Учиха Итачи однажды применил ко мне довольно неприятную технику гендзюцу: иллюзию самых страшных мыслей и сомнений. Из моего тела вырастали головы моих друзей и обвиняли меня. Кого-то я подвёл или не смог вернуть, кто-то был разочарован во мне или спрашивал, почему я не спас его, позволил погибнуть.

Та техника была поистине жуткой. Впрочем, тогда я ещё не знал, что меня ждёт в дальнейшем. Я был шиноби, был джинчуурики — носителем девятихвостого демона-лиса, который считался самым сильным из всех девяти биджуу, существовавших в нашем мире.

Иногда мне снятся сны. Сны о прошлом. О прошлой жизни и моих друзьях, сгоревших в жерле войны. Почти все. Я не смог спасти их. Не успел. Не рассчитал сил. Поверил, что кто-то другой, не я, поможет им. Они, будучи во много раз слабее, пытались спасти меня.

Иногда в своих снах я часами стою под проливным дождём возле чёрного пика мемориала, на котором выбиты имена моих погибших друзей и других людей. Этих имён так много, что они уходят куда-то ввысь и теряются в тумане и пелене воды.

Шиноби не плачут. Просто струи дождя стекают по лицу, а сердце разрывается от дикой боли и невозможности ничего сказать.

Единственное, что я мог сделать, чтобы помешать гибели всего своего мира, это уничтожить себя и Кураму — моего биджуу, который стал моим другом. А ещё не хотел больше чувствовать это. Эту боль от потери всех, кто был мне дорог.

Я жаждал покоя. В свои семнадцать я так устал от страданий. От ненависти. От битв. От крови на своих руках.

Я почти забыл, что Узумаки Наруто никогда не сдаётся. Но мой жизненный девиз спас меня от себя самого, когда я почти опустил руки.

Потому что иногда смерть — это только начало.

* * *

1 сентября 1993 г.

Англия, Литтл-Уингинг

— Гарри, просыпайся, ты что-то разоспался сегодня, — разбудила меня тётя Петунья.

Вглядываясь в улыбающееся лицо, обрамлённое светлыми волосами, я пару секунд соображал, где нахожусь. После таких ярких и живых снов о прошлом, которые в последнее время посещали меня где-то раз в пару месяцев, иногда сложно вернуться в окружавшую меня реальность, на тихую Тисовую улицу в городок Литтл-Уингинг, и вспоминать, что вот уже больше пяти лет меня зовут не Узумаки Наруто, а Гарри. Гарри Поттер — Избранный мира магии, волшебник и с сегодняшнего дня учащийся третьего курса школы чародейства и волшебства — Хогвартс.

— Я встаю.

Тётя кивнула и погладила свой живот, который уже заметно выпирал. Через несколько месяцев, где-то в начале следующего года, семью Дурслей ждало пополнение, и у нас с Большим Дэ должна появиться сестрёнка. Тётя сказала, что хочет назвать её Лили, в честь своей сестры и матери Гарри. Интересно, она догадывается, что, скорее всего, её дочь будет волшебницей? Я уже чувствую магию, которая исходит от будущего младенца, но до сих пор не знаю, говорить ли об этом тёте. С другой стороны, она должна быть готова… Надеюсь, не слишком разволнуется? Всё же беременным это противопоказано.

— Тётя Туни, — я окликнул её у порога комнаты. — Не совсем уверен, но что-то чувствуется от Лили… Мне кажется, что она станет волшебницей, как… как ваша сестра.

— Правда? — она закусила губу. Но в принципе не было видно, что она расстроилась, скорее, на лице отражалась куча размышлений, что с этим делать. — Ваш дедушка был бы рад, — наконец выдала тётя и вздохнула, снова погладив живот, — надеюсь, Вернон не будет сильно переживать. Он не очень-то доверяет магии.

— Меня же вы воспитали, — пожал я плечами. — Да и когда у неё проявится стихийная магия, то я уже буду взрослым, смогу помочь Лили. Прорвёмся.

— Спасибо, Гарри, — тётя улыбнулась. — Спускайся к завтраку.

* * *

Первое сентября нового учебного года выпало на среду. Дадли ещё вчера отвезли в Академию, так что сегодня мы завтракали только втроём: тётя, дядя и я.

