– Нет! – ахнула Моа. – Нет, ты не можешь с нами так поступить! Пожалуйста, позволь нам отправиться вместе со всеми!

Турпан ничего не сказал, думая о своем. В неверном свете свечей было и вовсе невозможно разглядеть выражение его лица, полускрытого маской и упавшими на лоб дрэдами.

– А вот ты был бы совсем не против, если бы вы остались, не так ли, Турпан? – осведомилась Чайка.

Моа бросила на него сердитый, полный упрека взгляд.

Турпан поднял голову.

– Ты знаешь, что я думаю о вашем побеге. Вы обе знаете. Я бы не поплыл с вами ни за какие коврижки.

Повисло молчание. Турпан знал, что Моа считает его предателем, ее обида жгла его, как огонь.

Девушка наверняка еще надеялась переубедить его, но он был непреклонен. Он не поплывет.

– Ваго просто обиделся! – воскликнула Моа. – Ты обращалась с ним, как с пленником, как будто он что-то натворил. Немудрено, что он не захотел тут оставаться! Ты бы на его месте тоже сбежала. – Она смахнула слезы тыльной стороной ладони. – Ты говоришь столько красивых слов о свободе, но посмотри на себя! Ты исключила Ваго из жизни Килатаса, так же как Протекторат исключил нас из жизни Орокоса. Всюду одна и та же история. Нам нужен кто-то, кто был бы хуже нас, это придает нам уверенности, тогда мы чувствуем себя вроде как на ступеньку выше. Но ты ничем не лучше других!

Чайка пожала плечами.

– Может быть. А может, и нет. Просто найди голема. Запомни, Моа: если он выдаст нас, я оставлю тебя здесь гнить вместе с остальными. – Она фыркнула. – А теперь вон с глаз моих, оба. Стражники отведут вас обратно на поверхность.

Моа расплакалась. Жестокие слова Чайки и предательство Турпана совсем сломили ее волю. Она сама начала верить, что привела в Килатас шпиона Протектората.

– Но как мы теперь поймаем его? – спросила она сквозь слезы. – Как отыщем его в Нулевом шпиле?

Она не спросила, как они попадут в Нулевой шпиль – в этом как раз ничего сложного не было. Артефакт поможет пробраться куда угодно.

– Это твоя забота, – отрезала Чайка. – Можешь начать думать над этим прямо сейчас.

Моа повернулась к Турпану и вопросительно посмотрела на него. От этого взгляда у юноши защемило сердце. Она умоляла. Она умоляла его помочь ей, потому что одной ей не справиться.

Турпан мечтал только об одном: убраться из Килатаса и забыть о Ваго. Он хотел, чтобы Моа ничего не грозило и чтобы они по-прежнему были вместе. Артефакт поможет им разбогатеть, и все будет хорошо…

Но Моа было нужно другое. Она готова пойти на любой риск, чтобы добраться до Ваго, чтобы вернуть себе право плыть вместе с Чайкой. Ей безразлично, что это верное самоубийство, что шансы куда-нибудь приплыть почти нулевые, что Турпан считает всю затею бредовой. Она все равно попытается выполнить приказ Чайки, даже если для этого придется вломиться в Нулевой шпиль.

Долгое время все напряженно молчали. Турпан пытался принять решение. Если он поможет Моа, она уплывет с Чайкой. Даже если ее не убьют водорезы, она все равно никогда не вернется. Если Турпан откажется помогать, то она все равно отправится к Нулевому шпилю…

Вот бы найти какой-нибудь способ заставить ее передумать и остаться! Но нет, уже поздно. Для Моа пути назад нет. Побег из Орокоса – ее хрустальная мечта. И если ей не дадут уплыть, эта мечта разобьется вдребезги. Моа такого не переживет.

Турпан понял, что по большому счету у него нет выхода. Он никогда не мог спокойно смотреть, как Моа плачет, никогда не мог ей отказать. Она хочет уплыть. И на этот раз она не отступится. Раз уж она готова настаивать на своем вопреки Турпану, хотя обычно всегда и во всем соглашалась с его решениями, значит, ее ничто не остановит. Слишком сильно ее желание.

– Мы теряем время, – сказал он. – Пойдем и отыщем этого голема.

Ваго согласился пойти с Бейном.

Они плыли на боевом корабле по Западной артерии, направляясь к центру Орокоса. Корабль был длинный, черный, с тремя орудийными башнями, а в каждой башне – по паре пушек. Корабли Протектората следили за соблюдением законности и порядка на каналах и в портах.

