Когда он вернулся домой, он увидел двадцатитрехлетнюю женщину с той же неуклюжестью, что и у тринадцатилетней девочки. Она чувствовала себя неуютно со всеми мужчинами, за исключением Ретта. Она не разделяла представления общества о том, как должна выглядеть женщина, как думать и как вести себя. Розмари была педанткой, огорчительно прямой и с полным отсутствием женских уловок и тщеславия. — Ретт любил ее, и он уважал ее колючую независимость. Он не мог исправить случившееся за годы его отсутствия. Он был абсолютно честен с Иозмари, разговаривал с ней на равных и при случае, даже исповедовал ей секреты своего сердца, чего он никогда не делал с другими людьми. Она поняла бесценность его подарка и обожала его. За четырнадцать месяцев пребывания Ретта дома старая дева и лишившийся иллюзий искатель приключений стали лучшими друзьями.

Теперь Розмари почувствовала себя преданной. Она увидела черты в характере Ретта, о существовании которых она не знала: жесткость в брате, которого она знала как постоянно доброго и любящего. Она была сбита с толку.

— Ты не ответил на мой вопрос, Ретт, — покрасневшие глаза Розмари смотрели на него осуждающе.

— Прошу прощения, Розмари, — сказал он осторожно. — Я глубоко сожалею, что ты услышала меня. Мне это было необходимо сделать. Я хочу, чтобы она уехала и оставила всех нас в покое.

— Но она твоя жена!

— Я бросил ее, Розмари. Она не захотела развестись со мной, как я предложил, но она знает, что с браком покончено.

— Тогда почему она здесь? Ретт передернул плечами.

— Может, нам лучше сесть. Это длинная, утомительная история.

Медленно, методично, без эмоций Ретт рассказал своей сестре о двух предыдущих замужествах Скарлетт, о его предложении и согласии выйти за него замуж. Он также рассказал ей о любви Скарлетт к Эшли Уилксу на протяжении всех лет, что он знал ее.

— Но если ты знал это, то почему, ради Бога, ты женился на ней? — спросила Розмари.

— Почему? — Ретт усмехнулся. — Потому что в ней было столько огня, и она была так беспечна, упряма, храбра. Потому что она была таким ребенком, несмотря на свою претенциозность. Потому что она была непохожа на всех женщин, которых я когда-либо знал. Она восхищала меня, сводила с ума. Я любил ее так всепоглощающе, как она любила его. Это было своего рода заболевание.

В его голосе чувствовалась тяжесть сожаления.

Он наклонил голову на свои руки и засмеялся, трясясь. Его голос был приглушен.

— Какая гротесковая практическая штука эта жизнь. Сейчас Эшли Уилкс свободный человек и женился бы на ней по первому зову, а я хочу избавиться от нее. Именно это и придает ей решительность заполучить меня. Ей хочется только то, что она не может достать.

Ретт поднял голову.

— Я боюсь, — тихо сказал он, — боюсь, что все начнется заново. Я знаю, что она бессердечна и эгоистична, что она как ребенок, который со слезами просит игрушку, а потом ломает ее, как только получит. Но есть мгновения, когда она наклоняет свою голову под определенным углом, или улыбается радостной улыбкой, или внезапно выглядит потерявшейся — и я почти забываю все.

— Мой бедный Ретт! Он улыбнулся ей и стал снова самим собой.

— Ты видишь перед собой мужчину, который был грозой судов на Миссисипи. Я делал ставки всю свою жизнь и никогда не проигрывал. Выиграю и эту. Скарлетт и я заключили сделку. Я не могу рисковать, поэтому она не должна слишком долго оставаться в этом доме. Я либо опять в нее влюблюсь, либо убью. Итак, я поманил золотом перед ней, и ее жадность на деньги перевесила умирающую любовь ко мне. Она уедет насовсем, когда закончится Сезон. А пока я должен держать ее на расстоянии, пересидеть и перехитрить ее. Она терпеть не может проигрывать, и она это показывает. Не очень занимательно выигрывать у того, кто умеет хорошо проигрывать.

Его глаза смеялись. Потом они посерьезнели.

— Это разобьет маму, если она узнает правду о моей несчастной женитьбе, но ей будет очень стыдно, если она узнает, что я убежал из-за нее. Ужасно. В этом случае Скарлетт уедет, а я буду пострадавшей, но стоической стороной, и не будет никакого позора.

