Гедимин перечитал письмо ещё раз и растерянно мигнул. «Открытие ещё двух элементов… Даже если они нестабильны — у них должен быть невероятно большой период полураспада. Жаль, что у нас синтезированный образец, не часть первичного кристалла. Наверное, в нём таких вкраплений нет. Но…» — сармат покосился на Константина — тот, не обращая внимания на ремонтника, наблюдал за работой прокатного стана. «Нужно будет сделать сигма-сканер. Много ирренция для этого не нужно. Хватит и миллиграмма.»

— Что там пишут? — спросил Айрон, и Гедимин вздрогнул от неожиданности — он успел забыть, что лаборант стоит у верстака. — У тебя сейчас глаза светятся. Новости из Лос-Аламоса?

Ремонтник хотел отогнать его, но осёкся и только выключил смарт.

— Открыли два новых элемента, — сказал он. — Продукты распада ирренция. Надо будет попробовать получить их тут. Это будет интересно.

Пластину непрозрачного стеклянистого фрила — тридцать сантиметров в длину, двадцать в ширину, полсантиметра толщины — вынули из формы и положили на лабораторный стол. Она была практически чёрной, только каждую секунду от края до края пробегал яркий жёлтый зигзаг — по отрезку в несколько миллисекунд, так, что разрозненные мелькания сливались в единое движение. Всего шесть слоёв цветного фрила, чёрная подложка, прозрачная поверхность, — молния издалека была очень похожа на настоящую. Линкен стоял над пластиной, вертел в руках смарт и косился на Константина, но тот старательно отворачивался. На экране устройства застыл один из кадров старой видеозаписи — пылевой «гриб» на длинной тонкой «ноге».

— Принцип ясен, — Хольгер повернул пластину фэнрила ребром к себе и провёл пальцем по торцу. — Надо будет проверить состав на свето- и термостойкость… и, возможно, заменить несущие прослойки рилкаром. Но это уже похоже на результат. Я бы попробовал увеличить количество слоёв. Нужна более сложная картинка.

— А это, что, не подходит? — вскинулся Линкен, подсовывая химику фотографию взрыва. Хольгер покачал головой.

— Слишком много движения. У Константина какие-то сложности с движением.

— Точки поляризации, — вздохнул северянин, отрываясь от телекомпа. — Сильно не хватает программы для обработки и расчётов. Когда дойдёт до промышленного производства, к станку придётся приделать мощный «мозг» и хорошую базу изображений. А в нашей группе не хватает программиста.

— Напиши в Ведомство, — сказал Хольгер. — Если у тебя на Севере не осталось знакомств…

Гедимин досадливо сощурился. «Тут и так слишком много тыкающих в кнопки. А изучать ирренций некому.»

Он подошёл посмотреть на фэнрил ещё с утра, когда остывшая пластина лежала в форме, и убедился, что стекло получилось гладким, — большего от продукции самодельного станка не требовалось. Последний час он молча сидел у верстака и наблюдал за сарматами, и ему уже надоело. «Пора заняться делом,» — подумал он, поднимаясь на ноги. «Начать с анализатора. Он не определит вещество, которого нет в его базе, но должен что-то заметить.»

— Хольгер, тебе сейчас нужен анализатор? — спросил он, подойдя к столу химика. Выключенный прибор со сложенными «щупами» лежал на краю. Хольгер на секунду отвёл взгляд от пластины фэнрила и качнул головой.

— Сейчас — нет. Бери, если нужно.

Сармат кивнул, привычным движением проверил, заряжен ли аккумулятор, и исправен ли сам прибор, и повернулся к двери.

— Стой! — Константин резко поднялся из-за стола и сделал шаг к ремонтнику. — Что ты собираешься делать с анализатором? Все опыты должны проводиться в лаборатории. Незачем таскать оборудование по коридорам.

«Опять…» — Гедимин сердито сощурился. «Он что, нанялся мешать мне работать?!»

— Я иду в хранилище, — буркнул он. — Это тоже лаборатория.

Константин мигнул и очень быстро — Гедимин не ожидал от него такой прыти — сделал несколько шагов к нему и оказался почти вплотную.

— Говори развёрнуто, если хочешь быть понятным. Для чего тебе анализатор в хранилище? Ты успел забыть, что там лежит?

