Похоронщик зашёл в свою квартиру, снял шапку и бросил её в угол прихожей, затем прислонился к двери и сполз по ней вниз. Он задыхался, к нему вернулось чувство тревоги. Дмитрий встал, подобрал шапку и закинул её на крючок для одежды, затем снял пуховик и повесил его туда же. С недавних пор он жил один, смог заработать себе на однокомнатную квартиру, хотя ни родители, ни бабушка так и не приняли его рода деятельности. Он подобрал пакет с азиатскими закусками и пошёл на кухню. Там Дмитрий положил его на стол, и что-то кольнуло его в бок. Он развернулся и посмотрел прямо в зеркало, висевшее в прихожей. На него смотрело его же отражение, только смотрело оно с неким презрением и осуждением.

«Почему ты меня подавляешь?» — спросило отражение где-то в его голове.

— Потому что тебе нельзя выходить.

«Чем я хуже других, Дима?»

— Ничем. Просто тебе опасно выходить. Ты можешь навредить кому-либо, или тебе самому навредят?

Дмитрий и не заметил, как теперь стоял ближе к зеркалу.

«Дай мне шанс. Перестань принимать эти таблетки», — отражение буквально умоляло Дмитрия дать ему волю.

— Не сейчас, — Дмитрий вынул из кармана брюк пузырёк и съел две штуки.

Отражение больше не проявляло самостоятельности.

— Надо будет позвонить отцу. Поговорить с ним.

В этот момент на его смартфоне раздался сигнал мессенджера. Дмитрий понял, что пишут с работы. Его рабочий день был нормирован, но уведомления о новых заказах ему поступали круглосуточно. Он включил экран смартфона и понял, что не ошибся. Поступил заказ на детский гробик. Заказчик придёт завтра утром.

— Хорошо, всё будет ко времени.

За то время, что он работал в этой сфере, он привык ко многому, поэтому воспринимал всё как есть без лишних эмоций. Он отключил звук на смартфоне, открыл банку с китайской закуской и вынул из холодильника бутылку кваса. Пришло время поужинать.

Прошёл месяц. Было начало самого коварного месяца в году — февраля. Владимир сидел в кабинете главы городского подразделения конторы. Было ранее утро, даже Солнце ещё не успело взойти, за окном была темнота и свет уличного фонаря.

Детектив посмотрел на часы, понял, что ждёт уже десять минут и зевнул, прикрыв рот рукой. На вешалке за его спиной висела его зимняя дублёнка, а шляпу сменила тёплая кепка с острым козырьком и вынимаемой защитой для ушей.

Дверь за его спиной открылась, и в кабинет быстрым шагом зашла Изольда с тонкой папкой с документами и бумагами.

— Здравствуйте, Владимир Геннадиевич, — она бросила папку на стол, а сама села на своё место, — извините, что заставила Вас ждать. Пришлось проводить совещание.

— Ничего-ничего. У меня в связи с этим появилось некоторое время подумать о вечном.

Изольда позволила себе легкую улыбку.

— Теперь по делу, — она взяла папку, — где-то около месяца назад в Петербурге умерла четырёхлетняя девочка. Болела тяжело, но недолго. Вся семья была убита горем, — Изольда вынула из папки копию свидетельства о смерти и заключение вскрытия.

— Интересно.

— Нет, пока не интересно. Интересная вещь случилась потом, — женщина достала из папки конверт с фотографиями.

Владимир взял его и начал их просматривать: на одном снимке девочка в штанишках и футболочке наряжает новогоднюю ёлку, этот снимок только омрачала капельница, подведённая к руке малютки, на следующем снимке девочка уже лежала в кровати с этой же капельницей, держа в руке стаканчик с соком, дальше был снимок с похорон, она лежала в маленьком гробике в белом платье, на бледный лобик была надела наклейка с образами, на следующем снимке снова эта девочка была жива и даже здорова, но вот в глазах родителей, тоже бывших на этом кадре, не было радости.

— Первый снимок был сделан в конце декабря прошлого года, — начала пояснять руководительница, — второй — в Новогоднюю ночь, третий — после Новогодних праздников, а четвёртый — около двух недель назад.

