– Дюжины? – с трудом переспросила Алекса: тело ее снова стремилось к тому восхитительному, неописуемому восторгу, которым они наслаждались лишь несколько минут назад.

– Более или менее… – хрипло прошептал Кин, покрывая горячими быстрыми поцелуями ее шею. – Все, что меня интересует сию минуту, – это твое упоительное тело и то удовольствие, которое испытываю, когда держу тебя в объятиях.

Как Алекса обожала этого синеглазого дьявола, похитившего ее сердце! Он – весь ее мир! Она так счастлива, что остается удивляться, почему ее сердце до сих пор не разорвалось от всех этих неистовых чувств.

И они снова поплыли по неизведанному, непроложенном; курсу, куда отправляться могут одни лишь влюбленные. И где то посреди этого бесконечного путешествия Алекса услышал; эхо его вздоха, эхо своего имени, которое он прошептал, поднимаясь на вершину страсти. Они уплыли далеко, сплетясь телами, исследуя вселенную вновь найденной любви.

Алекса стояла у открытого окна и восхищалась непередаваемой синевой неба и яркими, сочными красками летних цветов на клумбах. Как странно, подумала она со вздохов мир никогда не казался столь прекрасным, пока Кин не по дарил ей свою любовь. Алекса радостно улыбнулась и слегка покраснела, вспомнив, как они занимались любовью. Ей трудом удалось подавить озорную улыбку. На самом-то деле они почти не спали ночью…

Пока Алекса разглядывала мужа, он приоткрыл сначала один глаз, а затем другой. Кин заметил выражение ее лица, понял, о чем думает его дражайшая половина, и хитро усмехнулся.

– Хорошо спала, милая? – с любовной насмешкой спросил Кин и сел на кровати, лаская глазами то, что всю ночь нежил руками.

Алекса улыбнулась ему в ответ.

– По-моему, я вообще не спала, – ответила она и повернулась к окну. – Но надеюсь, ты хоть чуть-чуть отдохнул и не будешь киснуть весь день. Я уже знаю, как ты можешь брюзжать, когда не выспишься.

Кин встал к окну. Он обхватил руками ее талию.

– Ну, сегодня-то нехватка сна как раз исправила мое настроение, – прошептал он ей на ухо. Ему казалось, что он счастлив и совершенно доволен. Первый раз за всю свою жизнь.

Алекса положила голову ему на плечо.

– Великолепное утро, правда?

– Просто замечательное, – согласился Кин.

Раздался негромкий, но настойчивый стук в дверь. Алекса кинулась за халатом, чтобы прикрыть свою просвечивающую сорочку, но Кин остался стоять где был.

– Кто там? – отсутствующе спросил он, не отрывая глаз от Алексы.

– Генри, – ответил слуга. – Ваш брат только что приехал и хочет видеть вас.

– Попроси его присоединиться к нам за завтраком, – отозвался Кин. – Мы спустимся вниз через несколько минут.

Алекса оделась и подошла к двери, когда Кин схватил ее за руку и притянул к себе.

– Сегодня вечером, Алекса… – Кин подмигнул ей, – мы будем ужинать здесь. У меня есть еще несколько вопросов, которые я забыл обсудить с тобой прошлой ночью…

Алекса обольстительно улыбнулась в ответ.

– Не могу себе представить, сэр, что вы пропустили. Вы очень внимательны и заботливы, и я с нетерпением буду ждать продолжения нашей беседы.

– Бесстыжая девица, – заявил он, небрежно целуя ее в щеку, и легко засмеялся. – Как подумаю, что ты врезала Клинту и мне метлой той первой ночью… Ц-ц-ц. – Он покачал головой.

Алекса с деланным удивлением подняла бровь.

– Я должна сделать вывод, что ты предпочел бы менее требовательную жену?

Его суровое лицо расплылось в хитрой усмешке, прорезавшей ямочки на щеках и сразу придавшей ему мальчишеский вид.

– Никогда в жизни не думал, что женюсь на требовательной женщине. – Он фыркнул. – Но надо сказать, что-то в этом есть, по крайней мере в одной конкретной представительнице требовательных особ.

Алекса усмехнулась в ответ и провела пальцем по его груди, виднеющейся в открытом вороте рубахи.

