— Ты думаешь, с ней все в порядке? — шепнула Скарлетт.

Колум просто кивнул. Дождавшись, когда они будут на улице, сказал:

— Я видел на столе чайник, он был почти пуст. Она всегда дремлет после обеда.

Живые изгороди по обеим сторонам дороги были очень красивы из-за цветущего боярышника, птичье пение раздавалось всего в двух футах над головой Скарлетт. Было очень приятно пройтись, хотя земля оставалась мокрой.

— Это тропинка ведет к Войну, Колум? Ты обещал мне показать реку.

— Обязательно, Скарлетт. Но только утром. Сегодня мы должны вовремя вернуться. Молли устраивает в честь тебя чаепитие.

— О! Вечер в мою честь! Чудесно! Я смогу повидать всех родственников еще до того, как устроюсь в Чарльстоне.

Угощение было на славу. Но Скарлетт подумала, что это, пожалуй, единственный приятный момент во всей этой кутерьме. Ей приходилось пожимать руки и улыбаться всем приезжающим и уезжающим. «Бог мой, какие мягкие и слабые пальчики у этих женщин, а разговаривают они, словно у них кость в горле застряла. И до чего же нудные! В жизни не встречала более навязчивых собеседников…»

Скарлетт не сталкивалась никогда прежде с этим соперничеством в чрезмерной, чисто провинциальной утонченности будущих джентри. Клейтонские землевладельцы и аристократия с прямо-таки деревенской прямотой выражали презрение к чарльстонской претенциозности и к тому кругу людей в Атланте, которых она причисляла к «друзьям Молли». Оттопыренный мизинец руки, держащей чашку, и микроскопической величины бутерброды и пирожные очень точно характеризовали Молли и ее окружение. Они стремились выглядеть изысканно, а на самом деле были нелепыми и манерными.

Но Скарлетт, по-видимому, решила найти утешение в еде и поглощала все с большим аппетитом, игнорируя все приглашения к беседе, во время которой можно было посетовать на горькую долю несчастных, которым приходится пачкать руки, работая на ферме.

— Молли, а чем занимается Роберт? Ходит все время в лайковых перчатках? — спросила Скарлетт и не без злорадства отметила, что на прекрасной коже Молли появляются морщинки, когда та хмурится.

«Бедняга Колум! Полагаю, ему придется выслушать от нее несколько нежных слов из-за того, что привез меня сюда, — подумала Скарлетт. — Но мне плевать на все. Она может говорить обо мне все, что угодно, будто я вовсе не О'Хара. И с чего эта идиотка взяла, что плантация — это то же самое, что и — как она там сказала — поместье. Нет, надо будет самой поговорить с Колумом. Вот умора! Какие у них были довольные рожи, когда я рассказывала, что у нас вся прислуга и работники — черные. Хотя они вряд ли даже слыхали, что у людей бывает черная кожа, и уж точно не видели ни одного негра. Все кругом как-то странно».

— Чудесный вечер, Молли, — сказала Скарлетт, — все очень вкусно! Я так объелась, что чуть не лопнула. Думаю, мне было бы неплохо пойти в свою комнату, отдохнуть немного.

— Как тебе будет угодно, Скарлетт. Я вообще-то приказала приготовить коляску, чтобы мы покатались, но если ты предпочитаешь поспать, то…

— О, нет! Мне очень хочется поехать. Мы можем отправиться к реке, как ты думаешь?

Хотя она и собиралась отделаться от Молли, но этот шанс был слишком хорош, чтобы упускать его. По правде говоря, ей больше хотелось проехаться до реки, чем идти туда пешком. С некоторых пор она не доверяла Колуму, когда он говорил «недалеко».

В действительности так оно и вышло. Молли в желтых перчатках под цвет высоких колес двуколки правила сначала по главной дороге, потом свернула в сторону, и они покатили по деревенской улице. Скарлетт с интересом глядела на ряд унылых домишек.

Коляска проехала через огромные ворота, ничего подобного Скарлетт в жизни не видела. Верх этого громаднейшего железного сооружения был с двух сторон усажен позолоченными остриями, а в центре красовался ярко раскрашенный замысловатым узором металлический диск.

