Альфред, узнав, что Льюис побежал сообщить леди о его приезде, вынужден был переспросить привратника, о чем тот только что говорил. Привратник очень хотел получить заверения, что битва не затронет монастырь. Альфред сказал, что такого не может произойти. Тут появилась Барбара и, пробежав через двор, бросилась в его объятия. Альфред с нетерпением сказал привратнику, что молитва и закрытые ворота — лучший совет, какой он может дать, и тогда наконец привратник отвернулся.

— Я не могу взять тебя с собой, — твердо сказал он, когда они остались одни.

— Не сердись на меня, — попросила она и прижалась к нему.

— Я не сержусь. — Он почувствовал, как дрожит ее рука, и пошел за ней следом. За стеной сада они остановились. — Барби, клянусь, я не сержусь, но Эдуард очень скоро будет здесь, и я должен идти с ним.

Она повернулась к нему. Ее лицо было совершенно белым, отчетливо вырисовываясь на фоне темных облаков. Пока они молча смотрели друг на друга, в отдалении грянул гром. Он наклонился и поцеловал ее.

— Я люблю тебя. До того, как стемнеет, я снова буду здесь.

— Или не придешь совсем.

— О нет. Ты так легко от меня не избавишься.

Она обвила руками его шею и стала целовать его губы, щеки и снова губы.

— Глупец! Я скорее выну сердце из своей груди, чем потеряю тебя.

Тогда он дотронулся пальцем до кончика ее носа, чтобы подразнить, и спросил:

— Тогда почему ты не сказала, зачем прятала от меня мое зеркало?

Он хотел заставить ее улыбнуться. Она же выглядела огорченной.

— Прости меня, я грешна. Я так ревнива, что обидела тебя, потому что слишком сильно люблю тебя. Я не хотела, чтобы ты знал, что я твоя раба. Я надеялась, что ты будешь стремиться поймать олениху, а на глупую корову в собственном хлеву не станешь обращать внимания.

— Барби! — воскликнул Альфред, но, прежде чем он успел выразить свою радость, раздался звук трубы. Альфред взглянул через плечо, потрясенный, потому что понял, что отдаленный рокот, который он принял за продолжительный гром, был шумом наступающей армии Эдуарда, проходящей по берегу мимо монастыря. — Я должен идти. — Он улыбнулся. — Не бойся за меня. Мы теперь настолько сильнее, что, возможно, мне даже не придется нанести удар.

Это была ложь, но надежда ослабила ее напряжение, и он почувствовал, что такая ложь не опасна даже перед битвой. Не было греха ни перед человеком, ни перед Богом в том, чтобы успокоить любящую женщину. Он крепко обнял ее, снял ее руки со своих плеч и поцеловал, затем оттолкнул от себя и убежал. Он не стал оглядываться, боясь, что вернется, если увидит, что она плачет, провожая его. Хотя Барби знала, что ее беспокойство было глупым, она все равно боялась за него. Она доверяла его искусству и силе, но с любовью пришел страх. А разве он не боялся за нее, хотя знал, что она в безопасности?

Альфред не мог вынести ее страдания, но что же он мог сделать? Он мужчина и должен сражаться. Он вспомнил, как сильно огорчалась Барби, когда он собирался участвовать в турнире, настаивая, чтобы он не делал глупостей. Она боялась войны. Бедная девочка. Если бы Лестер пересек Северн вместо того, чтобы сидеть в Ившеме, они с Барби были бы уже на пути в порт. Он уже договорился о выкупе и решил сказать Эдуарду, что уедет, когда придут новости о передвижении Лестера. Но если они проиграют эту битву, он не сможет покинуть Эдуарда.

Эта мысль заставила его произнести короткую молитву, просьбу уберечь его от такой судьбы, но он не успел закончить ее. Ему преградила путь колонна пехотинцев, отрезавшая его от воды. Один Бог знает, сколько времени понадобится, чтобы пересечь ее, и тут он вспомнил, что Мортимер говорил ему о мосте возле Оффенсхема. Он повернул Дедиса от людского потока и снова поехал на юг. После того как несколько раз его останавливали патрули, он пересек людской поток, повернул на север, и его снова окликнули, на этот раз из отряда, одетого в цвета графа Глостера.

— Я Альфред д'Экс, — прокричал он, — нахожусь на службе у принца Эдуарда. Вы можете мне сказать, где я могу найти принца или лорда Глостера?

