Женщины давно уже сошли на берег и за них были получены деньги, но капитан корабля не хотел попасться теперь в лапы испанцев и отдать им все вырученные деньги. Гавань была полностью забита военными и пиратскими кораблями, курсирующими под флагом Франции, и беспокоиться было вроде не о чем, но, всё же. Приняв решение, капитан со всей командой сошёл на берег, забрав с собой и всю кассу, от греха подальше. Корабль в пылу битвы может и сгореть, а деньги — это деньги.

Не успели они сбежать со своего корабля, как бой начался. Снимаясь с якорей, все корабли пришли в движение, и пошли навстречу испанцам. Вскоре гавань окутал пороховой дым многочисленных выстрелов. А испанцы тут же ударили в ответ из своих орудий.

С берега почти ничего видно не было. Только яркие всполохи орудий, да дым, который клубами поднимался над кораблями с почти голыми мачтами и трепыхавшимися от ветра немногочисленными парусами на них. С каждой минутой бой становился всё ожесточённее. Испанцы отказались от абордажа и стали маневрировать, обстреливая французов. Особенно лихо совершал манёвры ухода впереди идущий испанский фрегат, остальные по мере сил старались за ним угнаться, но у них это получалось хуже.

Наконец, одна из испанских каравелл была успешно поражена очередным залпом, но в это же самое время пострадал и французский корабль. Очередной залп, выпущенный с фрегата, добрался до его порохового погреба, и корабль сначала взорвался, а потом заполыхал жарким пламенем. Один-один. Но испанская каравелла продолжала яростно отстреливаться, к ней стал подходить французский бриг, собираясь взять на абордаж.

Испанцы не пытались прийти ей на помощь, сражаясь теперь уже вдвоём против трёх оставшихся у французов кораблей, действуя довольно успешно. Фрегат очередными залпами накрыл противостоящий ему флагман французов, но и те в ответ почти в упор ударили по нему. И вдруг случилось неожиданное: на фрегате оказался сильный маг. Он поднял из моря плотную водяную стенку, которая остановила ядра французов и выплюнула их в море.

Битва становилась всё интереснее и интереснее. Уже всё население небольшого прибрежного посёлка столпилось на берегу, наслаждаясь развертывающимся перед ними сражением. Действительно, со стороны всё оказалось страшно интересным и захватывающим.

А бой, между тем, продолжался. Уже вторая испанская каравелла легла в дрейф с переломанными мачтами, но фрегат яростно защищал её, не давая подойти к ней французам. А на первой повреждённой каравелле уже кипел абордажный бой.

Спрыгнувшие на её палубу французские пираты были неприятно удивлены, застав там испанских солдат. Вступив с ними в бой, французы стали нести неоправданно большие потери и пожелали вернуться на своё судно, но этого уже не захотели испанцы и начали их добивать, а потом взяли на абордаж и сам французский корабль. В воздухе повисла явная неопределённость результата сражения.

Она ещё более усилилась после того, как фрегат вывел из строя ещё один французский барк. Два французских корабля против одного испанского — становилось всё жарче и жарче. На берегу кричали, свистели и яростно улюлюкали, нисколько не влияя этим на ход сражения.

Но картина настолько была зрелищной, что никто себя не сдерживал, находясь под впечатлением столь ярких эмоций. Перекрёстные залпы, треск разрываемых ядрами парусов, скрежет рангоута и скрип такелажа — и всё это в клубах белого порохового дыма.

Внезапно по второму французскому кораблю был нанесён удар магией, который почти оторвал ему нос и пробил огромную дыру в борту. Матросы тут же стали заделывать повреждения, спасая судно. А французский флагман решился идти на прямое столкновение и абордаж.

Мне уже порядком надоело сражаться почти вслепую из-за клубов порохового дыма, закрывающих общую картину боя. Кроме того, мне не хотелось заранее показывать свои магические навыки. Битва должна быть честной, чтобы потом мне не рассказывали, что всё решилось с помощью одной магии. Чем меньше о моих умениях знают, даже товарищи, тем лучше для дела.

