Она меня понимает, но, по всей видимости, просто пока что не может совладать с эмоциями. И мне требуется время, чтобы успокоить девчушку, чтобы внушить, что ее вины в произошедшем нет, что она умница, радует нас своими далеко не маленькими победами.

Когда выкатываю коляску из раздевалки, мужчина стоит в странной для меня позе, держится за голову и только губы бесшумно что-то проговаривают.

— Дамир, — зову отца моей пациентки, чтобы хоть как-то обозначить наше появление, а он резко разворачивается, и падает перед дочерью на колени.

— Прости, милая, что напугал тебя.

Я не могу смотреть, как отец прижимает к себе дочь, как что-то говорит ей на ухо, у меня у самой глаза наполняются слезами, и приходится их незаметно стереть. Ага, как же. С этим человеком совершенно ничего нельзя сделать так, чтобы он не обратил на это внимание.

— Возвращаемся в палату, — Дамир поднялся на ноги и еще раз посмотрел на дочку, — ты после бассейна.

Мила кивнула и удобнее перехватила зайца, который сопровождал ее на всех занятиях. И если я думала, что на этом все, то сильно ошибалась.

— А с тобой, — обратился он ко мне, — у нас будет очень долгий и очень сложный разговор!

Передо мной вновь был строгий и волевой человек, который сам принял решение, которое не подлежит рассмотрению с моей стороны. Эти резкие изменения не поддавались объяснению. Или то, что нам удалось заметить — это невольная слабость, которая должна была остаться незримой для всех? Я, честно, не знала. А еще терялась в догадках, какого рода разговор предстоит пережить и чем он для меня обернется. Если все эти волнения, которые происходят с мужчиной, как-то связаны со мной, то, похоже, наступил момент, когда пора бы уже расставить все точки и закрыть дело, которое тяну за собой уже долгие годы.

В палате неожиданно людно и я сама, по собственной воли и велению сердца, ищу спасение за широкой спиной Дамира Игнатовича, который мало того, что сам укладывает дочку, так еще и как хищник следит, чтобы никто ко мне не подходил.

Напряжение, которое витает в воздухе, накаляет атмосферу. И только Милана совсем не понимаю, откуда взялось столько гостей. Ведь сегодня к ней пришел и дядя Динар, Геннадий, Захар и еще какой-то неизвестный мне мужчина, который рассматривает меня как редкий экземпляр.

— Надо поговорить, — отмирает брат Дамира, — Альбина, можно воспользоваться вашим кабинетом?

Зачем-то перевожу взгляд на папу Миланы и только после того, как мужчина кивает, киваю сама, приглашая всех к себе. С Милой на время нашего однозначно тяжелого и трудного разговора, к которому оказалась совершенно неподготовленной, остался Захар. Девочка же, предвкушая, смотрела на охранника и последнее, что услышала, перед тем как закрылась дверь:

— Ну что, Халк, будем играть?

Интересно, кому сейчас сложнее будет? Мне или Захару?

Альбина

В кабинете, который сегодня мне не казался уютным, мы все уместились с большим трудом. И дело не в том, что было мало места, нет, просто все смотрели на меня так, словно поймали на месте преступления, только Дамир, выругавшись сквозь зубы, быстро подошел ко мне и обнял.

Вот так просто, но неожиданно, я оказалась спрятана ото всех на его широкой груди. Руки сомкнулись у меня за спиной, а тяжелое дыхание отца Миланы говорило только об одном — Дамир в бешенстве.

- Я не разрешаю, — проворчал мужчина, да только его слова буквально потонули в речи того странного человека, в глазах которого было столько всего, что я путалась в домыслах. На вид этот мужчина был каким-то несуразным, простым. Немного полноватым, в круглых очках, закрывающих пол лица, с залысинами и уже окрашенными в седину волосами. Нос был такой большой, что казался главной и самой выдающейся частью на лице. Вот только вся эта внешность никак не сходилась с мудрым и внимательным взглядом.

— Хочешь, чтобы Альбина до конца жизни шарахалась по углам и пряталась? Этой жизни хочешь девочке? — он говорил тише остальных, но был услышан всеми, ведь мгновенно в кабинете повисла тишина, которую перебивало тяжело дыхание Дамира.

