– Нет! – Голос Расса разрушил тишину.

Он выхватил из кобуры ружье, но Джастин резко вскочил на ноги.

– Ты, чертов дурак! Пусть они ее забирают! Если ты помешаешь, они убьют нас!

Но его команда опоздала. Алекса крепко зажмурилась, услышав ружейный выстрел. Ее визг слился со свистом стрел. Когда она осмелилась снова взглянуть в сторону отца и брата, они лежали лицом вниз на траве рядом с индейским воином, в которого угодила пуля, выпущенная Рассом.

Инстинкт приказывал ей бежать, и она ударила каблуками в бока Кентавра, посылая его вперед.

Алекса боялась оглянуться, боялась увидеть предназначенную ей стрелу, поэтому мчалась вперед, ослепленная потоком слез, оглохшая от собственных истеричных криков, зная, что скоро тоже встретит свою судьбу, как ее отец и брат.

Звук копыт неумолимо приближался, но она отказывалась взглянуть через плечо. И внезапно ее расколовшийся мир совершенно почернел, когда один из воинов стащил ее со спины Кентавра. Потом не было ничего, кроме тишины.

Подняв мокрые от слез глаза, Алекса взглянула прямо в нависшее над ней темное точеное лицо. Страх ее вдруг полностью испарился, и ей было странно даже подумать, что когда-нибудь что-нибудь снова сможет ее испугать. Предоставленная самой себе, Алекса Карвер весь день горько оплакивала потерю своей семьи, пока не обессилела от слез.

С отсутствующим видом она потрогала кожаный ошейник, надетый на нее, пока была в бессознательном состоянии, и посмотрела на воина-осейджа, который, в свою очередь, с интересом разглядывал ее.

– Что тебе от меня надо? – воинственным тоном спросила Алекса, вскидывая голову.

Прямая Стрела протянул руку и прикоснулся к ее синяку, но она отпрянула. Воин что-то тихо пробормотал и улыбнулся, обводя темными глазами выпуклости ее грудей, частично открытые намокшей от слез и прилипшей к ним рубашкой.

Алекса немедленно прочла его мысли и осторожно вытащила из голенища сапога нож, с которым не расставалась после памятной встречи с Сайласом Грегором. Индеец был слишком озабочен мыслями о предстоящем наслаждении, так что не заметил ее движения. Он наклонился ближе, Алекса взмахнула ножом и приставила к его горлу. Ее гневные глаза напоминали грозовые тучи.

– Держись подальше от меня! – прошипела она. Прямая Стрела отскочил назад и резко обернулся, когда другой индеец вышел из хижины и сурово посмотрел на него. Алекса вспоминала, что Прямую Стрелу она видела и раньше, но вот высокий, голый по пояс воин, неожиданно пришедший ей на помощь, был незнаком. Она внимательно оглядела его мощную фигуру и осторожно поднялась на ноги, когда он сделал нетерпеливый жест в ее сторону.

– Мой отец, вождь По Хью Ска, желает говорить с тобой, белая женщина.

Когда Одинокий Зимний Волк обратился к ней на ломаном английском, Алекса опешила. Где же он был, когда ее отец и брат так отчаянно нуждались в переводчике? Обретя наконец голос, она вопросительно подняла одну бровь, сунула нож за голенище и спросила:

– Что ему от меня надо?

Одинокий Зимний Волк с веселым интересом изучал эту молодую женщину, которая должна бы в страхе пятиться назад от всех и каждого. Он восхищался ее красотой, храбростью, присутствием духа и этими яростными серебристыми глазами, напоминавшими звезды.

– По Хью Ска интересуется тобой и твоим белым жеребцом, – пояснил он, скрестив на груди руки и разглядывая фигуру Алексы. – Мы пытались поймать Коня-Призрака, но нам не удалось смирить его дикий дух. Мой отец восхищен твоим конем и тем, что тебе удалось приручить священного Миомпа.

Алекса бросила на Одинокого Зимнего Волка подозрительный взгляд. Ей вовсе не хотелось сейчас встречаться с вождем. Это из-за него погибли ее отец и брат.

Одинокий Зимний Волк усмехнулся.

– Ты сама пойдешь за мной, белая женщина, или мне надо сначала отнять у тебя нож?

– Мое имя Алекса, – сообщила она, потом нахмурилась и с любопытством спросила: – Где ты научился так бегло говорить по-английски?

