— Неправильный ответ. Мне не нужны твои деньги.

И с этими словами он уходит.

Я не жалею. Не знаю и, честно говоря, мне плевать, серьезно ли была настроена эта цыпочка насчет того, о чем она попросила меня. Но скажу я вам, что предлагать мне подач-ку — со мной такое не прокатит. Даже если деньги и, правда, мне не помешали бы. Наоборот они помогли бы.

Но, несмотря на это, я все равно не стал бы играть в ее дурацкие игры. У меня слиш-ком много своего дерьма, чтобы еще добавлять к нему избалованную принцессу.

Даже если она чертовски горячая штучка.

У меня всегда была слабость к девушкам с темными волосами. У нее гладкая кожа, даже с оттенком коричневого, короткие, но крепкие ноги. Я легко могу представить, как они обхватывают меня за талию.

Но, к счастью для меня, она заговорила и все испортила.

Жалость не единственное, чем я не обладаю. Принцессы тоже высоко числятся в этом списке.

Хотя если она сказала правду, то было бы неплохо докопаться до этого красавчика.

Еще разок.

Ненавижу таких придурков, как он, которые считают, что им принадлежит весь чер-тов мир, и им может все, что угодно, сойти с рук. Он задира, а я ненавижу людей, которые подавляют других своим авторитетом. Вот я и показал ему, каково это, когда к тебе цепля-ются.

Я иду по улице, бросая взгляды через плечо. Принцесса уходит, ее бедра раскачива-ются из стороны в сторону при ходьбе. Она знает, насколько она привлекательна.

Нет. Эта девушка не из тех, кого хочется оставить в покое.

У меня звонит сотовый. Это Адриан, поэтому я отвечаю, зная, что, возможно, у него есть то, что мне нужно.

— Привет.

— Здорово, чувак. Как жизнь?

— Нормально. Сейчас иду из колледжа домой.

— У тебя есть что-нибудь?

После его вопроса у меня сжимается горло. Да, я всегда знал, что не опущусь до такой дряни, но никогда не пытался в этом убедиться. Это убило бы маму.

— Зависит от того, сколько тебе нужно.

Я имею дело только с травкой, поэтому нет смысла спрашивать, что именно ему нуж-но.

— Восемь. Ко мне тут друг зашел, это ему.

— Договорились. Буду через несколько минут, — говорю я ему.

Вешая трубку, я задаюсь вопросом, не так ли все начиналось у моего отца. Он просто хотел выручить, но потом все вышло из — под контроля. Нет. Я не такой, как он. Ненавижу этого придурка. Он всегда подводил маму. Я не могу себе этого позволить.

Не могу.

На следующий день я все еще не могу прийти в себя после встречи с татуированным парнем. Что у него за проблема? Я ничего ему не сделала. Даже если он и не хотел мне по-дыграть, необязательно быть таким ничтожеством.

Именно красавчики всегда оказываются придурками. Я думала, что Грегори — ис-ключение из правил. Очевидно, я была не права.

Мое сердце бьется со скоростью миллион миль в час, так как я собираюсь на занятия. С Грегори. И если я правильно помню, еще и с рыжей, на которую никогда не обращала внимания, а теперь придется.

Я бы предпочла, чтобы мое сердце вообще не билось, если при этом я бы не была мертва. Но я чувствую, как теряю контроль. Как меня накрывает паника. Снова. Вот за что я больше всего ненавижу Грегори. Я только, наконец, смогла себя контролировать, как он тут же забрал это у меня. Заставив ощутить, будто у меня сейчас случится срыв. Но я не позво-лю этому произойти. Я его не потеряю.

Поднимаю расческу к волосам, мои руки трясутся. Трясутся. Соберись, Шай. Я сосре-дотачиваюсь на том, как расческа скользит по моим шоколадно-коричневым волосам. Они напоминают мне о батончиках Херши, отчего воспоминания о маме тут же всплывают на поверхность. Она любила шоколад. Я помню время, когда он был у нас на ужин три дня подряд.

Отгоняя эти мысли, я продолжаю расчесывать волосы, чтобы из рук пропала дрожь. Лишь против одного воспоминания я не возражаю, по крайней мере, на пару секунд. Обыч-но мама расчесывала мне волосы, и мне это очень нравилось. Эта мысль заставила меня по-чувствовать заботу в то время, как ее не было.

