Сразу же после окончания разговора в кабинет Ариуса пожаловал король Алистер, лишь недавно узнавший о возвращении магистра.

— Жаль что из вашей затеи ничего не вышло, но я рад, что с вами всё в порядке, — сказал монарх с грустной улыбкой.

— Почему вы решили, что ничего не вышло? — уточнил магистр.

— Ваши люди недавно вернулись в Данмур, и сообщили, что вас схватил и куда-то унёс какой-то крылатый монстр. Я опасался, что вас уже нет в живых.

— Хвала Светлейшему, со мной всё в порядке, чего нельзя сказать об Айзене. Больше этот негодяй не причинит никому вреда.

После слов магистра король изменился в лице. Было видно, что это известие его ошарашило.

— Не может быть! Неужели вы справились с этим негодяем? — в голосе короля слышалось не столько недоверие, сколько искреннее восхищение.

— Я совру, если скажу, что всё прошло именно так, как я и задумал. Но важны не детали, а конечный результат. Королевству больше ничего не угрожает, ведь негодяя, пытавшегося убить вас и вашу супругу, больше нет в живых.

Ариус не счёл нужным добавлять, что королевство оказалось на краю гибели, и что Айзен едва не воплотил в жизнь свой чудовищный замысел. Не стал он рассказывать королю и о магической книге, лежащей в верхнем ящике его стола. Узнав о запретном фолианте, Алистер, ненавидевший тёмную магию и всё что с ней связано, скорее всего приказал бы ему уничтожить книгу, а этого Ариус делать не собирался. По крайней мере в ближайшее время.

— Похоже вам покровительствует сам Светлейший, — восхищения в голосе молодого короля стало ещё больше.

— Всё может быть, — равнодушно проговорил Ариус.

Он был уверен на 100 %, что верховное божество не имеет никакого отношения к гибели Айзена. Более того, магистр точно знал, что тот, кто нанёс колдуну смертельную рану, не имеет к свету никакого отношения. Прежде чем забрать книгу, и покинуть покои погибшего врага, Ариус не только обнаружил небольшой кусок окровавленной алой кости, но и заметил едва уловимый след чужой ауры. Очень тёмной и мощной ауры. У магистра не было ни малейшей догадки кто и за что нанёс Айзену тяжёлое ранение, и это ему очень не нравилось. Он не исключал возможности, что неизвестный колдун разобрался с Айзеном лишь для того, чтобы занять его место. Против этой теории говорило то, что неизвестный не забрал фолиант, представлявший огромную ценность для любого адепта тьмы, когда у него была такая возможность. Мог ли это быть жест доброй воли? Вполне возможно, однако делать скоропалительные выводы магистр не спешил.

После окончания разговора с королём Ариус вызвал Гэлана, к которому благополучно вернулось зрения, приказал ему взять с собой пару опытных адептов, и проверить озеро в Мёртвом Лесу, дно которого, если верить рассказу Эллары, оккупировали какие-то щупальца. У магистра были кое-какие подозрения на этот счёт, и когда вернувшийся через пару часов Гэлан доложит, что на дне озера ничего нет, они подтвердятся.

Существование других миров не было для Ариуса секретом. Ещё не будучи магистром ордена “Дневного Света”, он пытался изучать происхождение источников мрака в Арвесте, и пришёл к выводу, что это не просто какие-то аномалии, а переходы в другое измерение. После магической чумы, превратившей людей в вампиров, Арвест превратился в самую нестабильную зону на всём континенте, поэтому когда очередной пришелец из другого мира появился именно на территории вампирского королевства, Ариус не слишком удивился. Магистр предполагал, что смертоносные щупальца на дне озера Слёз — тоже порождение другого, более жуткого измерения. Благодаря запретному фолианту, Айзену удалось частично стереть границы между мирами. Ариус не знал наверняка, был ли в этом какой-то тайный умысел, либо его враг просто пытался вызвать ещё больший хаос. Ясно было только то, что появление в этом мире Дилана Мастерса было случайностью. Парень просто оказался не в том месте не в то время, и был поглощён магической аномалией. К счастью, нанесённый тёмным колдуном урон был не слишком велик. А что касалось судьбы “несчастного” пришельца, то магистра она не слишком волновала.

