– Мы не можем взять твоего пацана на начальную программу, он уже вырос, – говорил начальник, голос его был виноватый. Громур хорошо давил на него. – Староват он для полного обучения, не могу я взяться, ты пойми!

– Так возьми в старшую группу! – настаивал Громур.

– Да его там прибьют! – возразил начальник. – Не жалко пацана своего?!

Я услышал смех Громура. Мне–то совсем не смешно! Куда я попал?!

– Мой пацан в девятилетнем возрасте прикончил пятерых креалимских солдат, – смеющимся голосом произнес Громур. – У тебя хоть один сопляк видел креалимского солдата? Нет! Любой бы вариец обосрался! Ха–ха–ха!

Почему в десятилетнем, возмутился про себя я. Шестнадцать же… Потом меня осенило, Громур перевел мой возраст в исчисление Зинона. Как и принцесса когда спрашивая про то, если мне двенадцать…

– Тем не менее, тут коллектив, – не уступал начальник. – Они все друг друга с детства знают, живут вместе, все как братья. А он чужой, ему не выжить!

– Ты так говоришь, будто у вас тут беспредел какой–то, правила на что?

– Правила строгие! Но не исключают контакта! А наказание ты знаешь... Я твоего пацана потеряю и виновника накажу, потеряю…

– Ты мне должен Кимар, – обрубил Громур. – Давай бери пацана и в расчете мы будем. Я за него ручаюсь. Ты бы видел, что он творил на Дэрне.

– А что он творил на Дэрне? – с сарказмом спросил Кимар.

И Громур рассказал ему мои подвиги, упуская конечно, что спасал я принцессу. Про нее вообще речи не шло. Но в красках командира вышло хорошо, я даже загордился собой, какой оказывается герой.

Громур вышел и по моему взгляду понял, что я все слышал. Я поспешно встал. Уже понял, что меня приняли.

– Прощаемся Сирус, – вздохнул он и обнял меня крепко. – Ты не подведи, ладно?

– Буду стараться командир, – пролепетал я. Стало грустно.

– Сейчас я твой друг, – сказал Громур и отпустил меня из своих объятий, чтобы посмотреть в глаза.

Слово «друг» кольнуло в сердце. Я нахмурился, давя в горле ком.

– Единственный, – выдавил в ответ.

Плакать нельзя, хватит быть размазней!

– Не прав ты Сирус, – сказал с улыбкой Громур и, прислонившись к моему уху, шепнул. – Манса я вытащил, как и тебя, не думай, что забыл о твоем друге. Он помогал нам обоим, я не мог поступить с ним плохо. Он хорошо устроился во флоте на обслуживающем челноке. Только это наша тайна. Если проболтаешься пацан, меня казнят за невыполнение приказа принцессы.

Я резко закивал. Радость переполняла меня. Мой друг воскрес из мертвых, я оплакивал его много дней. А теперь узнаю, что он жив здоров. Нахлынула радость! Пройду школу и вернусь на флот, мы с ним обязательно должны увидеться.

Пока тихонько смеялся, Громур смотрел на меня и улыбался. Потом он вдруг посерьезнел.

– Теперь слушай внимательно, Сирус, – начал он. – Правила школы суровы, следуй им точно, не нарушай, слушай преподавателей беспрекословно. Эмоций не показывай никому, слезы, смех, можешь в темноте под одеялом, но ни при варийцах. Тебя будут проверять, провоцировать, унижать, говорить гадости, но ты стойко держись и не поддавайся. Будь честен, завоюй любовь коллектива и найди здесь друзей. Будь сильным, каким был на Дэрне, этого будет им всем достаточно.

Громур рассмеялся и снова обнял меня.

Вскоре он улетел.

 День первый.

Вчера меня сопровождали отдельно, мимо всех местных ребят. Отдельно покормили, положили в отдельной комнате. Сегодня предстоит официальное представление перед коллективом нового ученика. То есть меня.

Мой наставник командир Берон, он же командир старшей группы, в которой буду проходить обучение. Он вариец, просто огромных размеров, сильного телосложения. Для нашей расы это редкость, так Громур говорил. Наставник строгий, по голосу сразу видно. Он ровесник Громура, точно не младше!

– Ученики! – взревел Берон, что я невольно вздрогнул.

