– Агата, привет, дело есть, – сказал он, услышав девичий голос, – ты в кабинете Светловой никакие бумаги не выбрасывала? – Да знаю я, знаю, что не выбросишь… Красная папка, говоришь? В нижнем ящике стола? Ладно, пока!

– В глубине нижнего ящика должна быть папка, туда Агата сложила всё, что на столе было. Посмотри.

Осторожно, словно там, в столе, обитали скорпионы, Надежда потянулась к ящику, выдвинула его, насколько возможно. Так и есть, красная, видавшая виды папка с белыми завязками лежала здесь, ненужная, забытая всеми. Какие секреты ждут её там? Сердце скакнуло и остановилось, когда она протянула к ней руку.

Работа и ничего кроме работы – отныне только так можно было обозначить его жизнь. Бесконечные часы судебных заседаний, гулкие речи адвокатов под высокими сводами залов, стук молотка судьи, как материализовавшаяся точка очередного завершённого дела. А ещё бумаги, горы бумаг… Чёрные буквы на белом фоне снились Евгению ночами. Иногда он вскакивал, просыпаясь под утро от вдруг пришедшей в голову удачной формулировки мысли и бросался записывать её в лежащий рядом блокнот. Как ни странно, беспокойный сон только обострял Женькины способности мыслить, находить нужные доводы, анализировать.

Его речи в суде называли блестящими и уже заговорили о нём, как о молодом перспективном и удачливом адвокате, который не проиграл ни одного дела. «Не успел, – усмехался про себя Евгений, – фартит». Но силы были на исходе, и, если так пойдёт, то они покинут его очень и очень скоро.

Усталый, Женька приезжал домой, и вот тут его больная совесть поднимала голову. Если б он знал, какое непаханое поле дел – новая квартира! Стоящее на полу в прихожей зеркало, которое должно было висеть на стене, смотрело на него с немым укором. Коробки, временно поставленные в комнате, наглядно демонстрировали мысль, что всё временное быстро становится постоянным. Список того, что надо было купить, чтобы нормально жить здесь, не убывал, напротив, пополнялся новыми пунктами.

Но самое главное, сославшись на то, что ей здесь одиноко, Аня покинула его уже через пару дней совместной жизни. Уехала к отцу. Иногда приезжала, оставалась на ночь, но была грустна, задумчива, и Евгений не решался лезть к ней со своей любовью. Они засыпали, обнявшись, он прижимался грудью к её спине, положив руку на грудь своей прекрасной подруги, и был совершенно счастлив. А вот была ли счастлива Аня только от того, что он рядом, Евгений не был уверен.

Сейчас он сидел в кафе, поджидая очередного клиента. Возникало ощущение, что под новый год вся богемная Москва решила развестись со своей законной половиной. Забавно, после неудачных браков эти люди хотят удачного развода. Улыбнувшись, он потянулся рукой к чашке американо, сделав глоток, взглянул на часы. Что за манера назначать встречу в кафе, да ещё и опаздывать на неё!

Телефон, лежащий на столе, завибрировал, призывая обратить на него внимание, одновременно тихо зазвучал известный хит Linkin Park. Андрей!

– Привет, не занят?

Извиняющиеся интонации голоса Андрея были совершенно лишними, Женька всегда был рад ему, своему давнему другу и, что немаловажно Аниному брату.

– Говори. Сижу в кафе, один, как перст.

– Неплохо живут российские адвокаты. А я, как всегда с просьбой. Нужен адрес женщины, которой завещана квартира Светловой. Но имя её неизвестно, – Андрей вздохнул, – нотариус, зараза, отказывается называть.

– Ну, и как ты себе это представляешь? Ищу то, не знаю, что?

– Жень, очень надо. Очень, – повторил молодой человек для большей убедительности.

– Понятно… – Евгений задумался. – Попрошу своего помощника надавить на нотариуса, у Ильи это хорошо поучается. Но не обещаю. Узнаю, перезвоню, угу?

Кажется, это к нему. Полная достоинства и самоуважения, легкой пружинящей походкой к его столику направлялась молодая дама. Евгений едва узнал в ней известную актрису. Похорошела, ничего не скажешь, какой-нибудь модный косметолог хорошо заработал, ухаживая за её лицом. Он привстал, машинально поправил свой модный синий пиджак, потянув его за полу, снова взглянул на приближающуюся к нему актрису. Да, походка женщины таит в себе безграничные возможности.