Я всё никак не мог найти возможность нанести упреждающий удар. Наконец, такой случай мне представилось. Маневрировать уже было затруднительно, а сражение близилось к своей развязке. Мельком бросив взгляд на оба французских корабля, которые приближались к нам, я решил сначала заняться меньшим из них.

Встав на носу корабля, я раскрутил магическое ядро, концентрируя его энергию в своих ладонях. Как только маленькие иголочки стали покалывать кончики пальцев, я нараспев произнёс заклинание и обрушил его силу на беззащитный корабль. Мощный таранный удар столба воды проломил нос вражеского парусника. В открытую дыру тотчас же хлынула вода, и корабль стал тонуть. Его команде сразу стало не до битвы, но у французов ещё оставался последний корабль, видимо, являющийся их флагманом.

Виконт Антуан де Сент Арманьяк с удивлением увидел удар колоссальной мощи, что пробил нос одного из их кораблей. Судя по всему, у испанцев был весьма сильный маг воды. Сам Антуан, к сожалению, владел магией земли, а не воды, воздуха или огня. Но преимуществ и сил у него в море было немного. Вот если бы бой происходил на суше, тогда бы, конечно… А так, выбирать не приходилось, но, всё же, ему тоже было чем удивить своего противника.

Правда, сначала следовало подготовиться. Он бегом спустился в свою каюту, снял заклинание с сундука и, порывшись в нём, достал старый талисман. Не думал он, что придётся воспользоваться именно им, но этот момент наступил, и время талисмана пришло.

Схватив его, виконт бросился наверх. Для активизации талисмана требовалось немного крови, и лучше всего было воспользоваться своей. Вытянув шпагу из ножен до половины, он порезал о лезвие большой палец и капнул кровью в центр талисмана. Талисман задрожал и осветился на самый краткий миг, потом погас, но словно налился тёмной силой.

Виконт бережно взял его обеими руками и, перекинув пальцами цепочку, повесил себе на грудь. От талисмана ощутимо повеяло злой магией. Антуана охватило торжество, он чувствовал, как его силы удесятерились. В голове всплыли неизвестные до этого формулы старинных заклинаний. Он был могуч и готов нанести свой удар по неизвестному испанскому магу.

Для работы талисмана осталось всего ничего — человеческая кровь, как орудие возмездия. Антуан провёл вокруг глазами, на палубе было немало раненых, которые сами себе оказывали первую медицинскую помощь. Выбрав из них наиболее тяжёлого, виконт ударил по нему магией земли. Пыль, поднявшаяся изо всех щелей, забила рот и нос матроса. Давясь и пытаясь вобрать в себя хоть один глоток воздуха, матрос так и умер, задохнувшись.

Виконт подошёл к неподвижному телу и протянул к нему руку. От тела сразу же потянулась энергия, это кровь преобразовывалась и концентрировалась у него в руке. Собрав в энергетический комок всю магическую субстанцию, виконт ударил подходящим для атаки заклинанием крови.

Я стоял на палубе и готовился нанести удар по флагману. «Дело принципа» по-прежнему содрогался от носа до кормы, реагируя на частые выстрелы орудий. Из-за такой интенсивности стрельбы мы можем лишиться до половины своих пушек от их перегрева. Одно из орудий уже, к слову, разорвалось, ранив и убив несколько человек обслуги.

Но успехи канониров искренне радовали. Французский флагман был изрядно потрёпан нашими выстрелами, а фрегат получил только несколько попаданий, в основном благодаря выставленной магической защите. Палубы квартердеков были заполнены пороховым дымом, оттуда выносили отравившихся, но орудия продолжали палить. Пора уже было заканчивать с этой вакханалией, а то скоро стрелять будет просто нечем.

Вынув из ножен абордажную саблю, я решил нанести сильный удар по флагману, а потом взять его на абордаж. Мне он нужен был целым и исправным, и Алонсо смог бы набрать себе команду и плавать отдельно от меня. Подходящего корабля долго не находилось, и вот улыбнулась удача.