— Недалеко. На луговине у реки, как раз за деревьями.

Альфред последовал по неровной вытоптанной дороге и выехал на открытое место, где увидел группу всадников, собравшихся вместе. Слева кусты и молодая поросль были расчищены, так что видна была дорога. Альфред подъехал, поклонился в седле принцу и поднял руку, приветствуя Глостера.

— Альфред, вы, как всегда, появляетесь в нужный момент, — сказал Эдуард. — Какое расстояние до Ив-шема?

— Отсюда не больше лье, милорд. И Мортимер сказал, что Лестера нельзя будет захватить, если он отойдет к северу от города. Мы должны спешить…

— Вот почему мы идем туда, — любезно вставил Эдуард.

Альфред засмеялся:

— Яйца не должны учить курицу. Я неопытный командующий.

— Не надо большого опыта, чтобы понять преимущества расположения в горах, — заметил Глостер.

Последовало короткое тревожное молчание. Граф Лестер был умелым воином, и было непонятно, почему он остановился поесть и отдохнуть в Ившеме, который являлся естественной ловушкой.

— Второе сообщение Мортимера было о том, что мы намного превышаем их численностью, и я послал знамена, которые мы отняли у Саймона, с нашими передовыми отрядами всадников. — Эдуард улыбнулся, когда сказал это. Его правый глаз был словно голубое стекло, а левый сиял из-под приспущенного века. — Пусть Лестер думает, что подходит его сын. Я не хотел бы прерывать его обед до того, как мы добавим приправу.

Боевой конь Глостера захрапел и стал на дыбы. Альфред подумал, что тот натянул поводья, обеспокоив животное. Однако, прежде чем граф успел заговорить, Эдуард продолжил:

— Вы удержите правый центр, Гилберт, и пошлете людей к реке с этой стороны?

— Да, милорд. Сэр Джон Гиффард со значительными силами расположится справа, Лестер не сможет миновать его.

Гилберт начал подробно говорить о том, как он собирается организовать эту битву, но Альфред не слушал. Он подумал, как быстро и умно принц отвлек Гилберта от своей уловки со знаменами союзников Лестера. Наверное, Эдуард сделал маленькую ошибку, решив, что Гилберт будет доволен этим обманом, хотя на самом деле оказалось совсем не так. Нет, Эдуард точно знал, что делает: если бы Гилберт увидел эти знамена без предупреждения, он огорчился бы еще больше.

Резкое движение Дедиса отвлекло Альфреда от его мыслей. Мимо него проехал Роджер Лейборн с двумя всадниками, и он понял, что прослушал остальной план битвы Эдуарда, но это не имело значения. Он не командовал отрядом, а должен был только следовать за принцем. Эдуард выехал на дорогу, и Альфред усмехнулся. По крайней мере, с Эдуардом он будет в центре битвы, а не отсиживаться на горном кряже, слушая, как командующий выкрикивает приказы, как это было, когда он сопровождал на войну Людовика.

События складывались так, что Альфреду не пришлось следовать в сражении за Эдуардом. Он оказался идеальным посыльным — его знали все командующие, и он не отвечал ни за какой отряд. Когда армия была на месте и начало расти нетерпение, он объехал всех командиров, начав с сэра Джона Гиффарда, и предупредил, чтобы они не бросались на людей Лестера, как только те появятся. Когда он передал приказ Эдуарда Джону Лейборну, на левом фланге, как ветер, взмывая к небу, раздался крик об атаке.

— Западни не было, — проревел Лейборн. — Смотрите! Лестер идет в атаку прямо на холмы, надеясь проложить путь между лордом Эдуардом и Глостером.

Альфред повернул Дедиса, оказавшись спиной к долине. Увидев, как Эдуард двинулся, он понял, что не успеет добраться до принца до того, как армии встретятся. Ему придется сражаться одному. Он приготовил правую руку, и Шалье вложил в нее копье, пока он прилаживал щит. Армии Лестера и Эдуарда столкнулись. Лейборн издал боевой крик и пришпорил коня. Альфред никогда не командовал битвой, но знал, что Лейборн намерен, нанеся удар силам Лестера в центре, усилить давление на линию фронта Эдуарда. Он слегка пришпорил Дедиса и пустился вскачь.