Кивнув, женщина села напротив, поставив изящную сумочку на колени. «Приступим»? – читалось в её взгляде. Чётко, без лишних деталей она начала рассказывать свою историю. Евгений слушал её с легкой полуулыбкой, кивая в такт бархатистому, хорошо поставленному голосу профессиональной актрисы. Ясно. И старо, как мир. Она хочет оттяпать львиную долю бизнеса своего мужа-тирана. А он должен ей в этом помочь. Отказы, само собой, не принимаются.

Евгений слушал её и думал, интересно, какая она на самом деле, когда не играет роль обиженной мужем женщины? Эта роль, без сомнения, будет сыграна блестяще. Или, долгое время меняя маски, она уже потеряла себя? Наверное. Как хорошо, что его Аня другая, в ней нет ни капли наигранности, ни грамма притворства…

Его собеседница прервала поток Женькиных мыслей, встав с места одним ловким, грациозным движением. Интересно, этому тоже учат в театральных училищах?

– Надеюсь, мы поняли друг друга?

– Да, – произнёс он, поднимаясь со стула, – я позвоню.

Дама направилась к выходу через весь зал. Он смотрел вслед, вновь заворожённый её красивой походкой, и смотрел бы ещё долго, если б его телефон снова не завибрировал.

– Анечка, рад тебя слышать, – вот он, лучик света в его забитом делами рабочем дне.

– Женя, здравствуй, – она сказала ещё несколько приветственных, обязательных фраз, а потом объявила: – Наверное, расстрою тебя сейчас. Хотелось бы верить, что расстроишься.

– Что такое? Не пугай! – Евгений и в самом деле заволновался, что ещё там стряслось?

– Отставить панику! – со смехом произнесла Аня. – Звонила мама, просто жаждет меня в Болгарии увидеть. Да и я по ней скучаю.

– Ты, что, собираешься лететь к матери? И надолго? – Евгений уже был расстроен, очень расстроен.

– Билет уже куплен, самолёт послезавтра. Жень, продержишься без меня недели три? Скажи «да» и улыбнись, я прямо вижу твое нахмуренное лицо.

– Ох, не нравится мне всё это, честно говоря… – он хотел сказать, что расставанье – маленькая смерть, но передумал, фраза звучит убийственно. – Я заеду, проведём вечер вместе? И останешься, может?

– Давай завтра, хорошо? Я заеду к вечеру. Целую-ю-ю, – она отключилась, не дождавшись Женькиного ответа.

Евгений глотнул остывший кофе, поморщился. Какая гадость! Отодвинул чашку, махнув рукой официанту, заказал виски. Чувство брошенности, отвергнутости, поднимаясь откуда-то изнутри, разрасталось, заполняло душу. Залпом выпив принесённый крепкий напиток, почувствовал себя лучше. Он не отпустит её, нет. Иначе запросто может потерять. И это будет самая большая потеря в Женькиной жизни.

* * *

– Не провожай меня завтра, – шепнула Аня, её голова покоилась на Женькиной груди, и тот легко перебирал пальцами шелковистые пряди.

Не открывая глаз, Евгений кивнул и крепче обнял лежащую рядом девушку. После акта любви ещё не утихли звезды страсти в его крови, но покой уже сковал утомлённое тело, оберегая дарованное ему блаженство. Да, он будет ждать её здесь, дома. Прощаться нужно легко. И быстро. Долгие проводы – лишние страхи, лишние речи, ненужная печаль.

– Буду ждать тебя здесь, дома, – Женька повторил уже вслух эти правильные слова. – Очень-очень ждать…

В комнате было таинственно и темно, лишь всполохи света от фар проезжавших мимо дома машин освещали стены и потолок, выхватывали на мгновенье Анины обнажённые плечи и спину, словно любуясь этой девушкой.

Длись, мгновенье! Женька был так счастлив, что хотелось плакать. Пусть будет всегда эта комната, эта девушка рядом, и он больше ничего-ничего не попросит у жизни.

Сладко вздохнув, Аня потянулась, мягко высвободилась из его объятий. Надо идти. Она встала, сверкнув обнажённым телом, нашарив лежащее в кресле бельё, начала одеваться. Да, надо идти, у неё ещё не собраны дорожные сумки. Девушка включила свет, и вмиг исчезло очарование душевного вечера, согретого аурой любви.