— Крепость Эрлов, — нежно сказала Молли. — Мы поедем к Бит Хаус и посмотрим на реку из сада. Хорошо, что хозяина сейчас нет, а Роберт взял разрешение у мистера Андерсона.

— А кто это?

— Управляющий. Он всем здесь распоряжается. Они с Робертом — приятели.

Скарлетт постаралась сделать вид, будто все это производит на нее впечатление, хотя и не понимала, почему какой-то смотритель требует такого к себе внимания, ведь он просто нанят для помощи. Ответ на этот вопрос она получила тогда, когда коляска, проехав по широкой усыпанной гравием дорожке, выкатила на расстилающуюся гладь подстриженной лужайки, которая напомнила Скарлетт ее собственную террасу в Таре. Но первый же взгляд на Бит Хаус вытеснил все ее мысли.

Биг Хаус был огромен. Из-за множества крыш, башен, стен с бойницами, мостиков и переходов он был больше похож на маленький город, чем даже на очень большой дом. Теперь Скарлетт поняла, почему Молли с таким уважением относилась к управляющему. Да, здесь требовалось гораздо больше людей, чем на самой большой плантации. Скарлетт приходилось вытягивать шею, чтобы разглядеть верхнюю часть стен и отделанные мраморным кружевом окна. Особняк, построенный Реттом для нее в Атланте, там, несомненно, был самым большим и впечатляющим, но тут он стал бы не очень примечательным уголком.

— Я хочу посмотреть дом изнутри.

Молли ужаснулась ее просьбе:

— Но у нас есть разрешение гулять только в саду! Сейчас я привяжу пони и мы пройдем туда через те ворота, — она указала на высокую арку.

Скарлетт выпрыгнула из коляски.

Через арку они вышли на террасу. Гравий, которым она была засыпана, образовывал замысловатый рисунок из волн и завитушек. Следы Скарлетт сейчас же нарушили прекрасный узор. Робко и неуверенно ступала она, с опаской поглядывая на сад, где дорожки также были усыпаны разрыхленным гравием, правда, без этого рисунка, но следы там все равно оставались.

— Не понимаю, как им это удается? — думала Скарлетт. — Ведь у человека с граблями тоже должны быть ноги, которые оставляют следы на земле.

Она глубоко вздохнула и решительно зашагала к мраморным ступеням, ведущим в сад. Звук хрустящего под ногами гравия выстрелами отзывался в ушах, и Скарлетт уже пожалела, что пришла.

Куда это подевалась Молли?! Она как можно тише повернулась. Молли шла очень осторожно, наступая на следы, оставленные Скарлетт. Увидев, что кузина, несмотря на все свои маневры, боится еще больше, Скарлетт почувствовала себя уверенней. Ожидая Молли, она еще раз поглядела на дом. Отсюда он выглядел таким необъятным, из комнат на террасу выходили высокие двустворчатые окна, доходившие до самой земли и закрытые плотными занавесками, они были достаточно большими, чтобы проходить через них, но все же не такими огромными, как двери на фасаде дома. Теперь уже можно было поверить, что здесь живут люди, а не великаны.

— Какая дорога ведет к реке? — обратилась Скарлетт к кузине.

Она не собиралась говорить шепотом только потому, что рядом стоит пустой дом. Задерживаться ей тоже не хотелось, и поэтому она отказалась от предложения Молли обойти все тропинки и полностью осмотреть сад.

— Я только хочу увидеть реку. Мой муж вечно возится с садом, и он мне наскучил еще дома.

Всю дорогу, пока они шли по центральной аллее к деревьям на краю парка, ей пришлось отбиваться от назойливого любопытства Молли, которая проявила страшный интерес к истории ее замужества.

И вдруг в проеме между двумя рядами деревьев Скарлетт увидела воду. Никогда прежде не видела она ничего подобного. Поток переливался и играл всеми оттенками золотого и коричневого. Солнце, садившееся в верховьях реки, расплавленным золотом кружилось в водоворотах, которые образовывались на темной, как бренди, поверхности.

— Как красиво! — воскликнула Скарлетт, и голос ее смягчился.

Она не могла оставаться равнодушной к красоте.

«Послушать папу, — думала Скарлетт, — так река должна быть красной от крови ее жертв, стремительной и дикой. А на самом деле нужно приглядеться, чтобы увидеть, что она вообще движется. И это Бойн!»