– И что же это такое? – поинтересовалась она столь двусмысленным тоном, что Кин задумался, стоило ли приглашать брата к завтраку. Ведь он мог вместо этого наслаждаться той аппетитной красавицей, что будила в нем голод, который невозможно насытить никакими изысканными блюдами.

– Ну, хотя бы то, что помешает ее драгоценному супругу бродить по всему городу в поисках нежной привязанности. – Кин взял ее руку и поднес к губам, не отрываясь от серебристых глаз. – Потому что теперь у него это есть дома.

– И всегда будет, – заверила Алекса.

Кин остановился и сказал неожиданно серьезно и удивительно нежно:

– Алекса, дорогая моя, ты наполнила всю мою жизнь новым смыслом, и я теперь даже представить не могу, как мог жить без тебя все эти годы.

Чанлер поднял глаза над чашкой кофе и увидел Алексу и Кина. Он с грустью смотрел, как шепчутся счастливые супруги, и вспоминал то время, когда они с Джессикой были так же близки. Теперь он уже не был уверен, было ли это правдой или тоже частью ее грязной, бесчестной игры.

Проклятая баба! Подумать только, она провела его и оставила в дураках. Его бесила мысль о том, что Джессика умудрилась посеять вражду между ним и Кином. Наконец он взял себя в руки, прокашлялся, привлекая внимание влюбленной парочки, и сделал жест рукой, приглашая их присоединиться к нему за столом.

– Я просто счастлив лицезреть, как вы, будто голубки, порхаете по своему любовному гнездышку, но есть кое-какие дела, требующие внимания. Скажи, дорогой брат, могу я оторвать тебя от твоей красавицы жены, пока мы не закончим с ними?

Кин отодвинул стул Алексе, сам уселся напротив Чанлера и заметил, что тот не отрывает глаз от лица его жены.

– Тогда говори скорей, пока не свернул с курса. – Кин пристально посмотрел на брата. Тот смущенно улыбнулся. – Только слепец может не обратить внимания на твою жену, – сказал Чанлер в виде извинения. – Я приехал сообщить, что шхуна вышла из гавани и взяла курс на восточное побережье. – Он значительно посмотрел на брата. – Заходов в Карибское море больше не будет. – Он сжал руками тонкую чашку и начал задумчиво изучать ее содержимое. – Что касается Джессики… – Голос его постепенно затих, а в глазах промелькнул намек на боль. – Да. Так вот, когда я заезжал домой и, сегодня утром, она уже сложила свои вещи и уехала, как я и приказал ей прошлой ночью. Ни она, ни Ходжес больше не побеспокоят никого из нас. Я заверил ее, что если она решится показаться где-то поблизости моего дома, то отделаюсь от нее самым решительным образом, раз и навсегда.

– Вы прогнали ее? – тихо спросила Алекса. – Навсегда?

– Да, и без единого цента, – добавил Чанлер с ноткой горечи в голосе. – Я решил, что она прекрасно может обойтись без богатства и власти – того, чего желала в жизни больше всего. Она это заслужила. Может, снова присоединится к своей театральной труппе. Думаю, в этом ее настоящее призвание – прикидываться кем-то другим и получать за это деньги. Я наконец-то понял, что мне будет лучше без нее. Она отравила мою жизнь, слава Богу, не безвозвратно.

Чанлер нежно похлопал Алексу по руке, потом взгляну на Кина.

– Будьте счастливы. Кин вполне заслуживает своей огромной удачи. А что до меня – так я справлюсь. Я признак что совершил чудовищную ошибку, женившись на Джессике, но извлеку из этого пользу. Когда я буду в следующий раз искать себе жену, у нее будут ваши черты, Алекса.

– Ну нет, она – единственная в своем роде, – вмешался Кин, гордо улыбаясь. – Так что не огорчайся, если придете удовлетвориться меньшим, чем само совершенство.

– К этому-то я уже привык, – проворчал Чанлер. – Н деюсь, ветер моей удачи переменится.

Несколько следующих минут, пока Кин и Чанлер обсуждали финансовые и деловые вопросы, Алекса сидела тихо. Когда завтрак был закончен, Кин уехал с братом, но пообещал, что вернется рано вечером. Его многообещающая улыбка заверила Алексу, что он компенсирует ей проведенный одиночестве день. Его прощальный поцелуй сказал, что это только намек на то, что будет ждать ее при возвращении.