Боль прожгла до кончика хвоста, а внутри вспыхнул огонь. Бросив короткий взгляд на младшего наставника, Тивтгринт, коротко рыкнув, бросился вперед со всех лап, безрассудно расталкивая плечами более медленных товарищей.

— ДА! РВИ! БЕГИ ИЗО ВСЕХ СИЛ! ДОГОНИ СВОЮ ЦЕЛЬ! — Продолжал рычать рядом Зиргринт, раз за разом опуская палку на плечи и трапеции ученика. Не слишком сильно, но достаточно, чтобы боль пробуждала звериное нутро.

В какой-то момент Тивтгринт перестал ощущать боль от ударов. Ему показалось, что лапы утратили сковывающую их тяжесть, а дыхание выровнялось. В груди вспыхнул новый огонь, до селе ему неизвестный. И этот огонь просил! Нет! Он требовал жертвы! Он требовал крови! Он заполонил разум и со скоростью пожара распространялся по всему телу.

Ученик сам того не заметил, как с двух лап опустился на все четыре, а его глаза застелила густая серая дымка. Сквозь нее он видел только далекую ярко-красную точку наставника Силгиринта. На его морде появилась пена, а выпущенные когти готовы были высечь искры, если бы это было возможно.

Фигура наставника стала стремительно приближаться. В целом, как и Арена. Уже можно было отчетливо различить все двадцать семь ярусов Устария.

До наставника оставалось несколько десятков прыжков. Тот неожиданно наклонился и в Тивтгринта полетело сразу несколько увесистых камней. Легко от них уклонившись, он лишь грозно зарычал и постарался выжать из тела еще больше. Ведь желанная добыча была так близка.

Не заметив, как он вихрем вылетел на Арену, Тивтгринт без раздумий бросился на своего наставника, который как ни в чем не бывало отряхивался от пыли и казалось не замечал приближающейся угрозы.

Сделав несколько резких обманных движений из стороны в сторону ученик взвился вверх в длинном прыжке, метя зубами в не защищенную кожаными доспехом шею Силгринта.

Неожиданно вспышка боли застелила его сознание. Кубарем пролетев по Арене, чудом что-нибудь себе не сломав и не менее чудесным образом сохранив все зубы на месте, Тивтгринт впечатался спиной в каменное ограждение арены.

Огонь внутри стал стремительно угасать. Ушла и пелена из глаз.

— Поздравляю тебя, ученик. Тебе удалось пробудить Жажду. Видимо, не зря в тебе бежит кровь Высшего прайда. Хотя, другого я и не ожидал. А теперь подотри слюни и вставай! — Не давая ученику ни малейшей возможности хоть немного прийти в себя, следом прорычал наставник. — Топтать песок Устария тебе еще следует заслужить! Займи место на смотровых рядах! Ты сегодня драться не будешь!

Покорно кивнув наставнику, Тивтгринт поднялся и на дрожащих лапах, придерживаясь за стену, поплелся к одному из четырех входов на арену. Его тошнило, а тело ломило и скручивало спазмами боли так, будто его избивали палками несколько часов к ряду. Не пройдя и десяти шагов, лапы Тивтгринта подкосились и он грузно завалился на бок подняв небольшое облачко пыли.

— Фиргринт, помоги ему. — коротко бросил наставник, даже не поворачивая голову в сторону потерявшего сознание ученика."

Сероглазый распахнул глаза и огляделся. Все было спокойно. Аборигены спокойно посапывали, как всегда сбившись в плотный круг. Отшельник перевел взгляд на лапу и мысленно выругался. Как и во сне, он глубоко вонзил когти в собственную плоть. Но это был пустяк. С пальца исчезло кольцо управление Фикли: "Значит все-таки кто-то смог тебя разглядеть."

— Заларк! — Не удержался Отшельник и несколько раз лизнул ладонь, стараясь остановить кровотечение.

Как он не старался сон больше не шел. Промаявшись еще несколько часов, Сероглазый напрочь отбросил эту идею. Вместо этого он достал гримуар и принялся тщательно изучать все, что связано с его будущим противником. Память, в которую сотнями тысяч ударов, пинков и затрещин была намертво вмурована информация, не подвела. Но, возможностью обновить ранее изученное, никогда не следовало пренебрегать. Иногда одна упущенная, на первый взгляд, незначительная деталь могла стоить жизни.