«Сейчас захочет развёрнутого обоснования на восемь экранов…» — Гедимин с трудом удержался от фырканья и очень неохотно повернулся к командиру.

— Я рассказывал вчера о новых элементах. В нашем образце они тоже должны быть. Я собираюсь проверить их наличие и количество.

— То есть — засунуть единственный анализатор под омикрон-лучи? — Константин недобро прищурился. — Ты, как механик, должен снабжать лабораторию оборудованием, а не уничтожать последнее.

— Отойди, — буркнул Гедимин, поворачиваясь к двери. — Некогда болтать.

— Я запрещаю тебе проводить этот эксперимент, — громко и внятно сказал северянин. Ремонтник не видел его лица — он уже стоял спиной к командиру — но ему на долю секунды стало не по себе.

— Положи прибор на место и сядь.

«Странный он сегодня,» — подумал Гедимин, усилием воли переключая мысли на более приятные и полезные вещи — возможную реакцию анализатора на новый химический элемент и способы её прочтения. «Он должен что-то найти. Интересно, на что это будет похоже.»

— Стой! — крикнули ему в спину. — Я приказываю тебе остановиться.

Ремонтник от неожиданности замедлил шаг и не сумел сдержать ухмылку. «А ты меня останови,» — он протянул руку к двери.

Разряд вошёл в его спину чуть ниже рёбер, прямо в позвоночник, превратив тело в бесформенный дрожащий ком, и сармат упал лицом вниз. О том, чтобы подставить руки, речи не шло, — ни одна мышца не подчинялась, и перед глазами плыли яркие белые вспышки, то и дело сменяющиеся темнотой. «Станнер,» — ему показалось, что он прохрипел это, но навряд ли ему удалось издать хотя бы звук. «Из станнера… в спину… Hasu!»

…Ноздри обжёг резкий спиртовой запах — кто-то тёр надбровную дугу приходящего в себя Гедимина мокрым клочком ветоши, и кожу неприятно щипало. Сармат подался в сторону, подтягивая под себя руку; мышцы сокращались, но замедленно, и по телу пробегала крупная дрожь. «Гребучий станнер,» — вяло подумал Гедимин, пытаясь сфокусировать зрение на расплывчатом предмете перед глазами. Сармата подняли под мышки, прислонили к стене, и он откинул голову назад, прижав затылок к холодному фрилу. Судя по ощущениям, он расшиб бровь, когда упал вниз лицом, и кто-то упорно натирал её спиртом.

— Да хватит уже! — недовольно сказал Константин; Гедимин не видел его — как и другие сарматы, сквозь туман он выглядел белым расплывчатым силуэтом, но узнал по голосу и недобро сощурился. — Это всего лишь ссадина, а не трещина в черепе. Дайте ему воды и займитесь чем-нибудь полезным!

«Гребучая макака,» — Гедимин попытался подняться, но тело не подчинилось ему. Один из сарматов, склонившихся над ним, заглянул ему в лицо.

— Чего хочешь?

«Линкен,» — Гедимин сузил глаза. «То, что нужно.»

— Убей его, — прохрипел он и попытался кивнуть в сторону Константина. Всё тело мотнуло от стены, и сармат едва не упал во второй раз. Константин выразительно хмыкнул и похлопал рукой по бедру. Зрение Гедимина прояснилось достаточно, чтобы он смог узнать в тёмном предмете у пояса командира станнер средней мощности.

— Тебе надо отлежаться, — угрюмо отозвался Линкен. — Чтобы дурь в голову не лезла. Константин — командир, а ты не подчинился приказу. И кто из нас псих?

Гедимин изумлённо мигнул и посмотрел взрывнику в глаза, пытаясь найти признаки усмешки. Линкен был совершенно серьёзен.

— Почему он командир? — спросил ремонтник. — Потому что со станнером?

— Он сармат, назначенный сарматами, и он уже показал, что может командовать, — Линкен пропустил насмешку мимо ушей. — А вот ты не в себе со своим ирренцием. Хольгер, тащи сюда брезент. Пусть Гедимин отлежится.

— Не нужно, — ремонтник оттолкнулся от пола и с трудом поднялся на ноги. Теперь он увидел Хольгера и Иджеса. Химик стоял рядом и комкал в руке пропитанную спиртом ветошь, механик держался поодаль и смотрел на Гедимина с опаской.