— Целый завод, — хмыкнула Лилит, запуская ладонь под расстёгнутый комбинезон сармата. Горячие пальцы прошлись по мышцам и остановились на солнечном сплетении. Самка посмотрела Гедимину в глаза; тот, слегка опустив веки, покачал головой.

— Грустишь, — вздохнула Лилит, убирая руку. — Из-за… человека?

— С ним было интересно говорить, — отозвался Гедимин, глядя на облучатель. — Никогда не думал, что так бывает.

— Он видел всё это и не выдал тебя, — покачала головой самка, оглядываясь по сторонам. — Может, если бы я знала его, я бы тоже жалела, что он улетел. Ладно, грусти дальше.

— Альфа-один-одиннадцать-сорок три! Немедленно зайдите в медчасть! Альфа-один-одиннадцать-сорок три!

Гедимин сузил глаза. «Что ещё я сделал?» Перебрав в памяти события последних семи дней, он не нашёл ничего, за что его можно было бы посадить в карцер. «Нашли эа-клетки?» — эта мысль была ещё более неприятной, и сармат старался отделаться от неё всё время, пока от главной улицы шёл к госпиталю.

У дверей стояли двое охранников. Смерив Гедимина подозрительными взглядами, они расступились. Ещё двое ждали внутри. Недовольных медиков вытеснили в коридор; приёмный покой заняли «броненосцы» и двое людей в знакомой тёмно-синей форме. Один из них посветил на Гедимина считывателем и едва заметно кивнул.

— Гедимин Кет, номер альфа-один-одиннадцать-сорок три. Это он.

Второй смерил сармата удивлённым взглядом, положил правую ладонь на рукоятку бластера и шагнул вперёд. В левой руке он держал плотный синий пакет со странными маркировками и наложенными друг на друга штампами по всем углам.

— Это сообщение пришло из Калифорнийского университета, — сказал человек, хмуро глядя на сармата. — Предписано вручить его вам. Я прибыл, чтобы проследить за выполнением этого предписания. Открывайте!

Гедимин изумлённо мигнул. Из распечатанного пакета на стол выпал лист плотной скирлиновой бумаги, за ним — неприметный переносной диск в тёмно-сером корпусе. «Ключ?!»

Он хотел взять лист в руки, но пальцы слишком сильно дрожали. Сармат склонился над столом — строчки прыгали перед глазами. Гедимину давно не приходилось так волноваться — даже тогда, когда он извлекал нейтронный излучатель из «Шермана».

«Мы рады сообщить вам, что сбой в программе идентификации устранён, и вы можете беспрепятственно зарегистрироваться на нашем сайте и приступить к обучению. Предлагаем вам сделать это немедленно. Программа «Ядерные технологии» ждёт вас. Искренне ваш, по поручению профессора Аткинсона…»

Гедимин изумлённо мигнул, перечитал ещё раз. «Они меня приняли. Я могу учиться,» — он, сам того не заметив, сжал листок в руке и едва не смял его в комок. Охранник дёрнул за свисающий угол бумаги — сармат, не успев опомниться, рванул его на себя и растерянно замигал, увидев бластер, упирающийся ему в живот.

— Дайте сюда! — охранник вырвал из разжавшегося кулака лист, быстро прочёл письмо и бросил на стол.

— На имя Гедимина Кета… — медленно проговорил он и резко развернулся к человеку в синей униформе. — Они что там, в Лос-Аламосе, совсем рехнулись?! Они взяли вот это вот… этого теска учиться ядерным технологиям?!

Пришелец пожал плечами, аккуратно разгладил письмо и вернул его на стол.

— Нормальный человек не пойдёт в яйцеголовые, — ухмыльнулся он. — Но это не моё дело. Старик Аткинсон приказал проследить кое за чем, и я выполняю его поручение. Теск получил письмо. Теперь я прослежу, чтобы он прошёл регистрацию. Эй, ты! Забирай пакет и иди в информаторий. Медленно и без глупостей!

Гедимин с растерянной ухмылкой подобрал письмо, бережно сложил его вчетверо и опустил в нагрудный карман. Диск-ключ он сжал в кулаке и так и нёс всю дорогу, пока двое охранников в экзоскелетах вели его через площадь к информаторию. Человек в синем комбинезоне шёл позади, вместе с «Шерманом». «Трое в экзоскелетах ведут меня под конвоем… поступать в ядерный университет,» — Гедимин до крови прикусил язык, чтобы не рассмеяться. «Они что, думают, что я могу сбежать?»