— И не будет сожалений?

— Только о том, что был дураком однажды — много лет тому назад. У меня будет очень сильное утешение, если не стану дураком дважды. Требуется время, чтобы стереть унижение от первого раза.

Розмари смотрела с любопытством на него.

— Что, если Скарлетт переменилась? Она могла повзрослеть.

Ретт усмехнулся.

— Это случится, как говорят, «когда свиньи полетят».

— Пошла прочь, — Скарлетт спрятала лицо в подушку.

— Сегодня воскресенье, миссис Скарлетт, вы не можете так долго спать. Мисс Полина и мисс Элали ждут вас.

Скарлетт застонала. Этого было достаточно, чтобы человек стал приверженцем епископальной церкви. По крайней мере, они могут дольше спать; служба в церкви св. Михаила начиналась не раньше одиннадцати. Она вздохнула и встала с кровати.

Ее тетки не теряли зря времени и стали читать ей лекцию о том, чего ждут от нее в наступающем Сезоне. Она нетерпеливо слушала, как Элали и Полина объясняли ей важность этикета, неброской одежды, почтительного отношения к старшим, поведения, достойного леди. Ради всего святого! Она сломает себе зубы об эти правила. Ее мама и Мамушка вбивали их в нее с момента, когда она стала ходить. Скарлетт напрягла скулы и смотрела себе под ноги, когда они шли в церковь св. Марии. Они просто не будет слушать, вот и все.

Однако когда они вернулись в тетушкин дом, за завтраком Полина сказала то, что заставило Скарлетт обратить внимание.

— Незачем хмуриться на меня, Скарлетт. Я говорю тебе ради твоего же блага. Ходят слухи, что у тебя два совершенно новых бальных платья. Это скандал, когда все остальные вынуждены надеть то, что они уже носили много лет. Ты новенькая в городе, и тебе надо быть осторожнее с твоей репутацией. И репутацией Ретта тоже. Люди еще не решили, как к нему относиться, ты знаешь.

У Скарлетт заныло сердце. Ретт убьет ее, если она испортит его дела.

— Как насчет Ретта? Пожалуйста, скажите мне, тетушка Полина.

Полина рассказала старую историю: его выгнали из высшего военного училища, отец отрекся от него, было известно, что он делал деньги как профессиональный игрок на лодках Миссисипи, на скандальных золотых приисках в Калифорнии, а главное, сотрудничая со скалливагами и саквояжниками. Правда, он храбро сражался за Конфедерацию, пожертвовав ей большую часть своих грязных денег.

— Ха! — подумала Скарлетт, — Ретт действительно хорош в распространяемых о нем историях, но, тем не менее, его прошлое было отвратительным. Хорошо, что он приехал домой позаботиться о своей матери и сестре^ но до этого он неплохо провел время. Если бы его отец не голодал, чтобы заплатить страховку, его мать и сестра могли бы умереть.

Скарлетт сжала зубы, чтобы не закричать на Полину. Это была неправда насчет страховки! Ретт никогда, никогда не прекращал заботиться о своей матери и сестре, но отец не разрешал им принимать что-либо от него! Только когда мистер Батлер умер, Ретт смог купить своей матери дом и дать ей денег. И миссис Батлер пришлось даже придумать историю со страховкой, чтобы объяснить свое благосостояние, потому что деньги Ретта считались грязными. Деньги есть деньги, не могут эти твердолобые чарльстонцы понять это? Какая разница, откуда они, если они обеспечивают крышу над головой и, пищу в животе?

Почему Полина не перестает проповедовать? О чем это она говорит? Глупый бизнес с удобрениями. Это еще одна шутка. В мире не хватило бы удобрений, чтобы перевести их на деньги, которые Ретт выкидывал на такие глупости, как скупка маминой мебели, серебра, картин прапрародителей, и платя здоровым мужчинам, ухаживающим за его драгоценными камелиями.

— …некоторые чарльстонцы хорошо зарабатывают на фосфатах, но они не показывают этого. Ты должна избегать экстравагантности и хвастовства. Он твой муж, и это твой долг предупредить его. Элеонора Батлер думает, что он все делает правильно, она все время портила его; но ради нее, так же, как и ради вас с Реттом, ты должна проследить, чтобы Батлеры не ставили себя под подозрение.