Открывается дверь в мою комнату, и входит Энди. Она быстро меня осматривает, а потом говорит:

— Выглядишь замечательно. Только не говори мне, что ты вырядилась для своего бывшего.

Она проходит мимо меня и падает на свою кровать.

— Э-э, спасибо? — я не знаю, что еще сказать.

— Блин. Не говори, что ты собираешься идти в таком виде. Только не напрягайся по поводу того, что я сказала, что мне нравятся девушки, а потом — что ты выглядишь замеча-тельно.

— Что? — я оборачиваюсь. Я даже об этом не подумала. — Я даже не думала об этом, большое спасибо. Я лишь не понимаю, почему ты считаешь, что я наряжаюсь?

Я посмотрела на свою мини-юбку и танкетки. Фиолетовая юбка и белая майка. Не по-нимаю, что в этом нарядного?

— Ты так каждый день одеваешься?

— Почему бы и нет?

Мне нравится моя одежда. И мне нравится, что она у меня есть. Хотя так было не все-гда.

Энди пожимает плечами, но я вижу, что она презирает меня. У нее сморщен нос, и я уверена, что она об этом не знает. Мне хочется сказать ей, что она не знает, каково это — пройти путь, не имея ничего, к тому, чтобы иметь все. Каждый день носить одно и то же, а потом иметь столько вещей, что не сосчитать.

— В том, чтобы выглядеть хорошо, нет ничего плохого.

Она качает своей розововолосой головой, будто считает меня смешной. Только я со-бираюсь сказать, куда она может засунуть свое мнение, как та говорит:

— Сегодня вечером будет вечеринка. Должно быть, хорошая. Можешь пойти со мной и Вероникой.

— О… Э-э…

Честно говоря, я не уверена, что могу отправиться на вечеринку без Грегори. На них я всегда слегка нервничаю. Я уже прошла через это, но все равно близка к тому, чтобы снова испытать панические атаки.

Долгое время Грегори не знал, что они у меня бывают, но все же сейчас я, кажется, ничего не могу сделать, чтобы пальцы не сжимались, а грудь не сдавливало.

Но это еще не все.

Мне неприятно признаваться, даже себе, но что, если он будет там с ней? Выдержу ли я это? И… Я, по сути, не знаю Энди. Что, если мы не поладим? Что, если они оставят там ме-ня? А я не хочу остаться в одиночестве. И не могу.

— Это всего лишь предложение. Не нужно так часто дышать.

Я отворачиваюсь от нее, занимаясь макияжем. Я тяжело дышу. Не могу поверить, что я так волнуюсь из-за этого.

— Я помогу тебе найти твою маму.

Все эти годы они всегда так говорили. У меня начинает жечь глаза. Текут слезы, но на этот раз они имеют цвет моего макияжа.

— Эй, ты в порядке?

Я сосредотачиваюсь на словах, которые произношу:

— Да. Отлично. Просто в глаз себе попала.

Я делаю все, чтобы бороться с этим. Я переживу это. Я выше этого. У новой Шайен нет испорченного прошлого.

— Сегодня я не могу пойти на вечеринку. Я забыла, что у меня уже есть планы.

Ненавижу Грегори, даже больше, чем воспоминания о своем прошлом. Может, я должна ненавидеть именно себя, что позволяю снова переживать это, и все только из-за парня.

А может, ничего и не прекращалось.

Я захожу в класс прямо перед началом урока. Голова высоко поднята, никаких при-знаков слез, которые накатывали раньше. Теперь я выше этого. Грегори, Максин или кто-либо еще не стоят того, чтобы становиться испуганной одинокой девочкой, которую остави-ла мама. Я не позволю себе снова стать той, которую бросают.

Я не перестаю оглядывать класс. Но делаю это безразлично, будто мне наплевать. Я ловлю взгляд Грегори и не отворачиваюсь. Прежде, чем отвести глаза, он слегка улыбается мне, но я не отвечаю ему. Я сижу прямо, руки на коленях трясутся, но я горжусь тем, что не сломлена. Все внутри меня сжато в узел, как и я сама.

После урока я не спеша собираю свои вещи. Не потому что я без сил и не могу видеть Грегори с рыжей. Как бы там ни было, я покончила с ними, но я устала от недосыпа и не со-бираюсь становиться девушкой, которой приходится пулей вылетать из класса, чтобы не столкнуться с ними.