Детектив посмотрел на неё.

— Вы меня разыгрываете, Изольда Николавна?

— Нет, Владимир Геннадич. Я в принципе редко шучу.

— То есть она была мёртвая, а потом оказалась живая?

— Да. У неё нет ни двойников, ни близнецов. Это она.

Детектив кивнул.

— И как это попало к Вам?

Изольда подняла палец вверх.

— От наших коллег из Северной Столицы.

— Неужели у них своих специалистов нет?

Изольда посмотрела в глаза детективу.

— Вот так Вы всегда, Владимир. Сразу не берётесь, ломаетесь. Цену себе набиваете?

— Нет, Изольда Николавна, — казалось, Владимир заранее подготовил ответ на этот вопрос, как будто давно был готов к нему, — я таким образом складываю полную картинку в своей голове.

— У Питерского отдела сейчас хватает работы, это раз. Два — с ожившими мертвецами там никто не работал из нынешних сотрудников. Они сделали запрос в Москву на усиление, а оттуда уже этот запрос переслали нам.

Детектив кивнул.

— Ладно, надо значит надо. Чем платите?

— Сразу бы так. Это не воскресший маньяк и не стая вампиров, поэтому платим восемь тысяч евро, плюс проживание. Годится?

Владимир хотел поторговаться, но решил, что это тоже неплохие деньги, вдобавок проживание в Петербурге, а значит, он сможет повидаться со своей дочкой и её семьёй.

— Годится, составляйте договор, — тут Владимир замер, до него дошла ещё одна мысль, — неужели только сам факт воскрешения заставил обратиться к нам?

— Какой Вы проницательный мужчина, Владимир! Я в такие минуты даже жалею, что Вы женат. Нет, не только это, — она вынула из папки ещё несколько бумаг, — вот, посмотрите.

Детектив взял листы и пробежался глазами, а потом посмотрел на женщину.

— То есть, оба родителя попали в психушку, а девочку изолировали от общества? — спросил он.

— Да, и это очень любопытно. Кто-то её воскресил, и вернулась она далеко не простой: она вернулась не такой же, какой была, и не такой, какими показывают мертвецов в фильмах о зомби. Думаю, Вам следует самому с ней пообщаться, чтобы это понять.

— Я уже боюсь… Ладно, надо попробовать. Повторяюсь — готовьте договор, и я поехал.

Через несколько дней Владимир уже сидел в кресле одного из вагонов поезда «Сапсан», мчавшего его из Москвы в Санкт-Петербург. Он читал свежий номер поездного журнала, узнавая новое в сфере развития железнодорожного транспорта. В соседнем кресле с наушниками на ушах спал Саша. Детектив уговорил Изольду выделить финансирование и на вампира-ветеринара, так как самому детективу в силу возраста требовался помощник. Вообще он сам в последнее время часто задумывался передать свои дела преемнику. Только вот, согласится ли сам преемник…

— Саша! — детектив толкнул его локтем, но тот не отреагировал, — Саша, проснись! Подъезжаем через полчаса.

Вампир открыл глаза и снял наушники с ушей.

— Зачем ты меня разбудил… Мне такой сон снился…

— И что тебе снилось?

Саша усмехнулся.

— Мне снилось, будто я всю жизнь жил в Питере, работал медбратом. У меня хата двухкомнатная, и там муравьи, ёж и кот живут.

— Прям сказка про теремок.

— Да, и ты там был. Только, судя по голосу, ты был моложе лет на двадцать и был больше похож на сварщика, чем на детектива. Такой широкоплечий, мышечный…

Владимир тихо посмеялся.

— Ага. И кошка у меня пятикилограммовая в доме живет, — Владимир выдохнул, — ладно, Саш, давай доставать сумки. Питер ждёт нас.

Владимир и Саша вышли на платформу Московского Вокзала Санкт-Петербурга. Характерный запах битума, толпа народа, идущая к указателю «Выход в город». Владимир вдруг понял, что суть этого явления осталась та же, что была, когда он работал в милиции, просто изменились поезда и лица вокруг.

— Вот и моя нога ступила на землю Града Петрова, — сказал Саша.

— Ого, да ты прям поэт! — ответил детектив.