Одинокий Зимний Волк схватил ее за руку выше локтя и подтолкнул к свету. Его темные глаза обратились на Прямую Стрелу, явно недовольного вмешательством сына вождя. Потом он ответил:

– Мой двоюродный брат-полукровка научил меня языку белых. Идем… По Хью Ска стар и нетерпелив, мы не должны заставлять его ждать.

Пока они шествовали через лагерь, Алекса разглядывала сопровождавшего ее индейца. С восхищением она отметила красоту его темного лица и угольно-черных волос, поблескивающих в угасающем свете. И в его взгляде были мягкость и понимание, которых она не заметила в глазах того дикаря, который едва не набросился на нее. Алекса чуть заметно нахмурилась, окинув в очередной раз глазами прекрасно сложенного индейца. Что-то в нем смутно напомнило ей Кина Родона… то, как он держался… На нем лежал отпечаток благородства и высокомерия, черты его лица были такими же резкими и бронзовыми, как у Кина. И он тоже был выше шести футов роста, намного выше, а сильное, гибкое тело двигалось в такой же молчаливой, уверенной манере.

Все эти мысли, бессвязно бродившие в ее голове, мгновенно вылетели, когда она оказалась перед седовласым вождем. По Хью Ска стоял перед ней, завернутый в бизонью шкуру. На его шее висело ожерелье из раковин, а из заплетенных в косу волос торчало хвостовое орлиное перо. Он был преисполнен гордости и величественности. Странно, подумала Алекса, все эти осейджи напоминают Кина Родона. В них было что-то дикое и одновременно возвышенное, требующее к себе уважения.

Алекса с трудом оторвала взгляд от Великого Вождя осейджей и посмотрела на Кентавра, который осторожно наблюдал за ними с безопасного расстояния и явно ждал, когда она подойдет к нему. Как же ей хотелось вскочить на его спину и позволить умчать себя от ужасных воспоминаний, которые возвращались к ней снова и снова!

По Хью Ска проследил за ее взглядом и чуть заметно улыбнулся:

– Он обладает особой силой, этот конь. – Потом его глаза снова обратились к Алексе. – И у тебя тоже есть особая сила. Никто и никогда не мог приручить Коня-Призрака или его потомков, кроме тебя. Только тебе удалось смирить его гордый дух.

Выслушав через Одинокого Зимнего Волка слова вождя, Алекса посмотрела на него в изумлении. Если бы у нее была какая-то особая сила или власть, то она использовала бы их, чтобы спасти родных. Но нет, она обречена и проклята, уныло думала Алекса. Ей довелось утратить все и всех, кем дорожила в жизни. А виной тому Кин Родон. Если бы он согласился сопровождать Карверов в их походе на Запад, то Джастин и Расс были бы живы. Кин мог бы обменять часть припасов на свободу их семьи и спасти Алексу от того ужасного положения, в котором она оказалась – одна, лишенная привычной жизни, в совершенно чужом, незнакомом мире, где может общаться без переводчика лишь с одной живой душой.

Алекса внезапно осознала, что Родон вызывает у нее только презрение. Он прекрасно знал, что случится с Карверами без его защиты. И если бы он хоть немного интересовался ею, то непременно разыскал бы их. Но нет, он интересовался только удовольствием, что она могла доставить. Теперь Алекса надеялась, что он поверил, будто она украла Кентавра. Если Кин ненавидит ее хоть вполовину той силы ненависти, что Алекса чувствовала сейчас по отношению к нему, это было бы хоть небольшим утешением. Будь он проклят! Он заранее знал, на что она обречена, и не сделал ни одной попытки спасти ее. У нее прямо руки чесались отплатить ему за выпавшие на ее долю несчастья.

Алекса снова посмотрела на сморщенное лицо вождя.

– Я хочу вернуться к своему народу, – твердо заявила она, гордо вскидывая покрытый синяками подбородок.

Одинокий Зимний Волк дернулся, услышав эти слова Алексы, обращенные к Великому Вождю осейджей. Какое-то мгновение он мог только смотреть на нее широко открытыми глаза.

– Алекса, я не думаю, что это разумно… – начал он.

– Скажи ему. – Подбородок Алексы поднялся еще выше. Когда Одинокий Зимний Волк перевел ее строгое требование, две пары глаз столкнулись в немом поединке.