Близилось утро. Корабль быстро двигался против течения, и чем больше светлело небо, тем выше становились Осевая Цитадель и Нулевой шпиль далеко впереди, а также гора, с которой текли все воды Орокоса. Предрассветный туман льнул к ее склонам, там, где из гигантского резервуара рушились вниз водопады, питающие водные артерии города.

– Выследить тебя не составило труда, – говорил Бейн голему. – Множество людей видели, как ты вышел из этой башни. Помнишь, какое переполох ты тогда устроил? Мы пришли к старику, и он признался нам во всем. – Голос Бейна звучал ровно, без всяких эмоций. – Со стороны твоего так называемого хозяина было очень… неблагоразумно прятать тебя от нас. Вероятно, он решил, что ты заменишь ему потерянную внучку. Но он знает, что бывает с людьми, которые идут против Протектората. Мы с ним потом разберемся.

– Вы меня ждали, – сказал Ваго.

– Мы надеялись, что ты в конце концов вернешься. А после того, как ты ушел из-под носа у моих людей, мы уже не сомневались в этом. Ты ведь не очень-то хорошо заметал следы. С твоей внешностью трудно остаться незамеченным. Мы знали, что ты направился к башне старика. – Он с интересом покосился на Ваго. – Однако мы не ожидали, что ты окажешься там так скоро. Надо же, как быстро тебе удалось отыскать дорогу назад. Хотя, с другой стороны, башня довольно приметная, а у тебя отличное зрение. И, полагаю, ты не нуждаешься в отдыхе и сне.

Ваго не ответил. Он вообще за весь путь произнес лишь несколько слов. Он стоял на палубе, смотрел на крыши и шпили Орокоса и думал. Бейн обещал дать ответы на его вопросы, но не раньше, чем они доберутся до Нулевого шпиля. А пока Ваго было над чем подумать.

«Ты и есть Тукор Кеп», – сказал Бейн.

Это была правда. Ваго знал, что это так, вот только не мог понять, откуда у него такая уверенность. Он и Бейна знал. Опять-таки, откуда? И откуда взялась эта картинка, так ясно отпечатавшаяся в его памяти: лицо, глядящее на него с другой стороны окна? Память не спешила возвращаться, но что-то высвободилось при этих словах Бейна. Воспоминания катились на Ваго подобно лавине, набирая скорость по мере приближения.

Итак, он и есть Тукор Кеп. Как ни странно, Ваго не сомневался в этом. Однако кто такой Тукор Кеп? Что ж, скоро Бейн все объяснит. А до тех пор Ваго пытался разобраться в своих чувствах.

Вчера, когда смеркалось, они садились на военный корабль и Ваго стал свидетелем короткой перепалки шефа тайной полиции и Грача. Очевидно, Бейн обещал мальчишке какую-то награду, если тот найдет Ваго. Теперь Грач требовал свои деньги, хотел, чтобы с него сняли «убеждатель» и отпустили.

– Не теперь, – отрезал Бейн. – Ты мне еще пригодишься.

– Так мы не договаривались! – заорал Грач.

– Значит, я меняю уговор, – пожал плечами Бейн. В руке у него было устройство, которое включало детонатор браслета у плеча Грача. – Или ты считаешь, что тебе будет удобнее спорить с одной рукой?

Грач весь побагровел от злости, его тонкие светлые волосы казались прозрачными на фоне налитых кровью щек и лба.

– Чего еще вам от меня надо? Я же привел голема!

– Посмотрим, что скажет голем. Может, я тебя и отпущу, – невозмутимо ответил Бейн. – Чует мое сердце, в этом деле еще не все прояснилось. Я хочу знать, где голем пропадал все это время. Я хочу узнать больше о его спутниках. И я хочу знать правду о том, почему ты за ними гонишься. Грач достаточно быстро взял себя в руки, чтобы не ляпнуть лишнего в ответ на это, но шеф тайной полиции и так о многом догадался.

– Послушай, парень. Моя работа состоит в том, чтобы ловить людей на лжи, – сказал Бейн. – А я хорошо знаю свое дело. Если ты не хочешь рассказать мне правду о том, почему ты гонишься за этими двумя выродками, то, возможно, мне ответят они. Оставайся здесь и найди их. Приведи их ко мне живыми. Сделка остается прежней. Если не выйдешь на связь в ближайшее время, я напомню тебе о нашем новом уговоре, и последним, что ты услышишь, будут три негромких гудка перед тем, как взорвется твой «убеждатель».