Когда телекомп пискнул, сообщая, что операция завершена, и синяя страница с вензелем в углу открылась, Гедимин изумлённо мигнул — хотя, казалось бы, он уже должен был устать удивляться. «Добрый вечер, Сожжённая рука,» — приветствовала его неприметная строка в верхней части экрана. «Гедимин «Сожжённая рука» Брайан Кет — ваше полное имя?»

Там, куда надлежало вводить пароль, был пустой квадрат — считыватель для отпечатка пальца, но на этот раз он был пуст, и никакие надписи там не высвечивались. «Сбой в программе идентификации?» — усмехнулся Гедимин. «Вот что они имели в виду. Они просто её отключили. Никто не видит, что я — сармат. И они назвали меня… это имя похоже на имена аборигенов Атлантиса. Я читал, что есть квоты на их обучение. У них привилегии в этой области… Значит, я теперь абориген Канады. Интересно…»

Когда он, слегка пошатываясь от пережитого волнения, спустился в лабораторию, уже полностью стемнело — шёл первый час ночи. Гедимин не думал об отдыхе. «У меня будет мало времени на опыты — как минимум, ещё четыре года,» — он работал быстро, даже не стал надевать свинцовые рукавицы и нагрудник — ему было некогда. «В лучшем случае, пять минут перед отбоем. Хватит, чтобы нажать на кнопку, но не более. Нужно сделать автоматический податчик и настроить таймеры. Пусть всё работает без меня.»

Через два часа он, довольно ухмыляясь, откинулся к стене и посмотрел на готовую установку. Оставалось нажать на кнопку, и сармат это сделал. «Когда дойдёт до практики, у меня будет свой уран. И всё-таки жаль, что меня не допустят к исследовательским реакторам…»

Когда он, не обращая внимания ни на время, ни на озадаченных охранников, вошёл в барак, был уже четвёртый час, и меньше всего сармат ожидал столкнуться в коридоре с комендантом.

— Твою мать… — выдохнул Гай Марци, расширенными глазами глядя на Гедимина. — Ты где…

Сармат молча развернул письмо из университета и ткнул пальцем в верхние строчки. Гай мигнул.

— Тебя приняли — куда?! В ядерный университет?! Твою же ж мать… — он встряхнул головой и отступил на шаг назад. — Они там что, все рехнулись?!

— Я буду учёным, — сузил глаза Гедимин. — Уйди с дороги.

Мелкие кристаллы льда сыпались из грязно-серых облаков, но не успевали сложиться в горы на земле — ветер тут же сдувал их. Ледяную крупу несло вдоль аэродрома, она царапала борта глайдеров и стены строений, била в глаза, забиралась под капюшон. От бывшего рудохранилища до ремонтного ангара можно было добежать менее чем за минуту, но Гедимин всё равно медлил, прислушиваясь к вою ветра и шороху ледяных кристаллов, царапающих крышу. Внутри бывшего рудохранилища, отведённого для законсервированной техники, воздух двигался вяло; там было тепло, приятно пахло консервирующим составом. У Гедимина был с собой распылитель с почти полным баллоном вязкой смеси, — он не понадобился, проверка показала, что слой консерванта за два года не стал тоньше, и в нём не появилось отверстий. «Всё в порядке,» — довольно кивнул Гедимин, вытирая руки. «Можно идти.»

Вечно стоять у ворот, комкая ветошь, было невозможно — и он шагнул под колючий ветер, закрывая массивные створки за собой. Тут же пришлось накинуть капюшон, опустить на глаза прозрачную маску, и уже сквозь неё Гедимин разглядел грузовые глайдеры на посадочных полосах. Подъехавшие тягачи ждали, пока отцепят фургоны. Вокруг, не обращая внимания на ветер и снег, собралась толпа сарматов. Сквозь порошу Гедимин разглядел на фургонах угловатые клейма «Вирма».

— Эй! — крикнул, приложив ко рту ладони, один из сарматов. — Эй, Гедимин! Иди сюда быстро!

«Торкват,» — запоздало узнал ремонтник и ускорил шаг. «Что случилось? Привезли новое оборудование? Понятно… Значит, «Вирм» раскачался. Полгода не понадобилось.»