— «Фа», — ответила, немного подумав, Шура и пропела: — фа-а-а…

— А это? — налила Рая воды в другую бутылку и стукнула по ней.

— Никакая, фальшивая.

— А так? — отлила Рая немного воды из бутылки.

— Ми-и-и… — театрально пропела Шура.

— До чего же голос противный! — сморщилась Рая. — Ладно, пусть будет «ми».

— Зачем это тебе? — заинтересовалась Шура, пропев «до» над очередной бутылкой.

— Потом увидишь, — ответила Рая и взялась за следующую.

Подобрав две октавы, она привязала бутылки к веревкам. Затем взялась за консервные банки и повесила и их над бутылками.

Изготовление нового музыкального инструмента было закончено. Рая удовлетворенно оглядела свою работу и обратилась к Шуре:

— Вот тебе и рояль, можешь играть. Даже больше чем рояль — шумовой оркестр с ксилофоном. Ну-ка, сыграй мне: «Калинка, калинка, калинка моя…»

Александра Михайловна, пришедшая с купанья, застала дома целый оркестр, состоявший из четырех музыкантов и исполнявший «Метелицу» в таком бешеном темпе, что она превратилась в головокружительный галоп.

Шура и Женя играли на бутылках и банках, Рая — на гребешке, а солистка Лена выстукивала мотив на ложечках и, пританцовывая, подпевала сестрам.

— Что за ансамбль? — удивилась было мать, но тут же, увлеченная ритмом, тоже присоединилась к музыкантам.

— Ого! Да там наверху целый оркестр народной музыки! — заметил сидевший за обедом профессор. — Больше тебя эти девочки не били? — обратился он к Вале.

— Нет, мы помирились, а со старшей даже подружились. Изобретательница схватила переэкзаменовку по геометрии, но пока что сидит над чертежами своей машины. Ей трудно приходится, вряд ли она с этим справится.

— Почему же не справится? — спросил Кранцев, пододвигая свой стул поближе к внуку.

После случая с бутылками Шура окончательно подружилась с Валей, а Рая и Лена признали его достойным товарищем. Только маленькая Женя продолжала относиться к нему сдержанно, так как все еще не могла забыть его плохого обращения с Эдуардом.

Вот почему Женя не очень охотно сопровождала Шуру, когда та шла на реку или в лес с Валей. Они слишком много говорили о музыке. Женя была недостаточно сведуща в этой области, участвовать в этих разговорах не могла и предпочитала поэтому оставаться с Леной. Играть с Эдуардом, охотиться в камышах за Тюльпаном и кормить голубей было гораздо интересней.

Хуже было, когда вместе с Шурой и Валей исчезала и Лена, что тоже случалось нередко. Тогда Жене приходилось итти к Рае, так как мать собиралась на какой-то съезд в Москву и была очень занята. А к Рае сейчас лучше было не обращаться. Она засела за чертежи своей машины и ни с кем не хотела разговаривать.

— Ну что тут такого? — недоумевала Женя. — Взять лист бумаги, рисовать на нем всякие колесики и проводить черточки! Подумаешь, какая важность! Разве стоят из-за этого отказываться от гулянья или огрызаться, как цепная собака Лакса на соседней даче, когда сестра приглашает тебя итти купаться?

Рая часто вспоминала слова Александра Ивановича о том, что ей самой с чертежами не справиться. Сомнения одолевали ее на каждом шагу, и она чертила и перечерчивала все наново, чувствуя, как нехватает ей знаний и уменья. Половина назначенного срока уже прошла, а работа не была сделана и на треть.

Теперь она убедилась, что переоценила свои силы, когда обязалась сделать чертежи за две недели. Однако при мысли о том, как будет торжествовать профессор, если она запоздает хоть на один день или сделает плохие чертежи, Раю бросало в жар. Она стискивала зубы и снова садилась за работу.

Но как можно сделать хорошие чертежи, если у человека даже настоящей готовальни нет и достать ее негде? Детская техническая станция была закрыта на ремонт, к Александре Михайловне Рая обращаться не хотела: молчаливый уговор о невмешательстве матери в это дело продолжал строго соблюдаться. Откуда же было взяться готовальне?

