— Итак, Бекки, — начинает Эмма, когда смолкает музыка, — прежде всего позвольте выразить вам наше глубочайшее сочувствие по поводу постигшей вас неудачи. Буквально через минуту к нам присоединится Клэр Эдвардс, которая объяснит, что нужно было предпринять, чтобы предотвратить эту ужасную катастрофу. Но прежде, чтобы ввести в курс дела наших зрителей… не могли бы вы сказать, какова общая сумма ваших долгов?
— С удовольствием, Эмма. На данный момент мой долг равен… — Я делаю паузу и чувствую, как вся студия замерла в надежде услышать нечто ужасное. — Нулю.
— Нулю? — Эмма поворачивается к Рори, как бы проверяя, верно ли она меня расслышала. — Нулю?!
— Мой менеджер отдела кредитов, Джон Гэвин, сможет вам подтвердить, что сегодня утром, в девять тридцать, я полностью расплатилась с банком. Я оплатила все свои долги, до единого.
Улыбка сейчас не совсем к месту, но я не могу удержаться, вспомнив выражение лица Джона Гэвина, когда я вручила ему несколько пачек наличных. Я ждала, что он будет вне себя от злости и недовольства, но, надо отдать ему должное, после первых двух тысяч Гэвин заулыбался и стал подзывать других работников банка, дабы и они смогли полюбоваться на это чудо. В конце концов он очень тепло пожал мне руку и сказал, что теперь понял, что имел в виду Дерек Смит, когда рассказывал ему обо мне.
Интересно, что же наговорил душка Смити?
— Так что, как видите, я вовсе не в затруднительном положении. Даже наоборот, у меня все прекрасно, как никогда.
— Понятно, — говорит Эмма растерянно.
Я знаю, что сейчас Барри орет что-то в ее наушник.
— Но даже если ваши проблемы с деньгами временно разрешились, ваша жизнь все равно разрушена. — Она снова сочувственно наклоняется ко мне. — У вас нет работы… от вас отвернулись друзья…
— Как раз напротив. Сегодня я улетаю в США, где меня ждет новая работа. Это, конечно, большие перемены… и наверняка это будет нелегко. Но я уверена, что буду там счастлива. А что до моих друзей… — Голос чуть дрогнул, и я делаю крошечную паузу. — Именно друзья помогли мне разобраться со всем этим. Именно они поддержали меня.
Боже мой, ну что это. У меня все-таки наворачиваются слезы. Незаметно моргаю и улыбаюсь Эмме.
— Так что я не могу назвать свою историю неудачей. Да, я действительно запуталась в долгах, меня действительно уволили с работы. Но я с этим разобралась. — Я поворачиваюсь к камере: — Хочу обратиться ко всем, кто попал в похожую ситуацию… Вы сможете из нее выбраться. Действуйте. Продайте всю свою одежду. Найдите новую работу. Вы можете начать все сначала, как сделала это я.
В студии стоит тишина. Но вдруг за одной из камер послышались хлопки. Я в шоке оборачиваюсь и вижу Дэйва, нашего оператора. Он улыбается мне, и я читаю по его губам: «Молодец». Потом к нему присоединяется Гарет, потом кто-то еще… и вскоре вся студия аплодирует, за исключением Рори и Эммы, которые замерли в недоумении, да еще Зелды, которая что-то яростно орет в микрофон.
— Что ж! — приходит в себя Эмма. — Мы сейчас прервемся ненадолго, но вскоре продолжим нашу… трагическую… — она замолкает на полуслове, вслушиваясь в свой наушник, — историю о Бекки… и ее… э-э… победе…
Снова звучит музыкальная заставка, и Эмма раздраженно смотрит в сторону кабинки режиссера.
— Господи, неужели нельзя определиться!
— Ну, пока. — Я встаю. — Мне пора.
— Куда? — пугается Эмма. — Ты не можешь уйти!
— Конечно, могу. — Я тянусь к своему микрофону, и звукорежиссер Эдди подбегает, чтобы отцепить его.
— Молодчина, — тихо шепчет он. — Наплюй на них. Барри там волосы на себе рвет.
— Эй, Бекки! — в ужасе кричит Зелда. — Ты куда?
— Я уже сказала все, что хотела. А сейчас мне пора на самолет.
— Ты не можешь сейчас уйти! Мы еще не закончили!
— Я закончила, — говорю я и беру сумку.
