не здесь, на траве, с этим наглецом. Она должна сберечь себя для любимого мужчины. Она играет с огнем, и если не убежит, не спасется немедленно, то обгорит до неузнаваемости в этом пламени. Кин жаждал ее тела и души. И если она станет очередной из его побед, его собственностью, то личность ее будет потеряна навсегда!