Гриф сокрушённо вздохнул. Они не видели друг друга почти полгода, и за это время не изменилось абсолютно ничего. Нира была практически точной копией своей матери, но это касалось только внешних данных. Жена капитана была спокойной приятной женщиной, которая не одобрила идею мужа подобрать с улицы бродячего мальчишку, и принять его в семью, хотя со временем свыклась с поступком супруга, и ни разу не дала Грифу понять, что его присутствие в доме ей противно. Нира же была заносчивой стервой, невзлюбившей навязанного брата с первого взгляда. Она частенько насмехалась над Грифом, добавляла ему в чай соль, и пару раз даже подложила в его кровать лягушек. Даже Теор, в своё время, не раздражала его так сильно, как это делала Нира. В какой-то момент Гриф даже поймал себя на мысли, что с удовольствием высек бы эту вредину. Несмотря на то, что Нира была настоящей красавицей, он не испытывал к ней никакого влечения. Потому что воспринимал её не как девушку, с которой можно завести роман, а именно как сестру. Вредную и надоедливую старшую (Нира была старше Грифа всего на пару месяцев) сестру.

— Сколько ты заплатила Стиру? — осведомился Гриф, желая поскорее сменить тему.

— Кому? А, тому худощавому придурку. Всё то, что откладывала на бальное платье. Это в два раза дороже, чем твоя шкура. А может быть даже и больше.

— Да неужели? Если я такой жалкий, то почему же ты мне помогла?

Нира совсем уж не по-женски фыркнула.

— Ты не жалкий, а просто туповатый. Не путай, это разные вещи, хотя дело совсем не в этом. Каким бы ты ни был, и как меня не бесил, в конце концов, мы ведь не чужие люди. Ты можешь сколько угодно действовать мне на нервы, но когда случается беда, о подобной ерунде быстро забываешь. Ясно?

Не ожидавший такой проникновенной речи от стервозной сестрички, Гриф лишь кивнул, после чего сделал то, что планировал ещё в тюрьме, а именно обнял Ниру. На этот раз девушка не стала протестовать, так как стоило ей выговориться, как весь боевой запал тут же исчез.

— Раз уж всё осталось позади, может расскажешь как ты оказался за решёткой? — полюбопытствовала она, освободившись из объятий брата.

— Это долгая история, — уклончиво ответил Гриф, не желая впутывать Ниру в эту грязную историю.

— Понятно. Не хочешь — не рассказывай. А теперь пошёл вон отсюда, пока я не вернула тебя обратно в темницу, — сказала Нира, вновь перевоплотившись из заботливой сестры в вредную стерву.

Гриф коротко кивнул, и пошёл к двери. Не дойдя до неё двух шагов, парень обернулся.

— Я могу рассчитывать, что ты не расскажешь обо всём этом Капитану или матери? — спросил он напоследок.

— У них вообще-то имена есть, если что. Или ты забыл как зовут человека, не давшего тебе сгинуть на руднике? — проворчала Нира.

— Не забыл. Просто мне как-то неловко называть его по имени, — признался Гриф, даже мысленно называя своего отца Капитаном.

Нира укоризненна покачала головой, и махнула рукой.

— Ладно, не скажу. При условии, что ты возместишь мне убытки, — проговорила она великодушным тоном.

— Какие убытки? — уточнил Гриф.

— Ты что, совсем тупой?! Хотя нет, не отвечай. Это был риторический вопрос. Мне пришлось отдать один золотой тому хлыщу, который рассказал что ты в темнице.

— Конечно, я обязательно всё отдам, но не сейчас. Возможно не на этой неделе. Скорее всего даже не в этом месяца. Но я…

— Понятно всё с тобой. Беги скорее в школу, и молись Светлейшему, чтобы за эту дурацкую выходку тебе не свернули шею, хотя ты этого вполне заслуживаешь.

— Светлейший сегодня уже мне помог. Сомневаюсь что он сделает это снова.

— Тогда просто постарайся не облажаться, — своеобразно пожелала удачи названному брату Нира.

