Приготовив напиток, постучала в дверь и прошла в кабинет. Оверьянов метнул в меня недовольным взглядом. Да уж, видимо мои отношения с комполка испорчены безвозвратно.

Я поставила чай и уже было хотела уйти, как заметила с каким упоением Оверьянов дожевывал последнее печенье.

— Игорь, вся диета насмарку. Печенья вкусные… — протянул он довольно, с полным ртом.

— Да, это Юлька решила в кулинарию удариться. Вот балует, уже сам скоро в брюки не влезу, — засмеялся Гром. А я так и встала как вкопанная. Даже не нашлась, что и ответить. Юлька? Радует?! Он в своем уме? Нервный смешок сорвался с губ.

— Закажи ей, пусть спечет мне немного. Печенье — пальчики оближешь..

Гром вдруг поднял на меня взгляд.

— Виолетта, у вас еще что-то?

— Нет, что вы, — я уже было хотела уйти, но меня остановил голос Оверьянова.

— Кстати, Счастливцева. Скоро начинаются учения. Вы готовы прыгать с парашюта тысячеметровой высоты? А выполнять заплыв на сто метров в полной амуниции?

Мне стало дурно. Но я не подала виду.

— Конечно, я готова.

Вышла из кабинета, едва не пыхтя от злости. Ну ничего себе, это с чего Гром решил, будто моя выпечка — Юлина. Неужто эта змея подмазалась? Ну ничего, теперь пусть печет их Оверьянову.

Оверьянов вышел от Грома только за пять минут до конца рабочего дня. Я уже собрала вещи, как комбат появился в дверях. Он явно что-то хотел — стоял и смотрел на меня исподлобья. Я же упорно делала вид, что ничего не понимаю и спокойненько собирала вещи.

— Как смотрите на то, чтобы завтра немного поработать? У меня есть несколько срочных бумаг.

Я посмотрела на него сердито. Все еще была обижена за инцидент с печеньями. Да и вообще, от него кроме срочных заданий ничего и не слышно в мой адрес.

— Никак не смотрю, товарищ комбат. Мы с Женей завтра в кино собрались, да по городу погулять.

Я деловито прошествовала к дверям кабинета. Пока спускалась по лестнице, слышала как он закрыл дверь и прошел следом за мной.

— По городу гулять? — все-таки не выдержал Гром. Начал читать нотации прямо так, на ходу.

— Счастливцева, вы в своем уме? Там опасно! Вы хоть знаете, какая сейчас обстановка?! Все больше бастующих, все больше недовольств.

Я обернулась.

— Товарищ комбат, ну я же в десанте, постою за себя.

Гром что-то хотел сказать, но к нам вдруг подошел Ренат. Тот самый заведующий каптеркой.

— Здравия желаю, товарищ комбат! — отдал честь Грому. — Разрешите задать вопрос рядовому Счастливцевой?

Гром посмотрел на него с подозрением, но согласно кивнул. Комбат отошел на несколько метров и закурил.

— Фиалка, пошли чай попьем. А то ты нас все печеньями кормишь, а мы никак не отблагодарим, — улыбнулся парень.

— Да ладно вам, мне не сложно, я люблю готовить, — отмахнулась от него. Я вдруг почувствовала себя смущенной. За что меня благодарить? Я ведь ничего такого и не сделала.

— Нет-нет, — запротивился парень. А я вдруг поймала на себе задумчивый взгляд Грома.

— Там сегодня пацаны пирог сделали, наш, фирменный. Из печенья и сгущенки — произнес не без гордости Ренат. — Да и Бар — кафе очень просил пригласить тебя. Он сейчас на дежурстве, но к вечеру сменится.

Я засмеялась. Видела, как рядом стоящий Гром с каждой пройденной секундой становится все злей. И меня этот факт дико будоражил. Поэтому я постаралась сказать следующую фразу как можно громче.

— Хорошо, уговорили. Только на этот раз в карты играть с вами не буду.

Ренат улыбнулся и назначив мне время встречи, ушел в расположение казармы. А я все стояла и смотрела на Грома. А он на меня. Сделав глубокую затяжку, он затушил окурок и выбросил его в урну. Пока Гром шел ко мне, я чувствовала, как громко и часто бьется мое сердце.

— Так и чего ты молчала?

