«Поразвели тут порядки как в проклятых волчьих стаях!» — ворчал он где-то очень-очень глубоко в своей голове, за всеми пустыми мыслями, которыми, как плотным покрывалом, закрывал то, что не хотел бы показать своему патеру.

Не то чтобы Леониду было куда ехать или его ждали неотложные дела. Нет, он прекрасно знал, что Шеферд уехал в Маркию вместе с этим скользким угрем Ла Росси, и ловить сейчас, как и опасаться, было некого. В доме герцога Леонид был в большей безопасности, чем где бы то ни было. Ролан давно обеспечил себе стабильную мощную охрану из недокументированных вампиров, и целый выводок людей со свежей кровью на любой цвет и вкус.

Фетаро было несложно хранить свои секреты. Герцог своими способностями контролировал практически все поместье. Он мог заставить любого человека подчиняться и забыть о том, что хозяева вместо жаренных гусей предпочитают горячую кровь собственных слуг.

Герцог отвел ему просторные покои со спальней и личным кабинетом. В этом самом кабинете Леонид и скучал, досадуя, что его интрига против Шефердов затягивается и грозит выйти из-под контроля.

Герцог дал Терезе своей крови и судя по просыпающемуся в этой бездарности дару, совсем не мало. Леонид рассчитывал, что девчонка будет без талантов семьи, а ее способности росли довольно быстро. Прошло всего несколько недель, но она уже слышала челядь и могла забраться в голову человеку. Топорно и жестоко, но могла. Леонид сжал пальцами переносицу, вздохнул и стал массировать виски.

Что ему делать с этой несносной девчонкой? Такими темпами она еще и останется в рядах Фетаро, его творением. Матерь Всеблагая, он станет посмешищем всех семейств. Обратил мускулистого северянина, который только и мог что наглухо закрыть разум словно тяжелым валуном придавить, а теперь у него еще и нищенка из Междуречья, которая за кусок хлеба готова отгрызть руку.

«Браво, Леонид. Достойная замена Саре и Лазарю. Браво!» — насмехался он сам над собой. Он обвел взглядом роскошную обстановку кабинета. Герцог любил механизмы и новые веяния в науке. У него уже не было алхимических свечей, свет зажигался шнурком, а подавался по проводам, спрятанным в стены. Экспериментальный образец от королевского алхимика Дюналя, нечто что навсегда изменит мир, по словам патера.

Леонид встал, подошел к двери и дернул за шнурок. Свет в люстре и бра на стенах немедленно потух. Он дернул снова — свет загорелся.

Это был научный прорыв. Дюналь был лучшим алхимиком не только в Галиваре, но и во всем мире. Ролан Фетаро втайне от глаз императора и его шавки Патогана, имел с ним какие-то дела. Какие? Леониду когда-то было бы страшно интересно. Его разрывало бы на части желание не уступить и поучаствовать в прогрессе, в интригах и войне с оборотнями.

Он снова дернул шнурок, и свет погас.

«Так и я…» — мелькнула печальная мысль. — «Однажды погас».

Ему было все равно. Его давно не волновали ни интриги внутри семьи, ни долгоиграющие планы Ролана с королевским алхимиком. Он всерьез подозревал, что его принцесса Марго собирает силы, чтобы попытаться свергнуть Великого Герцога и занять его место. Для этого она и лелеяла хрупкий мир с оборотнями, не хотела, чтобы свара во вне отвлекала ее силы.

Леонида на плаву держала только одна мысль — отомстить Шеферду и Ла Росси. И вот он нашел способ и все шло неплохо, вот только Леонид все чаше задумывался «А что дальше?» и не находил ответа.

Когда-то у Леонида была цель. В десять его забрали из отцовского дома и привезли в богатое поместье, где были такие же как он мальчики и девочки, ожидающие выбора госпожи. Шли годы, они жили своей жизнью, служили, работали, занимались странными занятиями с учителями. Среди всех Леонид сдружился с двумя: светловолосой красавицей дочкой красильщика Сарой Харли и сыном столяра Лазарем. В детстве дружба их была безбрежной и беззаботной. Но они взрослели, и Леонид с ревностью замечал, что все чаще становится третьим лишним среди друзей. Сара и Лазарь смотрели друг на друга по-особому и сколько бы Леонид не убеждал себя, он стал отдаляться от друзей, что нашли друг в друге свое счастье. В девятнадцать принцесса крови из сотни мальчиков выбрала его, Леонида.

