— Газовый снаряд. Его используют солдаты или наёмники, когда нужно захватить кого-то живым, — пояснила ведьма.

— Отлично. Ты или твой высокий друг сможете достать для меня пару таких снарядов?

Айра бросила вопросительный взгляд на Бастиана. Кузнец утвердительно кивнул, хотя по лицу громилы было видно, что ему не слишком нравится выполнять капризы какого-то незнакомца, да к тому же и наглеца.

— Хорошо. Кроме этих снарядов мне может пригодится кое-что ещё. Не так давно…

— Зачем тебе всё это нужно? — перебила Дилана Айра.

— Исключительно для самоуспокоения. Не хочу соваться в осиное гнездо с пустыми руками.

— Так и не суйся. Всё равно от тебя не будет никакого толку.

Дилан усмехнулся. Слова ведьмы о его бесполезности ничуть его не задели. Действительно, ему не было необходимости лезть на рожон, но просто стоять в стороне и ждать, пока всю работу делают другие, Дилан не мог. Не в этот раз. Для себя Мастерс чётко решил, что покинет этот город вместе с Элларой, либо не покинет вовсе.

Услышав стук в дверь, Вейлас напрягся.

— Кто там? — громко спросил герцог.

— Я. Открывай.

Вздохнув с облегчением, Данрик открыл дверь, и впустил Дилана в комнату.

— Как всё прошло? — в голосе Вейлас отчётливо слышалось волнение.

— Хорошо. Гораздо лучше чем я думал, — последовал оптимистичный ответ.

— Неужели? Тогда почему ты пришёл один?

— Таков уговор. Мы идём первыми, а она присоединяется чуть позже. После того как удостовериться, что это не ловушка.

— Она? — Вейлас вопросительно поднял бровь.

Дилан ухмыльнулся, и подошёл к столу, на котором стояла кружка, и графин с водой.

— Избавься от этой идиотской привычки, — посоветовал он, наливая воду в кружку.

— От какой? — не понял Данрик.

— Задавать вопросы после каждой новой фразы. Это раздражает.

Вейлас нахмурился.

— Чтобы не было глупых вопросов, нужно нормально всё объяснять, а не так как это делаешь ты, — проворчал он.

— Справедливо, — согласился с претензиями собеседника Дилан.

Утолив жажду, Мастерс объяснил, что женщину, согласившуюся им помочь, зовут Айра, и что она, в некотором смысле, тоже пленница Ариуса, а потому предательства с её стороны ждать не следует. Однако выслушавший объяснение Дилана Вейлас считал иначе.

— Если Айра хочет избавиться от кулона, и покинуть Данмур, ей проще договориться с Ариусом, и обменять тебя на свою свободу, — подметил герцог.

“Надо же, а ты оказывается не такой уж и наивный, и даже иногда соображаешь!” — подумал Дилан, а вслух сказал:

— Только ни в этом случае. Айра не рискнёт о чём-то договариваться с Ариусом, потому что её он хочет поймать ещё больше, чем меня.

— Почему? Что она сделала?

— Поучаствовала в его грязных делишках. Точнее должна была участвовать, пока я всё не испортил.

— Что ещё за делишки?

— Понятия не имею. Рассказывать об этом подробнее Айра не захотела, но что-то мне подсказывает, что в планах Ариуса фигурировала книжка, которую я украл и спалил.

— Какая ещё книжка? Малик говорил, что ты украл письмо от короля.

Дилан усмехнулся.

— Враньё. Не было никакого письма. Либо Малик соврал, либо, что более вероятно, обманули его. Если верен второй вариант, то опасаться нечего. Но если верен первый…

Не договорив фразу до конца, Дилан достал из кармана газовый снаряд, и бросил его Вейласу. Не ожидавший броска парень с трудом смог поймать “шишку”.

— Это ещё зачем? — проворчал Данрик, кладя снаряд на стол.

— На всякий случай. Если появится хоть малейшее подозрение, что Малик нас обманывает — сожми эту штуку и брось ему под ноги, — объяснил Дилан, успевший протестировать снаряд в присутствии Бастиана и Айры.

Не став комментировать предложение Мастерса, Данрик сел за стол, на котором лежали письменные принадлежности, и быстро написал короткое письмо. Спустившись на первый этаж, он передал его тринадцатилетнему мальчишке — сыну хозяина постоялого двора, чтобы тот наведался в храм, и передал письмо человеку по имени Малик. Мальчик согласился, но лишь после того, как герцог заплатил ему аванс.