Бегом добравшись до школы, Гриф не стал проникать на её территорию словно какой-то вор, через подкоп, а открыто вошёл через главный вход, благо сегодня был выходной, и вернувшийся из города ученик не вызвал ни у кого подозрения. Точнее почти не вызвал. Дежурившие у ворот бойцы просмотрели свои каракули, но не смогли отыскать имя Грифа среди тех, кто сегодня покидал пределы школы. Парень начал оправдываться, говоря что вышел во время пересменки. Ему поверили, или только сделали вид, что поверили, ведь про подкоп знали многие.

Беспрепятственно добравшись до казармы, Гриф не на шутку напрягся, увидев Керна. Хмурый инструктор сидел на его кровати, и доедал яблоко, а под койкой валялся тот самый мусорный мешок, который Гриф прошлой ночью подложил вместо себя.

— Чего молчишь? Рассказывай, — проговорил инструктор вкрадчивым голосом.

Гриф ничего не ответил. В два укуса разделавшись с яблоком, Керн убрал огрызок в мешок, и встал с кровати.

— Сейдж пытался тебя прикрыть. Говорил, что ты отлучился в город, из-за того, что что-то случилось с твоим отцом. И всё бы ничего, да только я знаю, что его сейчас нет в городе. Так что сэкономь моё и своё время, и скажи куда ты бегал.

— Какая разница? Сегодня ведь всё равно выходной. Каждый ученик может тратить время так, как пожелает.

Керн снисходительно улыбнулся, и от этой улыбки Грифу стало не по себе.

— Если бы ты по-тихому сбежал из школы этим утром, то я бы тебе и слова не сказал. Но ты покинул школу ночью, а это серьёзное нарушение.

— Меня за это отчислят?

— Нет, не отчислят. Только если ты сам не захочешь уйти. Но если ты останешься, то в ближайшую неделю у тебя подобное желание обязательно появится. Это я тебе гарантирую. Всё зависит от того, где ты пропадал всю ночь и полдня.

Гриф не стал долго искать нужный ответ, и выпалил первое, что пришло ему в голову:

— Я был в борделе!

Керн презрительно хмыкнул, и по его взгляду трудно было понять, поверил ли он в эту версию.

— Ну и как? Понравилось? — осведомился инструктор.

— Скажем так — всё прошло не так, как было задумано, — уклончиво ответил Гриф, при этом совсем не кривя душой.

Инструктор усмехнулся.

— Всё с тобой ясно, герой-любовник. Остаток дня, так и быть можешь провести по собственному усмотрению. Но с завтрашнего дня твой распорядок кардинально изменится. Минимум болтовни — больше практики. Будешь обучаться отдельно от остальных по особой программе, и станешь ходячей горой. Если, конечно, не решишь уйти из школы.

“Или если не сдохну в процессе тренировок”. - мысленно добавил про себя Гриф, чувствуя, что следующая неделя запомнится ему надолго.

С момента, когда он воспользовался тёмным кристаллом, прошло немало времени, однако магическая сила, отобранная у посланных Джулиусом колдунов-убийц, никуда не пропала. Айзен подозревал, что дело вовсе не в нём, а в кристалле, ведь при его изготовлении старый артефактор заменил один из главных ингредиентов. Собственно, до этого ещё никто не пытался использовать или хотя бы просто раздобыть прах высшего вампира, потому что сделать это было очень сложно, практически невозможно. Если обычных кровососов в Арвесте было несколько тысяч, то высших — единицы. Так было ровно до того момента, пока подручная колдуна не лишила жизни последнего долгожителя. Сам Айзен не исключал возможность, что насланная им на пограничную заставу Виндхейма магическая чума не только уничтожила большую часть людей в лагере, но и смогла породить новое поколение высших вампиров, однако серьёзного значения этому не предал, не считая “новорождённых” серьёзной угрозой.

Мысленно вернувшись в тот день, когда на глаза ему попались записи из тайника учителя, Айзен осознал каким нетерпеливым глупцом он тогда был. Молодой амбициозный парень поставил перед собой конкретную цель — заполучить огромную силу, и направился к этой цели напрямик, максимально коротким путём. О том, что силу можно надолго отобрать у других магов, он в тот момент даже не думал. Оглядываясь назад, Айзен честно признался самому себе, что окажись тогда в его руках уникальный “осколок тьмы”, то он наверняка сделал бы какую-нибудь глупость, лишился превосходства, а скорее всего и жизни, ведь тогда он был непроходимым глупцом. Но теперь многое изменилось.