— Здравствуйте, — произносит женский голос. — Извините за беспокойство, могу я поговорить с Ребеккой Блумвуд?

— Слушаю, — отвечаю я и беру пульт.

— Я ваш турагент, — говорит девушка и прочищает горло. — Просто хотела еще раз проверить, в какой гостинице вы будете жить в Нью-Йорке.

— Кажется, во «Бременах года».

— И… вместе с мистером Люком Брендоном? -Да.

— Сколько дней?

— Вроде бы тринадцать? Четырнадцать. Я не уверена. — Вглядываюсь в экран, определяя, не слишком ли далеко перемотала. Вряд ли до сих пор идет реклама.

— Вам заказан однокомнатный номер или люкс?

— Кажется, люкс.

— А сколько стоит номер в день?

— Э-э… Не знаю. Но могу выяснить.

— Нет, не беспокойтесь, — вежливо отвечает девушка. — Что ж, не буду вам больше докучать. Желаю приятной поездки.

— Спасибо!

Она кладет трубку, и я сажусь на диван слегка озадаченная. По-моему, уж кто-кто, а турагент должен знать, сколько стоит номер. Это же ее работа.

Нет, правда, звонок очень странный. Кому понадобилось звонить мне и задавать такие глупые вопросы? Хотя, может быть, она там новенькая? Или просто хотела проверить, или… не знаю…

Но все мысли тут же улетучиваются, потому что на меня обрушиваются звуки «Голубой рапсодии» Гершвина, а экран заполняет картина Манхэттена. Меня накрывает волна восторга. Вот куда я еду! Мы будем там через три дня! Скорей бы, скорей!

Да, вот где мое место. Я рождена, чтобы жить в Америке.

Я прилетела сюда только вчера вечером, но уже успела влюбиться в этот город. У нас потрясающе красивый отель — весь отделан известняком, мрамором, с высокими потолками. Мы остановились в огромном номере с окнами на Центральный парк, с обшитой панелями гардеробной и удивительной ванной, которая наполняется едва ли не за пять секунд. И вообще здесь все такое роскошное и… большое. Вот вчера, к примеру, Люк предложил выпить по стаканчику на ночь в баре на первом этаже. Мне принесли такую порцию мартини, какой я в жизни не видывала. Я даже думала, что не смогу ее одолеть. (Хотя в конце концов все-таки одолела. А потом заказала еще одну, потому что отказаться было бы грубо.)

К тому же все вокруг такие милые. Персонал в гостинице всегда тебе улыбается, а когда ты говоришь им «спасибо», они обязательно отвечают «пожалуйста». В Англии такого не дождешься — в лучшем случае человек пробурчит что-то себе под нос. К моему удивлению, мне уже прислали букет цветов с приглашением на обед от матери Люка, Элинор, которая живет тут, в Нью-Йорке. И еще один букет от телевизионщиков-я встречаюсь с ними в среду, Плюс целую корзину фруктов от человека, имени которого я ни разу не слышала, но который, по-видимому, «страстно» желает со мной познакомиться! А когда Зелда из «Утреннего кофе» в последний раз присылала мне корзину фруктов? Бот и я о том же.

Я пью кофе и счастливо улыбаюсь Люку. Мы сидим в ресторане, доедаем завтрак. Люк скоро уйдет на деловую встречу, а мне предстоит решить, чем заняться сегодня. На эти два дня никаких собеседований не назначено, так что я сама себе хозяйка — могу посетить музеи, или прогуляться в Центральном парке, или… заглянуть в пару магазинов…

— Еще кофе не желаете? — раздается голос у моего уха. Рядом с нашим столиком замер улыбающийся официант с кофейником в руке.

Понимаете, о чем я? Как только мы сели за стол, нам то и дело предлагают подлить кофе, а когда я заказала апельсиновый сок, мне принесли огромный стакан, украшенный лимонной кожурой. Я уж не говорю о восхитительных оладьях, которые только что начисто смела с тарелки… сами подумайте, разве оладьи на завтрак — это не гениально?

— Насколько я понимаю, ты собираешься в спортзал? — спрашивает Люк, складывая утренний номер «Дейли телеграф». Он каждый день просматривает все газеты — и американские, и английские. И это хорошо, потому что я по-прежнему могу читать свой гороскоп в «Дейли уорлд».

— В спортзал? — удивляюсь я.

— Я думал, с этого будет начинаться твой день, — говорит он и берется за «Файнэншиал таймс», — утро в спортзале.

Я чуть было не ответила: «Какая ерунда!» — но вовремя спохватилась: кто знает, чего я наобещала вчера вечером. После второго мартини. Ну и что. Конечно, я могу пойти в спортзал. Это было бы даже полезно. А потом… потом я, пожалуй, с удовольствием погуляю по городу. Здесь же масса всяких известных зданий.

Знаете, по-моему, я где-то читала, что магазин «Блумингдейлз» отличается очень изысканной архитектурой.

— Чем потом займешься?

— Еще не решила, — уклончиво отвечаю я, наблюдая, как официант ставит на соседний сто-. лик тарелку с французскими тостами. Ням-ням, как вкусно. Почему у нас в Европе так не готовят? — Наверное, пойду обследовать Нью-Йорк.

— Я спрашивал у администратора внизу, мне сказали, что в одиннадцать часов начнется пешая экскурсия по Нью-Йорку с гидом. Говорят, очень неплохая.

— А, ну да. Пожалуй, это удачная мысль…

— Если только ты сначала не хотела разделаться с покупками, чтобы заняться всем остальным? — добавляет Люк и берет «Тайме».

Я удивленно на него смотрю. Разве с покупками можно «разделаться»?! Это с другими делами можно разделаться, чтобы заняться покупками.

А может, действительно стоит пойти на эту экскурсию, чтобы уже не возвращаться к культурной программе?

— Знаешь, идея с экскурсией мне нравится. Надо же мне узнать город, в котором я буду жить. — Оглядываю зал ресторана, деловых мужчин и ухоженных женщин, сидящих за столами, и расторопных официантов, беззвучно снующих вокруг. — Господи, подумать только. Мы станем настоящими ньюйоркцами!

— Бекки, — Люк кладет газету и принимает скорбный вид, — я тебе хотел кое-что сказать. Все случилось так быстро, что у меня не было возможности сделать это раньше. Но, думаю, ты должна это услышать.

— Ладно, — нерешительно отвечаю я. — Говори.

— Переезд в другой город — шаг серьезный. Особенно когда речь идет о таком городе, как Нью-Йорк. Я тут много раз бывал, но даже меня он иногда угнетает.