Когда его обратили, он был счастлив. Бессмертие, богатство, положение — всего этого ему, рожденному в сырой лачуге рыбака, отчаянно хотелось добиться. Он совершенствовал свои умения и очень скоро стал слыть талантом. Сильным телепатом. Леонид часто стал пользоваться своими способностями не осознавая этого, как человек не осознает движение руки, когда отгоняет мошку.

Но годы шли, и он стал чувствовать себя одиноко. Тогда он предложил своим самым близким друзьям, которых не выбрали в творения Маргариты, стать его творениями. Он, маркиз мог обратить двоих, мужчину и женщину. Все складывалось идеально и Леонид не ждал отказа. Его не могло быть. Но они не сказали ему да. Но и нет тоже. Они растерялись.

По сей день Леонид точно не знал, сделал ли это. Воздействовал на них своим даром? Заставил согласиться? Принудил захотеть бессмертия рядом с ним, а не простого человеческого счастья вдвоем друг с другом. Надавил ли он на них? Отмел сомнения и страх, заставил собственную судьбу казаться завидной долей?

Он не знал. Если и сделал, то не более осознано, чем спорщик, который уверенно и с горячностью отстаивает свою точку зрения. Вот только Леонид был телепатом с огромной силой. Его уверенность и горячность действовала на людей по-особому, а Сара с Лазарем были всего лишь люди.

Они согласились. Он обратил их и почти пять сотен лет все было хорошо. По крайней мере Леониду так казалось. До рокового дня когда его ученики, друзья и единственные люди, до которых ему было дело в этом мире, вышли из его поместья, чтобы больше никогда не вернуться.

Леонид почувствовал приближение герцога. Ощущение словно грозовая туча появляется на горизонте и заслоняет солнце. Леонид знал, когда Ролан приближается, чем не могли похвастаться другие Фетаро. Его чувствительность как телепата была широко известна. Но видишь ты грозу или нет, противопоставить ей нечего, только ждать и подчиняться. Так и Леонид, при всех своих талантах был всего лишь маркизом, вскормленным принцем крови. До Великого герцога и его способностей Леониду было как до луны. Он мог играть и даже иногда выигрывать, но прекрасно понимал, что ему всего лишь позволяют спрятать кой-какие мыслишки, исключительно потому, что герцог не считает их достойными своего внимания. Так же как сам Леонид ни разу не дал себе труда забраться и как следует разобраться в голове Франциски. Ну что, право слово, он мог там найти? Желание вечной жизни, почета, богатства? Страх перед Маргаритой и Генрихом? Перед семейкой Балера, что она окажется недостойной и никчемной? Какая невероятная скука.

Примерно так, видимо, думал и Ролан Фетаро. Это было даже вежливо — не лезть в голову своим подчиненным, сминая их слабые попытки закрыть свои маленькие никчемные секретики. Леонид до конца не знал пределы возможностей Великого Герцога. Кто бы стал ему такое рассказывать и объяснять. Иерархия вампирской семьи предполагала конкуренцию и вечный страх за свое место и жизнь. Великий герцог Ролан Фетаро когда-то сам был принцем крови старого герцога Мальдиса. Убить старшего вампира, выпить его кровь всю до капли и занять его место — вот единственный путь роста в любой вампирской семье.

По этой причине старых принцев крови у Ролана Фетаро не осталось. Всем им рано или поздно приходила в голову блестящая мысль сместить коротышку-герцога и править семьей самостоятельно. Поэтому из принцев крови, которых он обращал на заре своего герцогства, осталась одна старушка Маргарита, которая всегда была слишком глупа, чтобы решиться на заговор против герцога.

До этого времени…

Леонид поспешно затолкал эту мысль подальше. Открывать герцогу подозрения про свою принцессу он не хотел. Зачем? Ни ее удача ни провал никак его не задевали. Леонид не испытывал к Маргарите теплых чувств, хотя когда-то, когда она открывала ему ночную жизнь и учила быть вампиром, они были по-своему близки. Но после ее холодное отношение к его ученикам, постоянная угроза «очистить ряды» великого семейства от них и откровенное благоволение не к беспрецедентно талантливому Леониду, а к туповатому и жестокому Генриху, только за то, что он был ей славным любовником и великолепным подхалимом, сделали свое дело. Маргарита была ему почти безразлична. Почти. Некоторые нити не могли быть порваны. Она обратила его, такое не забывается.