— Мы ещё к тебе в гости придём, поговорим, — пообещал я.

— Конечно, приходите, Гарри. Завтра после обеда урок у третьего курса. Я так волнуюсь!..

— Посмотрим на наше расписание, ладно? Спокойной ночи, Хагрид.

Хагрид распрощался со мной, а я нырнул в ближайший коридор, распечатал из свитка мантию-невидимку и поспешил на третий этаж.

* * *

Возле дверей в бывшие апартаменты Сириуса я оробел. Сердце колотилось как бешеное. Ладони вспотели. В горле совсем пересохло, ещё и в животе заурчало, напоминая о том, что зря я ничего не поел.

Что ей сказать? Может, у меня просто чувство дежавю? Или мне показалось? Невилл сказал, что колдомедики утверждают, что это из-за стихийной магии. Вдруг просто совпадение? Не такое уж и идеальное у меня зрение, а учительский стол довольно далеко… Эти красные волосы сыграли со мной злую шутку?

Я забился в альков недалеко от дверей, сполз по стене и прислонился затылком к холодному камню, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок.

В коридоре раздались тихие шаги. Скользящие, слышимые только из-за каменных стен и каблуков на женских туфлях. Кажется, я так торопился, что по кружным коридорам обогнал её. Впрочем, скорее всего, она задержалась, чтобы поговорить с Невиллом. Да! Невилл! Мне стоит всё выяснить хотя бы ради своего друга.

Сердце ухнуло куда-то в пустой живот, когда я дрожащими руками стягивал мантию.

— Кто здесь? — остановилась она у дверей, вглядываясь в темноту ниши, в которой я прятался.

— Это я, профессор Лонгботтом, друг вашего сына — Гарри Поттер, — вышел я на свет магических светильников.

Всполохи факелов отбрасывали тени, но её лицо было совершенно непроницаемым.

— Да, Гарри… Зайдёшь?

Она толкнула дверь рукой и прошла первой. Я глубоко вдохнул, словно перед нырком, и последовал за ней.

— Кто ты?.. — только и смог выдать охрипшим горлом я. — Ты же не Алиса Лонгботтом, верно?

— Это спорное утверждение, Гарри, — уклончиво ответила она. — Но я должна быть уверена. Скажи имя.

— Чьё?

— Хотя бы той, за кого ты меня принимаешь, — усмехнулась она.

— Ку…Кушина, — прошептал я. — Узумаки Кушина.

— Имя правильное, — кивнула она, — но я должна сразу сказать тебе, что я не твоя мать. Хотя очень рада, что смогла пробиться к тебе в ту самую реальность, в которой оставила, На-ру-то.

— Курама? Это ты? — тут же всё понял я. — Но… Как? Почему? Каким образом?

— Как всегда нетерпелив, — хмыкнула она. — Я даже немного удивилась, что ты не подбежал во время пира и не потребовал объяснений немедленно.

— У меня был шок, — буркнул я, чувствуя странное облегчение. — Но ты… Почему ты выглядишь так?

— Во-первых, это сразу привлекло твоё внимание, — пожала она плечами. — Во-вторых, быть такой мне нравится больше, это отражает мою внутреннюю суть. В-третьих, твоя мать когда-то запечатала во мне матрицу своей личности и образа, она весьма мне пригодилась для того, чтобы подготовить это тело под себя. Возрождение в этом мире, знаешь ли, было не самым приятным, что я переживала…

— Погоди, так Алисы Лонгботтом?..

— Я поглотила те осколки личности, которые ещё оставались в этом теле. Это были именно осколки, которые никак не собрать. Впрочем, остатков её сущности хватило, чтобы взять с меня обещание позаботиться о её сыне. Матери… удивительные существа.

— А ты… Ну, ты же был мужчиной. Теперь ты — женщина… — немного растерянно оглядел её я.

— И замечу, что я ещё и человек, — фыркнула она. — Глупый. У биджуу нет пола. Как нет пола у стихии или души. Пол есть только у тела. Биджуу принимают пол своего джинчуурики. Для Мито и Кушины я была лисой. Для тебя — лисом. Это как полная гармония мужского и женского начала — инь и ян, которые, благодаря телу, меняют свои пропорции. Не намного, но этого хватает для того, чтобы ты или я ощущали себя мужчиной или женщиной. Вот и всё. Если бы я переселила тебя в женское тело, то только по старой памяти ты бы какое-то время чувствовал себя некомфортно, а потом инь и ян поменяли баланс, и ты бы принял себя женщиной.