Он всунул руки в карманы брюк и навис надо мной. Гром был так близко, что я чувствовала аромат его парфюма. Я знала, что именно он имеет ввиду, но продолжала делать непонимающий вид. Жуть как хотелось поиздеваться над ним за то самое происшествие в кабинете.

— Молчала о чем?

Гром нахмурился. Облокотившись рукой о стену, он заключил меня в ловушку. И сейчас, стоя в его плену, я вдруг стала терять уверенность и желание уколоть. Смотрела в глаза его синие и понимала, что снова тону.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, — прошептал, потянувшись ко мне рукой. Осторожно подцепив пальцем выбившийся из прически волос, он заправил его за ухо. От столь простого действия, меня бросило в дрожь. До этого Гром не позволял себе подобного, и сейчас я не знала, как реагировать и что думать. Мне захотелось поскорее оказаться подальше от него. Я знала, что долго сопротивляться не смогу. С большим трудом мне дается контроль собственных эмоций. И эта мысль разозлила меня.

— Я не пойму вас, товарищ комбат. Вы благодарите или ругаете?

Теперь и он был в растерянности. Отстранившись, сложил на груди руки.

— Оверьянов просил приготовить.

Ну уж нет. А вот здесь пусть сам выкручивается.

Я поправила сумочку на плече и улыбнулась Грому самой широкой и жизнерадостной улыбкой, на которую была способна.

— Ну так пусть Юля и готовит. Я то тут при чем?

— Жень, да погоди ты, я не успеваю! — схватив поудобнее пакеты с покупками, я бежала вслед за подругой. Сугробова же была практически налегке и бежала по улице, не задумываясь ни о чем.

— Вита, мы гулять приехали, а не затариваться. Пол дня уже проходили по рынку, как теперь с твоими котомками гулять? — вздохнула Сугробова, обреченно взглянув на мои покупки.

Легко Женьке говорить. У нее полная квартира продовольствия и мебели. А я должна сама себе с нуля все покупать. Аванс пришёл и я тут же отправилась за провизией.

— Ничего страшного, донесу, — улыбнулась, догнав подругу. — Ой, Женька, ты бы видела вчера лицо Грома, когда Ренат сказал про те печенья. Он же уверен был, что это Юлька их готовит.

Я все никак не могла перестать думать о вчерашнем разговоре с Громом. Не могла перестать вспоминать то, как комбат смотрел на меня. От его взгляда ноги подкашивались. Клянусь, этот мужчина настолько горяч, что я рядом с ним постоянно пылаю.

— Змея эта Юлька. Бесит меня, — фыркнула Женя, возвращая меня в реальность.

— На рабочем месте целым днями дурью мается. То ноготочки свои пилочкой чешет, то страдает от головных болей.

— Может и правда человек болен, а ты …

— Да куда там, болен… — засмеялась Сугробова. — Единственное, что у нее болеет- это совесть. Все рассказывает, как Гром ей с ремонтом помогает. И солдат не просит, все сам хочет сделать для нее, не привык доверять чужим. А она его ужинами кормит. Мол, такая кудесница, — Женька сопровождала слова Юли активной жестикуляцией. И говорила все это с такой смешной интонацией. Я так и представила, как мадам «Холодная королева» хвалится перед сотрудницами. И смешно, и грустно одновременно.

— А сама все у начальницы нашей спрашивает, как и что готовить. Так она учудила недавно у Грома в квартире…

Мне вдруг стало совсем нехорошо.

— Она у него в квартире остается? — слетел с губ вопрос прежде, чем я смогла остановить себя.

— Расслабься, — поспешила успокоить Сугробова. — Он просто ей помог, никакой романтики. У нее в комнате полы красили, вот он ее и оставил у себя. Так она решила провернуть наш с тобой прем с ужином, — Женька так хитро улыбнулась, что мне стало интересно.

— И?

— Отыскала у него банку гречки, да положила в кастрюлю столько ее! Крупа как начала развариваться! Юлька все миски заняла, уже не знала куда ее деть.

Я представила эту картину и мне стало смешно. Может я и плохой человек, ведь смеюсь над другим, но это было уморительно!

— Я, надеюсь, Гром успел застать это безобразие? — спросила, когда обрела дар речи.

— Да, — кивнула все еще хохочущая Женя. — Ты бы слышала, как она рассказывала про случившееся. Чуть не со слезами на глазах. Как он зашел и как, мягко говоря опешил, а потом все выбросил в мусорку и повел ее в столовую.