— Но у нас телефоны раскалились! — Зелда подскакивает ко мне. — Операторы не справляются! Все хотят… — Она смотрит на меня так, словно впервые видит. — Мы же понятия не имели… Кто бы мог подумать…
— Зелда, мне пора.
— Стой, Бекки! — во все горло вопит Зелда, когда я открываю дверь студии. — Мы с Барри сейчас поговорили и…
— Зелда, — мягко перебиваю я. — Слишком поздно. Я ухожу.
В Хитроу я приезжаю к трем часам. Я все еще под впечатлением прощального обеда в пабе со Сьюзи, Таркином и моими родителями. Честно говоря, мне до смерти хочется расплакаться и вернуться обратно. Но в то же время я никогда еще не была так уверена в себе, как сейчас. Я знаю, что поступаю правильно.
В середине зала стоит стеллаж с бесплатными газетами. Проходя мимо, я по привычке беру «Файнэншиал таймс». К тому же с номером «ФТ» мне могут предложить лететь бизнес-классом, а не экономическим. Сгибаю газету, собираясь сунуть ее под мышку, как вдруг замечаю заголовок: «Брендон пытается спасти компанию. Стр.27».
Слегка трясущимися руками разворачиваю газету и начинаю читать.
Люк Брендом, бизнесмен и специалист финансового пиара, продолжает борьбу за удержание инвесторов, после того как репутация его компании серьезно пострадала от предательства нескольких ведущих специалистов. Боевой дух некогда самого успешного агентства упал из-за активно распространявшихся слухов о туманных перспективах компании, что и вызвало волнение в рядах сотрудников. Сегодня, на совещании с инвесторами, Люк Брендон намерен просить поддержки для полной реструктуризации компании, которая затронет…
Я дочитываю статью до конца и рассматриваю фотографию Люка. Он выглядит уверенным в себе — как всегда, но я вспоминаю слова Майкла о том, что Люка вышвырнули на обочину. Его мир рухнул, так же как и мой. Но, скорее всего, его мать не станет ему звонить, успокаивая и говоря, что все будет хорошо.
На какое-то мгновение мне становится его жаль. Мне даже хочется позвонить ему, ободрить. Но это ни к чему. У него своя жизнь, у меня -своя. Я складываю газету и решительно иду к стойке регистрации.
— Багаж есть? — спрашивает девушка в униформе.
— Нет, — отвечаю я. — Еду налегке. Только я и моя сумка. — Я как бы между прочим поправляю «ФТ». — А свободных мест в бизнес-классе нет?
Она делает сочувствующее лицо:
— Сегодня нет, извините. Но я могу дать вам место у запасного выхода. Там попросторнее. Давайте взвесим вашу сумку.
— Конечно.
И только я наклоняюсь, чтобы поставить сумку на дорожку, как слышу сзади знакомый голос:
— Подожди!
У меня внутри все подпрыгивает, будто я рухнула с огромной высоты. Не веря своим ушам, я оборачиваюсь, и… это он.
Это Люк, он шагает через зал ожидания к моей стойке регистрации. Как всегда стильно одет, только лицо бледное и осунувшееся. Судя по темным кругам под глазами, последние несколько дней он почти не спал и пил много кофе.
— Куда это ты собралась? — вопрошает он, приблизившись. — Ты что, переезжаешь в Вашингтон?
— Что ты тут делаешь? — растерянно спрашиваю я вместо ответа. — Ты разве не должен быть на совещании с инвесторами?
— Я там и был, пока Мел не зашла к нам с чаем и не сказала, что видела тебя по телевизору.
— Ты что, удрал с совещания?! — Глаза у меня, наверное, не меньше блюдец. — Что, прямо в разгар совещания?
— Она сказала, ты уезжаешь из Англии. — Его жесткий взгляд скользит по моему лицу. — Это правда?
— Да, — отвечаю я, крепче сжимая сумку. — Уезжаю.
— Вот так просто? Даже не сказав мне?
— Да, вот так. — Я наконец опускаю сумку на резиновую дорожку. — Так же как и ты вернулся в Англию, не сказав мне. — От моего резкого тона Люк вздрагивает.
— Бекки…
— Возле окна или ближе к проходу? — перебивает нас девушка.
— У окна, пожалуйста.
— Бекки…
Его мобильный телефон издает пронзительную трель, и Люк раздраженно его выключает.
— Бекки… я хочу поговорить.
— Только теперь ты захотел поговорить? Отлично. Очень вовремя. Как раз когда я улетаю. — Я хлопаю рукой по газете. — А как же твое совещание?