— Мне просто надо привыкнуть к этой мысли, — потёр висок я.

— Прежде, чем я расскажу, как я попала сюда, мне хотелось бы узнать, как ты здесь жил. Прошло пять лет, верно?

— И кто это ещё нетерпеливый? — улыбнулся я. — Тогда, что ли, давай перекусим что-то. Я не смог ничего есть, как увидел твою несравненную красоту. Даже не знаю, как тебя называть. Ещё и тут слежка постоянная, надо вообще быть осторожней, — спохватился я.

— Директор — весьма скользкий тип, — прищурилась она. — Называй Алиса. В этом мире мы надолго, так что будем начинать жизнь с чистого листа.

Алиса замялась и внимательно посмотрела на меня.

— Ты… Ты вообще рад? Я теперь… Вот такая… Как и не биджуу вовсе. За возрождение твоё и моё я заплатила своей силой. Чакрой. Теперь, чтобы вернуть себе хотя бы половину, надо копить не одну сотню лет.

— Глупая, — я не выдержал и обнял её, прижимая к себе, осознавая, что мы почти одного роста, — Курама… Я когда-то давно сказал тебе, что никогда не брошу своих друзей. Никогда, что бы ни произошло. Ты вернулась ко мне, и это самое главное. Самое главное, слышишь?

— Да.

2 сентября, 1993 г.

Шотландия, Хогвартс

— Вижу, ты и здесь развернул бурную деятельность, — когда я закончил очень сжатый рассказ о своих «похождениях», резюмировала Алиса.

Вообще, конечно, если подумать здраво, то хорошо, что это — не моя мать.

Помню, как мне было неловко в той реальности, в которую меня закидывал Обито на пробу этой своей тупой техники иллюзии с «исполнением заветных желаний». Нет, я, конечно, очень хотел, чтобы у меня были родители, но… Всё же было весьма неловко внезапно их обрести и осознавать, что они не совсем мои, я их не знаю, мы не провели всё это время вместе. Как бы у них было прошлое со мной, а у меня с ними — нет, и они для меня были чужими людьми, хотя были как бы родителями. Так похожими на тех, которые когда-то погибли, спасая меня, которые были запечатаны в биджуу, но не они. Они пытались меня контролировать, оберегать, тогда как я всю жизнь жил один и привык сам о себе заботиться. Всё это было странно. И я не мог их принять. Они были ненастоящими. Исполнившаяся мечта оказалась пустышкой, от которой было только больно и досадно.

Поэтому я испытывал огромное облегчение, что это, пусть и в таком непривычном виде, мой старый друг Курама. Даже если теперь это «она». И одновременно я был счастлив за Невилла. Ему всего тринадцать, а он всегда мечтал, чтобы его мать очнулась. Думаю, что Курама сможет о нём позаботиться. Мой биджуу вообще достойная личность. У шиноби гибкая психика, мы умеем подстраиваться под любые ситуации и изменчивые правила игры. То, что Курама — женщина, в принципе, даже хорошо. Куноичи куда опасней шиноби-мужчины. Потому что многие не берут женщин в расчёт. Не воспринимают их серьёзно. Сбрасывают со счетов. Будь он мужчиной, ему было бы сложнее…

— Скажи, а ты… Раз ты сказала, что поглотила остатки личности Алисы Лонгботтом, ты помнишь о её прошлом? Как ты собираешься преподавать ЗОТИ?

— Нет, там были такие ошмётки, что это были лишь эмоциональные посылы и единственное желание защитить своего ребёнка, — тряхнула Алиса волосами. — У меня было кое-что получше и… более вменяемое.

— И что же?

— Давай я начну по порядку, ладно? — вздохнула Алиса, откусывая печенье. — Та техника… «Последний вздох», которую мы использовали… Как ты знаешь, это не просто техника самоуничтожения с прихватыванием всех в округе. «Последний вздох» стирает твоё существование в мире. Полностью. Как и тех, кто находится вокруг. Великая жертва Узумаки. Даже биджуу, используя эту технику, не смогут возродиться. Никогда.

Я прикрыл глаза. На это и был расчёт. Чтобы никто и никогда не смог возродить то существо… Чтобы смерть моих друзей не была напрасной.