Мы с ним стояли перед строем варийских ребят, в большом спортивном зале. Они выпрямились по струнке в одну шеренгу. В конце справа отдельным строем стояли девушки. Что меня больше всего удивило.

– Приветствуем вас командир Берон–оун! – дружно отчеканили ученики.

– У нас новый ученик, – объявил Берон.

Затем он повернулся ко мне. Душа ушла в пятки. Я волновался, краснел, потел в свой новый, выданный мне школой, бежевый комбинезон.

– Представься ученик!

– Сирус, – пролепетал я.

– Громче! – взревел Берон.

– Сирус! – пискнул еще тоньше. – Сирус с планеты Дэрна!

В строю кто–то хихикнул.

– Лечь! – гаркнул бешеным голосом наставник, повернувшись к строю, и придержал меня, чтобы не лег следом за всем строем мальчишек и девчонок.

Строй же синхронно упал на живот. А я почувствовал свою вину. Мне стало страшно.

– Кто открывал рот?! – взревел на строй Берон.

– Я, командир! Ученик Коин! – крикнул один из середины лежащего строя.

Я изумился его смелости. Сам бы вряд ли смог признаться.

– Сутки карцера! – объявил Берон – Вперед!

Коин послушно вскочил и помчался из зала. Меня потрясывало от таких акустических взрывов наставника. Я уже пожалел, что не убежал с Виерой в лес. Берон снова повернулся ко мне.

– Ученик Сирус с планеты Дэрна, – начал спокойным голосом он. – Ты должен уяснить, у нас одно наказание, и это карцер, помещение полтора на полтора и в высоту на метр, ни стоять, ни лежать. За любую провинность карцер. Срок в карцере определяю я. Первые сутки осознание вины, вторые глубочайшее осознание вины, третьи – ты уже начинаешь сходить с ума, пятые – ты уже сошел с ума, десятые – ты стал бездушным мясом. Больше десяти суток ни один ученик не выдержал, один продержался десять, на одиннадцатые умер. Тебе ясно, ученик Сирус?!

– Да командир! – пискнул я.

Ужас переполнял меня. Куда я попал?!

День второй.

Утро. Сейчас я в столовой. Хожу за всеми по пятам, чтобы не потеряться. Зданий много, коридоров и переходов немерено. Все белое, стены, потолки, в глазах рябит. Помещения просторные, но однообразные. Ко мне прикрепили ответственного, ученика Рокона, светловолосого крепкого парня, с безразличным, непробиваемым выражением лица. Он на меня почти не смотрит, мало со мной разговаривает, только показывает куда идти и что делать.

Обычная столовая, как на крейсере, может только по просторнее и освещение ярче. Тут энергию не экономят, ее в избытке. Столы, скамейки. Получаем еду с конвейера и рассаживаемся строго по местам.

Сижу и ем. Смотрю на всех, озираюсь, как дикий. Никто не разговаривает, две–три пары только шепчутся еле слышно. Посмотрел на вариек. Девушки сидят за своими столами, отдельно, в таких же бежевых комбинезонах. Насчитал двадцать три варийки. Все красивые, глаза разбегаются.

Заметил, что на меня украдкой многие поглядывают, изучают. Они все на вид крепче чем я, старше, сильнее. Я немного побаивался их взглядов, опасался неправильных мнений, насмешек. Рокон сидел напротив меня и ел из тарелки, не поднимая глаз. Мне нужно завести друга, одному будет тяжело.

– Рокон, – начал шептать я. – А что тут делают девушки?

Я хотел завести разговор, но Рокон не ответил, продолжал есть. С лева в бок уперся чей–то локоть.

– Если ты, малек не заткнешься, я тебя на тренировке изобью до полусмерти, – услышал шепот своего соседа, который произносил все слова с выражением и сквозь зубы.

Я замолчал, мне не нужны враги из–за моего любопытства.

День третий.

Вечер. Меня, наконец, перевели в общую комнату. Теперь буду спать в одной комнате с тремя варийцами. Две двухъярусные кровати вдоль стен небольшой комнаты, напротив стальной двери окошко, под ним письменный стол и два стула. Мне указали на свободную кровать на втором ярусе слева.

Дверь за мной закрылась, я остался один. Скоро придут ребята с вечерних занятий. У всех кровати застелены хорошо, я бы и не понял, какая из них свободная, если бы не Рокон, который меня привел.