Как и практически каждый отряд жесткокрылых, рой состоял из нескольких типов жуков. Центральную позицию занимала матка, которая давала потомство. В зависимости от потребностей роя из яиц появлялись различные особи. Жуки-надсмотрщики были представлены исключительно Изумрудными нарывками. Они выступал няньками для особого, самого редкого и отсюда самого ценного типа — Огненных толсторогов. Лишь они могли оплодотворять матку.

Сероглазый перевернул страницу. Разворот занимала внушительная угольно-черная туша Пепельника. Эти громадные твари с рогатыми головами и прочнейшей хитиновой броней были жуками-охранниками. Очень редко среди них появлялись Розовобрюхи. По-сути — те же пепельники, но еще более большого размера и с дополнительной парой лап и жвал. Они составляли, так сказать, личную охрану матки и постоянно находились рядом с ней. День и ночь. Как и прочие нарывки, Розовобрюхи плевались особым видом кислоты, которая собиралась в полупрозрачной хитиновой полости на брюхе. Отсюда собственно они и получили свое название.

Но, большую часть роя составляли жуки-рабочие — каравчи, с блеклыми серыми панцирями под стать каменному грунту в котором они проводили большую часть своей жизни. Они рыли проходы, добывали еду и выполняли прочую грязную работу для обеспечения полноценной жизнедеятельности остальных видов. В отличии от Изумрудных нарывок, пепельников и розовобрюхов, летать они не умели. Этот недостаток и свой относительно небольшой размер каравчи компенсировали количеством и высокой скоростью передвижения.

В гримуаре было указано, что уру какое-то время назад пытались из них сделать ездовых животных. Но природная тупость и исключительные стайные инстинкты каждый раз возвращали рабочую особь к гнезду. А уру, осмелившиеся оседлать каравчи, в мгновения ока сначала превращались в растерзанную груду мяса, а затем и в питательный бульон. В таком виде они и попадали в кормовые хранилища нарывок. Несмотря на свой неказистый вид и размер, каравчи обладали самой концентрированной и едучей кислотой, которая была способна без особых усилий растворить как камень так и сталь. Что уж говорить о какой-то плоти. При этом у каравчей напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения и для защиты гнезда они бездумно лезли вперед пока все не погибали или не сметали врага общей массой.

Чуткие уши Сероглазого уловили еле слышный гул. Еще далекий, но с каждым ударом сердца незаметно приближающийся. Колебания улавливали и вибриссы.

"Рой!"

Сероглазый тут же достал карту из костяного тубуса и развернул ее. Та мгновенно ожила и запестрила тысячами разноцветных точек. Отшельник жадно вслушивался во все усиливающийся гул и еще более внимательно рассматривал карту.

Сначала появились около тысячи голубых и синих меток: "Изумрудные нарывки!". Как самые быстрые и проворные летуны они первыми шли по тепловому следу, оставляя за собой густой шлейф из запахов для следующих на ними более тяжелых видов.

Спустя несколько минут на карте появились новые цвета — зеленые и желтые — пепельники и розовобрюхи. Сероглазый недовольно поморщился и бросил взгляд в угол карты. Там сияло уже довольно занчительно число — тысяча триста двадцать шесть.

Но основные силы были только на подходе. Лишь через пять минут карта окрасилась в сплошной фиолетовый цвет, который плотной волной накатывал со всех сторон: "Каравчи!" Общее число жуков тут же возросло до тридцати пяти тысяч, а цифры на карте и не думали останавливаться. Еще через несколько минут число выросло сначала до пятидесяти двух тысяч, а затем, практически в плотную подобралось до семидесяти.

Подождав еще тридцать секунд, Сероглазый убрал карту обратно в тубус. Конечная цифра замерла и показывала шестьдесят девять тысяч семьсот двадцать семь особей.

Отшельник был уверен в силе двух установленных барьеров. Вернее в том, что они полностью скроют любые звуки, запахи и тепловое излучение. Против массированной атаки их хватит на пару секунд. Но здесь разыгрывалась слишком опасная партия в чаку. Рисковать было нельзя. Сероглазый бросил взгляд на перчатку. Там все также красовалась черная жемчужина перемещения. В случае крайне опасности он переместится сразу на Высокий Перевал к Сумеречному Ирбису. "Возможно, даже получится прихватить с собой Ибриса." — На миг задумался Отшельник, бросив взгляд на перспективного аборигена.