— Я хочу ей предложить самую лучшую жизнь, а вы предлагаете бред! — руки на спине вцепились в мой халат, причиняя не столько боли, сколько принося успокоения.

— Другого выбора нет, — подал голос Динар. Он вообще стоял дальше всех и смотрел на нас по-иному. Наверное, так братья смотрят друг на друга, когда переживают, когда желают только лучшего. Вот так, стоя чуть в стороне, он все равно поддерживал Дамира.

— Она не будет приманкой! — взорвался отец моей подопечной. И вот только сейчас я узнала, чего на самом деле от меня хотят. От неожиданности крепко обняла в ответ Дамира, вжавшись в него лицом, — ловите этого ублюдка как хотите!

— Да не сможем, понимаешь? Не сможем! Этого гада прикрывают так, что на данный момент нет возможности. Но Аля может всех на чистую воду вывести, она лучше всего знает Жорку, она с ним жила!

Меня трясло крупной дрожью, когда этот человек произнес имя моего отчима. Я жила с наркоторговцем, преступником и тем человеком, из-за которого убили маму, а меня чудом оставили в живых.

— Нет! — рявкнул Дамир.

— Да, — подала голос и была отодрана от Дамира его же руками.

— Дура! — заорал он, тряся меня, — ты хоть понимаешь, куда лезешь? А если ничего не получится? Если он всех нас на одном месте прокрутит? Что будет с тобой?

Я и сама не знала ответ на этот вопрос, но была маленькая надежда на то, что все получится. Ведь за спиной была такая мощная поддержка, тем более о ней мне сам рассказывал Дамир, сам хвалил людей, которые за такой короткий период времени смогли мало того, что распутать его сложное дело. Нет, я понимала, что может быть риск, но так рассчитывала на удачу, которая только совсем недавно ко мне повернулась. Ведь, правда, сколько можно скрываться и прятаться, сколько можно трястись и с недоверием смотреть по сторонам.

— А если получится? — робко спросила, заглядывая в глаза, — если всех удастся посадить?

О, это моя мечта, что бы больше никто не пострадал, чтобы я, в конце-то, концов, зажила как обыкновенный человек!

— А если нет, ты только представь, если нет? — я старалась об этом не думать, но все же….

— Ты же меня не бросишь? — даже дыхание затаила.

— Не брошу, — твердо сказал Дамир, вновь прижимая к себе.

Нас никто не тревожил, давая решить этот вопрос наедине. Даже когда я вновь была прижата к Дамиру, все равно еще долго в кабинете звучала тишина.

— Значит, будем действовать, — отозвался все тот же мужчина, — подготавливаем подробный план и разрабатываем все до мельчайших деталей.

Этот вечер до самой старости останется в моей памяти. Вечер, когда Дамир притащил меня в квартиру буквально на себе, вжал в стену, заглядывая в глаза, желая найти какие-то ответы или найти хоть немного нерешимости, но, как-то сам припал к губам, жадно целуя, до моего всхлипа облегчения. Все, что когда-то придумал мой мозг, было почти что правдой, зато я точно была уверена, что не безразлична этому человеку. Будь все по-другому, он бы не стал окружать меня такой заботой, не стал бы звать в квартиру столько людей, которые на протяжении трех последующих дней работали, прерываясь только на короткий сон и перекус.

За это время мужчинами, которые сами же называли себя группой под прикрытием, был разработан мой маршрут движения от дома до клиники. Он был тщательно проверен несколько десятков раз. На полу и стенах квартиры висела карта района, и обозначен каждый переулок, который прилегал к моему пути. Все эти места были мужчинами проверены, везде они пытались спрятаться так, чтобы остаться незамеченными.

Просматривались дома, магазины и те места, где могут сидеть преступники, но вот тут было все довольно размыто. Отчим пропал, словно его и не было. Зато Сергей, за которым не только следили, но и точно знали, где он живет и работает, знали, кому и куда он звонит, добирался до работы одним и тем же путем. Самое обидное, что его путь частично совпадал с моим — небольшой отрезок дороги, где мне нужно перейти проезжую часть, а ему проехать мимо. Конечно, далеко не факт, что мы попадем в один временной промежуток, но было все равно очень и очень страшно.