Эта новость несказанно всех взволновала. Гарлесяне столпились вокруг Айны, чтобы узнать будущее. Кое-кто вспомнил, что Дар — это семейное, и попытался на всякий случай расспросить и Гейра. Гейр ничего не смог ответить. Ему стало стыдно. Он попробовал было говорить первое, что придет в голову, но это вскоре обнаружили и потеряли к Гейру всякий интерес. Гейр понял, что он всего-навсего обыкновенный мальчик.

Адара заметила, как он понуро и смущенно стоит с краю окружившей Айну взволнованной толпы. Она показала на него Гесту.

— Возьму его на охоту, пусть утешится, — не подумав, сказал Гест.

Так сбылось первое пророчество Айны. Гейра, к полнейшему его восторгу, взяли на настоящую охоту. Он был уверен, что все это ему страшно нравится. Он еле поспевал за взрослыми, ноги у него разболелись от непомерного старания, его ели комары и пробирала до костей ночная сырость. На подметки налипла грязь, и башмаки стали втрое тяжелее обычного, а пальцы на ногах онемели. Но тем не менее Гейр был уверен, что все это ему страшно нравится.

Больше это не нравилось никому. Взрослым охотникам пришлось постоянно возвращаться за Гейром, поджидать Гейра, умолять Гейра вести себя тихо, все Гейру объяснять и то и дело обнаруживать, что Гейр суется под копье. Дважды Гейра теряли в густой осоке. Она вымахала в рост взрослого мужчины, и для Гейра это был настоящий бамбуковый лес. Наконец Гест выдохся и попросил приглядеть за Гейром одну из девушек. Девушка старалась как могла, но Гейр был слишком горд, чтобы позволять себя нести, и не желал держать ее за руку. К тому же он беспрерывно задавал вопросы, а ответов не понимал, потому что был еще маленький.

Полная луна зашла. К этому времени Гест уже зарекся когда-либо брать Гейра на охоту. Он был готов отправиться домой, но из-за Гейра они почти ничего не добыли. Пришлось продолжать охотиться. К рассвету добычи оказалось достаточно, но охотники забрели слишком далеко в болота. Гейру это больше не нравилось. Он ужасно устал и еле брел. Гест поговорил с прочими насчет того, чтобы остаться в болотах на дневку, но решил, что для Гейра это будет слишком. Тогда Гест доверился высокой белесой траве, и охотники повернули к дому.

Ближе к полудню они нарвались на компанию великанов.

Гейр не успел понять, что творится. Земля дрожала. Кругом вились перепуганные птицы, но все охотники куда-то подевались. Не было видно ни одной живой души, даже ни одного пса. Одна трава.

Гест поглядел сквозь траву и обнаружил, что Гейр застыл у всех на виду, прямо на пути у великанов. Ругнувшись, он прыгнул на мальчика и вместе с ним укатился в мокрые кусты у ближайшей канавы.

— Что за?.. — громко спросил Гейр.

Гест ткнул его лицом в землю.

— Это еще что? — послышался гулкий голос великана. — Зверь, что ли? — Голос звучал встревоженно.

— Кролик, — предположил второй громоподобный голос.

— Крупноват он для кролика, — пророкотал третий. — Барсук, наверно. Давайте-ка попробуем его поймать.

Еще несколько великанов стали с треском и топотом ломиться сквозь кусты по краю канавы. У них были толстенные палки, и они тыкали этими палками во все подряд и кричали. Кусты качались. Земля тряслась. Гейр лежал, придавленный тяжестью Геста, и ему было очень неудобно и невероятно страшно. Оторвав лицо от торфяного дерна, он видел, как в канаву валятся куски берега. Вывернув шею в другую сторону и прищурясь, он видел дико трясущиеся ветви. Один раз на эти ветви с хрустом наступила громадная грязная ножища. Гейр сморщился. Тело над такой ножищей было, наверное, просто кошмарно огромное.

К счастью, великаны не заметили, где залегли Гест с Гейром. Потоптавшись кругом минут пять, они заскучали и, хохоча и рокоча, затопали прочь вдоль канавы. Берег понемногу перестал трястись. Гест осторожно сдвинулся. Гейр, красный и бурлящий от ужаса и негодования, выбрался из-под него.

— Это же были великаны! Почему ты их не убил?!

Гест задумался, как бы объяснить, что единственный способ обращения с великанами — это не иметь с ними никакого дела.