— Сегодня в девять у меня назначена встреча с заказчиком, — немного виновато посмотрел на меня дядя Вернон. — Так что поедем рано, у тебя все вещи собраны?

— Да, — наворачивая кусок вчерашнего мясного пирога, состряпанного тётей, сказал я. — Не страшно. Погуляю.

— На вокзале? — неодобрительно посмотрела на дядю тётя Петунья. — Гарри только тринадцать. Мало ли какие странные типы ходят по Лондону.

— Я могу за себя постоять, — оторвался от пирога я.

— Я понимаю, что ты волшебник, и вы ещё постоянно дерётесь…

— Мальчикам надо выпускать пар, — вступился за меня дядя. — Да и тот твой знакомый из Коукворта, который ещё преподаватель в Хогвартсе, говорил, что это хорошо. По крайней мере, за Дадли и Пирса я спокоен. Они, как и сказал Гарри, могут за себя постоять. Академия, где учатся одни парни, это, знаешь ли… Я сам её заканчивал. Скажу тебе, это суровая школа жизни, Туни.

— Пусть так. Я же никогда не была против, что наши мальчики учатся драться. Но с этим огромным сундуком не очень-то удобно отбиваться от маньяков, — заявила тётя Петунья. — Да и колдовать на каникулах нельзя.

Недавно опять в газетах писали про «разгул преступности», и она явно волнуется. Да и беременность сделала её излишне мнительной.

— Меня можно отвезти к старому мосту, который в Саутварке. Там дом у Сириуса. Я мог бы там подождать одиннадцати, когда поезд отправляется в Хогвартс, — предложил я. В принципе, и так собирался туда наведаться, но если подвезут — хорошо. Да и успокоить родственников надо. А дядина фирма «Граннингс» по пути.

— А с вещами как? — спросил дядя, кивая, словно мысленно прикидывая наш маршрут.

— Там есть эльф, так что он доставит меня прямо на вокзал, — заверил я.

Родственники переглянулись, но вопросов про эльфа не задали.

Тётя завернула мне десяток бутербродов в бумагу, положила два оставшихся куска пирога, пару яблок, налила сок в бутылку и выдала паёк для «дозаправки» в Хогвартс-экспрессе. Я рассказал ей, что в прошлом году поделился едой с магглорождёнными, которые не думали, что волшебный поезд едет так долго — до самого вечера, так что бутерброды, упакованные по две штуки, — это явно для раздачи. Впрочем, не так много магглорождённых учится в Хогвартсе. В прошлом году со всего потока было человек пять, да и у нас магглорождённые только Гермиона, Кевин, Дин и ещё один парень с Хаффлпаффа — Джастин Финч-Флетчли. Впрочем, насчёт Дина Томаса и Кевина Тёрнера тоже не ясно. Родители Дина разошлись ещё до его рождения, а Кевин говорил, что он у своих магглов приёмный ребёнок.

* * *

В половину восьмого мы с дядей выехали из Литтл-Уингинга, в котором я провёл у родственников последние три недели. Конечно, если считать дни по этому миру.

На каникулах посмотрели с братом новый голливудский фильм «Бэтмен возвращается», так вот я, как этот Бэтмен, вёл тайный ночной образ жизни. Конечно, с женщиной-кошкой и человеком-Пингвином не боролся, но исчезал из дома и определённо творил добро. Ну да, я же «Герой» и «Избранный», по заверениям местных магов.

Впрочем, для своего друга — цербера Кибы — я настоящий герой. Спас его и подарил целый мир. Как мы всё это организовали — вспоминать страшно, но тогда ситуация была критическая. Впрочем, нам очень повезло, что всё хорошо сложилось и совпало. Так Киба стал обитать в «мире призыва», и при желании, которого я как-то совсем не имею, я могу вызвать его сюда. Но предпочитаю пользоваться обратным призывом и периодически наведываться в Мир Чёрных Пещер сам. Время там идёт в двенадцать раз быстрее относительно мира магии, так что за два часа здесь там проходят сутки. Для нас с Кибой, привязанных Ключом к миру магии, время идёт по местной реальности, а вот для всех остальных, кто там может побывать, время течёт как обычно, без хитрых «завихрений».