Будь у него была такая возможность, Ариус вернул бы Дилана домой, но тратить время на поиски способа это сделать магистр не собирался. Несмотря на то, что главная угроза королевству перестала существовать, у ордена “Дневного Света”, а точнее его главы, осталось ещё много дел, в решении которых Ариусу могла помочь запретная книга. Какая-то часть магистра советовала ему избавиться от книги прежде, чем она попадёт ни в те руки, благо прецедент уже был. Но другая, более прагматичная часть, советовала Ариусу не отказываться от такого сокровища. Эта книга была уникальна, и надо было быть глупцом, не видящим дальше собственного носа, чтобы от неё избавиться. И чем больше Ариус изучал фолиант, тем больше убеждался, что поступил правильно, решив оставить книгу себе.

— Это и есть твой брат? — осведомился Дилан, глядя на последнего герцога Данрика.

Эллара коротко кивнула, а сидевший в кресле Вейлас и ухом не повёл, продолжая смотреть в одну точку. Мастерсу вспомнился последний школьный год, когда его класс ездил на экскурсию в ближайшую психиатрическую лечебницу. Впервые увидев брата Эллары, он подумал, что ему самое место в аналогичном заведении, но сказать этого вслух не решился, дабы не огорчать храмовницу, которая и так выглядела подавленной. Также Мастерс не мог понять зачем они покинули столицу, и отправились в Крейстон. Не успел он задать этот вопрос, как Эллара уже дала на него ответ.

— Я собираюсь покинуть орден, — объявила девушка о своём решении.

— Что? Почему?

— Вейлас — последний близкий для меня человек. Моё место рядом с ним.

— Чушь собачья! В смысле, да, безусловно брат тебе дорог, даже в таком состоянии. Но это не повод записываться в сиделки. В этом доме и так полно людей, готовых вытирать ему… следить за тем, чтобы твой брат не терял человеческий облик. Одна дополнительная сиделка здесь ничем не поможет.

Эллара нахмурилась.

— Ты неправильно меня понял. Если бы моё присутствие хоть как-то помогло его выздоровлению, я бы проводила в этой комнате 24 часа в сутки и семь дней в неделю. Просто то, что я собираюсь сделать… (храмовница замялась, подбирая нужные слова) противоречит всему, чем я занималась на протяжении последних лет.

— А конкретнее?

— Попробовать вновь допросить Айзена, и узнать куда он спрятал кинжал.

Дилан усмехнулся, понадеявшись, что храмовница просто пошутила.

— Он вроде как мёртв, — напомнил Мастерс.

— Так даже лучше. Он не сможет солгать или промолчать. Такой возможности у него просто не будет.

Мастерс помассировал виски, пытаясь понять что имеет в виду храмовница.

— Я собираюсь призвать его дух, и заставить отвечать на мои вопросы. Призрак не может солгать колдуну, который его вызвал, — пояснила Эллара.

— А в чём подвох? — уточнил Дилан, сразу поняв, что ни всё так просто.

— В том, что призывать души умерших людей могут только адепты тьмы.

— И в чём проблема?

— Опять же в Айзене. Ранее все адепты тьмы были объявлены вне закона, однако тем из них, кто решил защищать королевство от порождений Бездны, была дарована амнистия. Но теперь, когда Айзен мёртв, вряд ли кто-нибудь из них согласится по собственной воле помогать такой как я. И их можно понять. Только за этот год орден “Дневного Света” казнил десятки, а возможно даже и сотни адептов тьмы, и отправил в темницу тех, кто им помогал. Такое быстро не забывается.

Раньше Эллара относилась к ним ничуть не хуже, чем к любым другим магам. Но так уж неудачно совпало, что адептов тьмы объявили вне закона как раз в тот промежуток времени, когда убили её родных. Скорбь и гнев сделали своё чёрное дело. Все без исключения тёмные маги стали для убитой горем девушки личными врагами. Она была готова выслеживать и уничтожать любого адепта тьмы. Дошло даже до того, что в храмовые застенки угодили выпускники и выпускницы той самой академии, в которой училась сама Эллара. С кем-то из них она даже была знакома. Одна из таких знакомых буквально на коленях просила храмовницу чем-нибудь ей помочь, однако Эллара осталась глуха к её мольбам, хотя даже в тот момент понимала, что арестантка виновата лишь в том, что училась “не на том” факультете. Не пожалела она о своём бездействии и после того, как бедняжку отправили на костёр.