Ковер облетевшей листвы потерял свои краски и по утрам покрывался белым инеем, когда мне передали письмо одного из моих давних клиентов. Он очень просил меня посмотреть засоренную трубу в доме его погибшего товарища. Вдова с дочерьми не любит пускать к себе чужих мужчин.

Я надела удобные боты на плоском ходу и плотную шерстяную юбку такого объема, чтобы не ничему помешала. Жакет, напротив, был легким, чтобы не стеснять движения, зато поверх него я застегнула пелерину для пущего тепла. Ее можно будет скинуть перед работой. За два года у меня все было продумано.

Вдова нервически комкала подол юбки, когда вела меня по дому. Видимо, ее муж умер совсем недавно, и бедняжка еще не пришла в себя. Мы прошли в подвал, женщина открыла тяжелую дверь, затем вторую и указала мне на трубу, которая извивалась по стене. Окон здесь не было, да и не могло быть, спустились мы на целый этаж. Под потолком горел артефакт-светляк.

Поморщившись, что здесь нет никакой мебели, я проверила, что пол чистый и сухой, сбросила на него накидку, в которую вложила ридикюль, и принялась смотреть глубоким зреним на трубу. Вдова что-то пробормотала и выскользнула вон.

Странно, нигде нет засоров. Скрипнула дверь — видимо, женщина вернулась. — Вы ошиблись, с этой трубой все в порядке, — сообщила я, оборачиваясь к двери. — Мы знаем.

Путь мне преграждал выцветший блондин из кафе и его друг-брюнет. И что самое страшное, я уже видела этого человека — именно он споткнулся при виде меня в роли ассистентки профессора, когда мы подходили к дому Каббаджа.

Я попалась.

Я попятилась, но блондин мигом оказался рядом, больно дернул меня за руку и защелкнул на мне антимагический браслет. — Теперь, милая леди, мы с вами побеседуем. Назовите нам имя вашего спутника у Каббаджа, где он сейчас находится, и я позволю вам покинуть этот гостиприимный дом. — Господа, что за шутки? Я не представляю, о чем вы говорите. Немедленно отпустите меня и снимите эту гадость!

Я надеялась, что мои слова прозвучали достаточно натурально, но увы, брюнет меня слишком убедительно узнал. Он подошел, вспотрелся в мое лицо, и внезапно отвесил мне оплеуху. На губах появился солоноватый привкус. — Имя, дрянь!

От второй оплеухи голова мотнулась в сторону, и перед глазами полетели искры. Не успела я опомниться, как меня швырнули к стенке, я рухнула на пол, и меня за руку пристегнули к той самой трубе, которую я намеревалась чинить. Я сидела, опираясь о холодный бетон, и всхлипывала, повторяя: — Я не понимаю, господа, я не понимаю.

Блондин чувствительно пнул меня в бок. — Тебя здесь никто не найдет. В этом доме живет добропорядочная семья, которая покажет, что ты не нашла никаких признаков повреждений и ушла, а на улице тебя встретил молодой человек. Мы можем продержать тебя тут хоть месяц, хоть десять лет. Через неделю в Университет придет письмо, что ты уехала к любовнику. — Вам никто не поверит! Кто вы? Я не знаю вас, я не знаю ничего, отпустите меня!

Блондин ударил меня ногой в живот. Из глаз брызнули слезы. — Имя! — Подожди, — брюнет тронул того за локоть и присел передо мной на корточки. — Госпожа Виола Блум, вы чистите засоренные трубы за сущие гроши. Неужели ваш спутник даже сотни золотых не выделил от продажи ожерелья? Наверняка он сам выручил немало, это весьма ценная вещь. Он ведь вас предал, бросил без денег, сам уехал. Мы наблюдали за вами в университете, мы расспрашивали, но его нигде не было. Неужели вы будете защищать его ценой своей жизни?

Мне стало страшно, и я разрыдалась. Я поняла, что не выйду из подвала живой. Даже если я сдам им Стива, меня убьют. Если не сдам — замучают. — Я не знаю ничего… не знаю…

Брюнет выпрямился и отошел к блондину. — Нас двое, — задумчиво проговорил тот, — Тит с помощниками… Уже пятеро. На каком по счету она расколется? — Ни на каком, она магичка, забыл? Ей такое времяпрепровождение привычно. Она и здесь себе кавалера заводила. Старый способ будет не в пример действенней.

Надо же, репутация магичек в кои-то веки сыграла в мою пользу.