Когда Вейлас вернулся, стоявший у окна Дилан наблюдал за улицей. Пока снаружи всё было спокойно, и ни что не предвещало беды.

— Между прочим, ты так и не сказал почему хочешь помочь Элларе. Она что-то для тебя значит? — неожиданно поинтересовался Данрик.

Мастерс повернулся к нему лицом, и отошёл от окна.

— Тебе рассказывали откуда я? — начал он издалека.

— Из другого мира.

— Правильно. Может это с ним что-то не так, а может со мной, но так уж вышло, что на два мира есть лишь один человек, судьба которого для меня что-то значит. Догадываешься о ком речь? Вижу что догадываешься.

— Я тебе не верю! Если бы моя сестра действительно что-то для тебя значила, то ты не стал бы её так подставлять! — раздражённо бросил Вейлас.

— А мне плевать что ты думаешь обо всём этом и лично обо мне. Ты задал вопрос — я на него ответил, — последовал равнодушный ответ.

Сказав это, Мастерс проследовал к кровати, плюхнулся на неё, и прикрыл глаза. Интуиция подсказывала парню, что этот день будет непростым, и что перед “штурмом” храма следует отдохнуть и набраться сил. С трудом поборов желание скинуть наглеца с кровати, Вейлас уселся за письменный стол, и стал ждать возвращения мальчишки.

Ответ от Малика пришёл через сорок минут. Посланный в храм мальчишка принёс ответное письмо, и получил за это обещанные деньги. Ответ храмовника был коротким и лаконичным: “через час после заката”.

“Подожди ещё немного, Лара. Скорее я тебя освобожу!” — подумал Вейлас, разрывая письмо от Малика на множество маленьких кусочков.

Ни что не предвещало беды, пока кто-то не просунул под дверь её камеры небольшой клочок бумаги. Заинтригованная Эллара напрягла слух, и услышала чьи-то удаляющиеся шаги, и только потом поднялась с кровати. Приблизившись к двери, храмовница подобрала записку, и быстро ознакомилась с её содержимым.

“Ариус что-то затевает, но я не знаю что именно. Не вздумай есть суп — в него добавят сок орилара!” — таков был текст послания.

Пара клякс и некоторая неразборчивость давали понять, что автор письма очень торопился. Несмотря на всё это, Эллара практически сразу же узнала почерк Малика. Понять почему дознаватель не рассказал ей обо всём напрямую, а ограничился коротким письмом, оказалось не трудно. У Малика было очень мало времени, и скорее всего он опасался слежки. Больше всего храмовницу напрягала первая часть сообщения, в котором дознаватель упомянул Ариуса. Магистр собирался что-то сделать. Возможно готовил ловушку. Вряд ли Малик стал бы об этом упоминать, если бы действия не затрагивали непосредственно саму Эллару, либо кого-то, кто был ей близок, а таких людей осталось совсем немного.

Вторая часть послания тоже не предвещала ничего хорошего. Согласно королевскому указу на территории Виндхейма было запрещено продавать орилар, и этот запрет был вполне оправдан. Сок этого растения, в основном, применялся в качестве успокоительного или же снотворного, но исключительно в малых дозах. Стоило хоть немного переборщить с дозой, и выпивший сок орилара человек мог впасть в летаргический сон, или даже умереть. Эллара не могла понять почему Ариус решил так поступить с ней, но решила подыграть магистру.

Когда ей принесли жестяную миску, храмовница не притронулась к супу, мысленно поблагодарив Малика за предупреждение. Вместо этого она вылила содержимое миски на пол, а сама легла рядом с дверью. Для того чтобы всё выглядело убедительно, храмовница вновь воспользовалась медитацией, и вошла в глубокий транс. В этом состоянии узница смогла значительно понизить пульс, и сократить частоту сердцебиения. Подобная предосторожность оказалась не лишней: через десять минут в камеру заглянул храмовник, который и принёс узнице отравленный суп. Элларе ничего не стоило оттолкнуть склонившегося над ней мужчину, и выбежать из камеры, однако храмовница не стала этого делать, предпочтя притвориться спящей. Пощупав пульс, и удостоверившись, что узница действительно спит, а не симулирует, храмовник покинул камеру, закрыв за собой дверь.