Трудно представить, как выпуталась бы Рая из этого положения, если бы ей не помог счастливый случай. Как-то она разговорилась с Валей об автомобилях. Вопреки очевидности, Валя с пеной у рта утверждал, что большой серый автомобиль Александра Ивановича был американский «бьюик».

Сколько Рая ни доказывала ему, что это советская машина, последнего выпуска московского завода имени Сталина, — убедить Валю она не могла.

Тогда посыпались взаимные упреки в невежестве, и противники заключили между собой американское пари. Рая сразу же решила доказать свою правоту. Она сбегала домой и притащила журнал, в котором была фотография такой самой машины с соответствующей подписью, и Валя был посрамлен.

Согласно условиям пари, выигравший имел право потребовать все что угодно. Однако, что ни предлагал Валя, Рае не нравилось. Она помнила скандал, происшедший после турнира водоплавающего с парнокопытным, и остерегалась брать какие-нибудь вещи.

Тогда Валя вспомнил, что дед подарил ему недавно прекрасную готовальню. Тут сердце Раи уже не выдержало, и она попросила показать ей эту готовальню, а затем и взяла ее, однако не совсем, а лишь во временное пользование, пока не закончит своих чертежей. После этого она обещала вернуть ее по принадлежности.

Так счастливо и неожиданно обзавелась Рая готовальней. Хорошая бумага у изобретательницы была. Нехватало только уменья чертить, так как того, чему она научилась на детской технической станции, было совершенно недостаточно. Даже если бы у нее было «отлично» по геометрии и она бы лучше всех чертила в классе, этого все равно было бы мало, чтобы справиться с таким трудным делом.

Дни шли, времени оставалось все меньше, а Рая продолжала мучиться над чертежами.

Александра Михайловна уехала на съезд в Москву, оставив старшей в доме Шуру, и поручила ей смотреть за младшими девочками.

Сестры отдыхали и развлекались. Они всякий раз звали Раю с собой в лес или на речку, но Рая упорно отказывалась. Откровенно говоря, она уже готова была признать себя побежденной, но сдаваться не хотела. Честное поражение было бы все же лучше позорной сдачи без боя. Она брала себя в руки, продолжала работу над чертежами, решив сделать их, как бы медленно они ни подвигались.

— Это твоя книжка? — спросила однажды Шура, доставая что-то из-за шкафа.

— Какая книжка? — отозвалась, не поднимая головы, сидевшая над чертежами Рая.

— А вот эта: «Учебник технического черчения», — прочитала Шура.

— Учебник черчения? — бросилась к сестре Рая. — Правда, «Учебник технического черчения». Он мне сейчас нужней всего свете. Но, к сожалению, это не мой!

— Чей же тогда? Не мой же — мы в школе такого не проходили. Разве что Женин? — засмеялась Шура и отдала книжку Рае. — Пусть лучше будет твой, все равно отдавать его некому.

Сестры решили, что учебник остался здесь от бывших жильцов или был случайно забыт кем-либо у Горских, и Рая со спокойной совестью взялась за его изучение. Она таскала его с собой на реку и в лес, не расставаясь с ним ни на минуту.

Учебник ей очень помог, и она жалела, что не додумалась достать его раньше.

Рая сразу приободрилась. Нет, неизвестно еще, кто победит. Во всяком случае, она доведет борьбу до конца и обещание свое выполнит.

Теперь Раю еще беспокоил злополучный передаточный механизм, с которым у нее уже было столько возни. Он получился все-таки не совсем удачным. Жаль, что тогда в институте она не успела хорошенько рассмотреть, как делают этот механизм американцы. Это бы ей очень пригодилось.

А сейчас для такого серьезного дела, как переделка передаточного механизма, у нее времени не оставалось. Было уже восемнадцатое июня. Послезавтра, в двенадцать часов дня, наступал срок сдачи чертежей. Единственное, что Рая успела, — это сделать набросок противовесов, которые должны были помогать подниматься отягощенным грязью боронам. На эту мысль Раю натолкнул Мишка Гольфштрем, рассказавший ей об удивительных подъемных кранах, которые с помощью противовесов могут поднимать целый пароход сразу.