Брюнет наклонился, поднял мои голову за подбородок, насладился страхом в глазах и снова ударил. — Хм… если через недельку не сдаст дружка, я все-таки шепну Титу, — сказал блондин. — Полагаю, мы с госпожой Блум раньше договоримся. М? Как думаете, милая дама, если я вас навещу завтра, вам будет, что мне рассказать? — Я… ничего… не знаю… — прошептала я сквозь слезы.

Они ушли, погасив артефакт. Я осталась в кромешной тьме, пристегнутая к трубе за двумя запертыми дверьми в подвале.

Не знаю, как долго меня душила паника. Наконец, слезы закончились, я попробовала ровнее дышать, провалилась в забытье, очнулась от того, что повисла на пристегнутой руке. Еще немного поплакав я принялась думать, как найти выход из создавшегося положения.

Есть некоторые вещи, о которых маги говорить не любят. И казалось бы, это не большая тайна, но непосвященным зачастую невдомек. Маглекари в антимагическом браслете все равно видят, что у человека внутри. Стихийники — движение, состав и направление магических потоков в своей стихии. Обладатели дара металла, которые обычно идут в магтефакторы и в магженеры, видят нити магии, даже если на самого мага надеть ограничитель.

Мы не можем действовать, но мы можем видеть. Поэтому, стоило мне перейти на магическое зрение, как комната наполнилась тусклыми линиями преломляющейся магии.

Среди магженеров и магтефакторов мало взломщиков, и если уж встречаются, то такие, для которых нет преград. Даже самый законопослушный из моих коллег в детстве вскрывал замки буфетов, кладовых или сараев. И я совершенно не была исключением.

Достав шпильку из прически, я всмотрелась в замок наручников, и вскоре они тихо бряцнули, выпуская мою руку на свободу.

Я поднялась на ноги, шипя от боли в избитых боках. Живот тоже тянуло. Я прошлась туда-сюда — кажется, ничего особо не повредили. Пока.

Я нащупала артефакт на потолке и повернула колесико, зажигая его тускло, едва-едва, чтоб только различить обстановку. Под дверью есть щель, и кто знает, может, вторую они и не закрыли.

С этой стороны на двери замочной скважины не было. Без антимагического браслета я бы что-нибудь придумала, но увы… В ридикюле университетский пропуск, ключ от комнаты и несколько монет. Ничего, что могло бы мне помочь. Я усмехнулась — эти горе-преступники даже сумочку мою не забрали. Похоже, всю грязную работу за них делает неведомый Тит, и вот уж с ним мне встречаться совершенно не хочется.

Что ж, придется ждать. Он сказал, до завтра? Интересно, положена ли мне вода и еда. Что-то мне подсказывало, что нет.

Туалета тоже не было, но в углу клети я нашла сток. Увы, воздух станет не очень свеж, но другого выхода я не видела.

Под потолком чернело небольшое вентиляционное отверстие. Хоть не задохнусь.

Здесь было тепло, и я устроила сидение из жакета в углу комнаты, проложив пелерину между собой и бетонными стенами. Можно поспать. Надеюсь, я услышу, когда кто-нибудь спустится в подвал.

Что я буду делать, когда кто-нибудь придет? Кричать? Драться? Против двоих у меня шансов нет. А вот против одного даже без магии… не знаю. Но я очень зла. Эти господа вряд ли тренировались к чему-то более сложному, чем бить закованных в наручники женщин.

Сняв шерстяную юбку я осталась в ситцевой нижней и завязала ее на поясе, чтоб не сковывала движения. Вот теперь я готова. Можно и поспать.

Спала я чутко, но все-таки почувствовала себя достаточно выспавшейся, когда тело заныло от неудобного положения. Я снова размялась хождением по камере. Сколько теперь времени? уже ночь? или утро? или еще вечер?

Я ходила. Я отдыхала. Я поделала упражнения, которым научили меня еще в академии. Я успела отчаянно заскучать, когда услышала звуки. Пригасив световой артефакт до той степени, когда едва-едва можно различить очертания предметов, я заняла давно задуманную позицию.

Едва открылась дверь, впуская внутрь человека, как я накинула его на голову юбку, одновременно подсекая под колени. Человек откинулся назад, я подтолкнула его, и он повалился, пытаясь одной рукой сдернуть юбку, а другой ухватить меня вслепую. Но широкую длинную шерстяную юбку, надетую на голову, не так-то просто снять, а я тем временем уронила человека на спину, прыгнула на грудь и принялась бить туда, где по моим расчетам было лицо. Он беспорядочно дрыгал ногами и пытался подняться, но как только ему удалось выпутаться из юбки, я схватила его за волосы и стукнула затылком о пол. Вскочив на ноги я ударила его пяткой, от чего его голова снова впечаталась в бетон. Может быть, он был уже без сознания, но я ударила еще раз для верности.