— Великанов гораздо больше, чем наших, — нашелся он. — Стоит нам обидеть великана, и они перебьют всех жителей Низин. Вставай.

Гейр понял, что сказал отменную глупость. При мысли об этом, а также о сотнях могучих великанов он так огорчился, что по лицу у него потекли слезы.

Гест взял его на руки и нес всю дорогу домой. По дороге он пытался втолковать Гейру про великанов.

— Они сильнее нас, Гейр, отлично умеют колдовать и от этого еще опаснее. И они воруют детей. Если бы они заметили, что ты там торчишь, они бы забрали тебя с собой. Я точно знаю. Они украли одну девочку с Ольстрова.

— А почему? — спросил Гейр. Из-за того, что его укачивало в теплых отцовских руках, он стал сонный и раздражительный.

— Наверное, они думают, будто лучше умеют растить детей, — объяснил Гест.

— Ну так скажи им, что ничего такого они не умеют, — предложил Гейр.

Гест вздохнул и объяснил Гейру — несколько раз, — что с великанами нельзя иметь никакого дела. Никакого.

— А особенно с нашими, местными великанами, — говорил он. — Понимаешь, ну, на них лежит проклятие. От этого они еще опаснее.

— А почему? — спросил Гейр и немедленно заснул, не успел Гест ответить.

Он проспал всю дорогу домой и не проснулся, пока Гест не сгрузил его на руки Мири. Гест не знал, запомнил ли Гейр хоть что-нибудь. Он решил, что скорее нет. Но ошибся. Хотя Гейр и не заговаривал больше о великанах, думал он о них часто. Особенно его озадачил тот неловкий, почти виноватый тон, которым отец говорил о проклятии. Но на охоту Гейр больше не просился.

Вообще-то и в самом Гарлесье, и в его окрестностях и так было чем заняться. Дети собирали плоды, помогали устраивать пиры и играли. Мудрицы и заклинатели давали им уроки. Адара учила их читать. Гест самолично следил, чтобы Айна, Гейр и Сири умели управляться с оружием. Детей наставляли, как исчезать из виду при появлении великанов.

— Не шевелитесь, и одежда вас скроет, — втолковывала им Мири. — Великаны плоховато видят. Куртки у вас цвета травы и Низин, так что просто падайте и лежите. Только не вздумайте даже пальцем пошевелить — и тогда все обойдется.

Совсем скоро Гейр научился проделывать это, не задумываясь. Ему было стыдно за то, как он вел себя на охоте.

Еще их первые уроки касались доригов. Детям снова и снова твердили, чтобы они не приближались к стоячей воде, не обезопасив ее. Их предупредили, что если у воды растет терновник, то доригов там нет. Первым делом их научили тем словам, которые прогоняли доригов из воды. Детей заставляли заучивать эти слова так, чтобы от зубов отскакивало. Им постоянно напоминали, что дориги меняют обличье и поэтому незнакомым животным доверять нельзя. Но тем словам, которые возвращают доригу его подлинный облик, детей не учили. Это запретила Адара.

Между тем обнаружилось, что Ясновидение у Айны и вправду очень сильное. Она предсказывала будущее на столько времени вперед, на сколько всякий желающий мог ее проверить. За предсказаниями к ней приходили постоянно. Она часто разговаривала об этом с Гейром, обычно по ночам. Айна сидела в постели, напряженно выпрямившись, потому что на нее давил груз ответственности. Ведь для Айны ее Дар был не меньшей загадкой, чем для всех прочих.

— Понимаешь, я не то чтобы знаю будущее, — объясняла она. — Меня нужно спросить. И тогда я сразу знаю ответ, но до этого я не знаю, что я его знаю. А больше я ничего не знаю, пока меня не спросит кто-нибудь еще.

Гейр понуро слушал ее и кивал. Когда Айна затевала такие разговоры, он сразу вспоминал, какой он обыкновенный.

— А хуже всего то, что мне могут задать неправильный вопрос! — продолжала Айна. — А я не пойму, что он неправильный! Вот, например, у меня спросят, будет ли вдоволь еды, а я скажу, что да. А окажется, что вдоволь еды будет потому, что нас почти всех перебьют великаны. Я вот этого боюсь. Понимаешь?

Гейр кивал и старался сочувствовать — хотя бы в меру своих обыкновенных способностей. Но не огорчаться при этом было трудно. А когда Дар обнаружился и у Сири, стало еще тяжелее.