– Уважаемая птица-секретарь, – взмолился Художник, мне крайне необходимо срочно попасть на приём к мудрецам.

– Очень сожалею, – проскрипела в ответ птица-секретарь, приёма нет и неизвестно, когда он будет возобновлён. Впрочем постучитесь.

И Художник снова застучал. Наконец, высоко вверху башни открылось маленькое окошко, и птица-секретарь, взлетев, села на приступочек рядом с ним.

– В чем дело, уважаемый секретарь? – спросили изнутри. – И что за грохот? Я в третий раз принимаюсь за расчёт и сбиваюсь со счета.

– Дело в том, уважаемый мудрец, – проскрипела в ответ птица-секретарь, что не принят один неотложный посетитель.

– Как же так? – удивился мудрец. – Согласно последней сводке уже все неотложные посетители приняты, дороги закольцованы и в страну невозможно попасть. А оказывается, в стране находится посетитель, которого не успели обслужить.

Птица-секретарь не умела лгать, но ей очень хотелось помочь попавшему в беду, и она, будто не слыша, промолчала и принялась чистить перья.

– Хорошо, – продолжал мудрец, – я приму его, но запретите ему стучать. От грохота у меня в голове полный кавардак и сплошная путаница.

Мудрец принял Художника на лужайке искусственной зелени. Когда Художник начал рассказывать о Маленьком Охотнике и самодурстве Дубаса, Мудрец нетерпеливо его прервал.

– Все учтено и взвешено, – объявил он. – Для маршала уже включен обратный ход времени, и маршал, сам того не подозревая, возвращается в детство. Вот-вот он впадёт в полное детство, и его злодейства окончатся. Он будет просто в кроватке лежать и пускать пузыри. И эти его «дай» и «хочу» в детстве естественны. А что касается Голубого Бизона, то нужен точный расчёт. Да, он записан в наших учёных книгах, но сейчас ремонт и на расчёт просто нет времени. Отправляйтесь-ка лучше в экспедицию.

Мудрец задумался, и Художнику показалось, что он забыл про него. Но спустя минуту, мудрец четко сказал птице-секретарю:

– Уважаемый секретарь, снарядите незамедлительную научную экспедицию. Дело в том, что именно теперь у Жабьего болота, за Круглым озером пасётся искомый Голубой Бизон. Его нужно поймать, обмерить, взвесить и в результате получится рецепт – сколько чего. Сколько на бизона идёт обыкновенных крыс и сколько нужно пищух и летучих мышей и именно каких: ушанов или нетопырей? Только учтите, что пасущийся Голубой Бизон – эталонный, и после обмера животное следует отпустить, не причинив ему ни малейшего вреда. Составьте научную экспедицию, всех строго проинструктируйте и чтобы всё было по правилам – с лекарем и поваром, как всегда. Экспедиции будет выделен один говорящий попугай.

Художник поблагодарил мудреца, и направились в гостиницу. По дороге птица как могла развлекала его.

– Пребывание в этой стране, – объясняла она скрипучим голосом, – связано с массой неудобств. Правительство лишь мирится с учёными, расходы на всё урезаны и путешествовать придётся пешком.

– Ну что же, – возразил Художник, – пожалуй, это и привлекает путешествующих.

– Здесь вы не встретите привычных благ, – продолжала птица-секретарь, а только лишь лишения, о которых я по долгу службы обязана вас предупредить. Но вообще-то вам все-таки повезло, потому что в Страну допускается ограниченный круг лиц. В гостинице, не откладывая, подберите участников экспедиции из лиц, ожидающих приёма. Это будет нетрудно, так как приём прекращен и делать им пока нечего.

Гостиница оказалась маленькой и без удобств. В ней ожидали очередь на приём к мудрецам те, кому по их мнению советы мудрецов были очень нужны, но их всё же не включили в число неотложных посетителей.

Единственную ванну в гостинице занимал пожарник-морж. Он был ответственным за королевские леса. Леса непрерывно горели, а пожарник гасил огонь водяной струей. Он и в гостинице непрерывно тренировался, ныряя в ванне и выпуская струю. Пока он был здесь, леса оставались без присмотра, и это волновало пожарника.

– Возьмём, скажем, зайцев, – объяснял он. – Как говорится, если зайца бить, он спички научится зажигать. А зайцев в королевских лесах очень обижали, и теперь они где не окажутся, ищут спички. Найдут коробок, обронённый охотником, и сразу зажигают.

Морж-пожарник вздохнул, выпустил очередную струю и продолжал:

– Схватишь его за уши: «Ты что, косой? Руки чешутся?» А у него и впрямь лапы чешутся. Он непрерывно лапой дергает, словно спички зажигает. Пробовал я давать им спички без коробка. Думал, не зажжет. А они и без коробка зажигают. И оттого в лесу непрерывный пожар. Я командирован сюда за средством от пожаров. Но ожидая приёма, боюсь, что сгорят королевские леса и тушить, увы, больше будет нечего. Что тогда прикажете мне в ежегодном докладе доложить королю?

Под самой крышей жил, ожидая приёма, Рыжий лекарь. Он был обучен лечению иглоукалыванием кактусом. Уколами кактуса он лечил от всего. Но это лечение было болезненным, и не все соглашались на него. Поэтому лекарь и отправился к мудрецам – узнать, нельзя ли ему лечить как-нибудь по-иному и чем? Однако лекарь боялся, что пока у колдунов ремонт, заболеют все в государстве. И он настойчиво добивался приёма.

На балконе гостиницы обычно курил неизменную трубку моряк Ловила. Он целый год ждал у моря погоды и попутного ветра, чтобы отправиться в торговый город Лимпур. А вышло так. После длительного рейса Моряк списался на берег и ушёл в долгожданный отпуск. Отдыхая, он проводил свое время как обычно: ловил с помощью выдр речную рыбу, ходил по грибы, а вечером у камина в своём любимом моряцком свитере, склеенном из гагачьего пуха, попыхивая трубкой, рассказывал необыкновенные морские истории. И его совсем не тянуло в море.

Но с некоторых пор море опять-таки начало сниться Ловиле по ночам. Он заскучал, и ему сделалось ясно, что пока он вновь не отправится в море, не будет ему покоя. Тогда он прервал свой отдых и отправился в гавань ждать у моря погоды. Но уходило время, а ветер не надувал паруса, и суда сиротливо стояли у причалов.

Ловила ждал попутного ветра с рассвета, когда окрашивались нежным сиянием верхушки местных лиловых гор, и до позднего вечера, когда горы казались черными. Он засыпал только в те редкие часы, когда наступала кромешная тьма и одни мерцающие вихри кружились над морем. Он ждал, как истинный моряк, терпеливо и настойчиво своего попутного ветра, необходимого, чтобы отправиться в торговый город Лимпур. Но погоды не было. Пришлось отправиться за советом к Насмешливым Колдунам, но приёма не было. И в ожидании приёма он курил и рассказывал морские истории, и все с интересом слушали их, особенно повар-лягушка.

Лягушкою повара прозвали за большой живот и за боязнь жары. Он поселился в полуподвальном этаже и в жаркое время ложился спать не на кровать, а прямо на крашенный пол. Из дома он выходил только вечерами и то лишь в сырую погоду. В его профессии ему полагалось безотлагательно стоять у плиты. И он за это не любил свою профессию и выполнял её очень плохо, то пересаливал, то слишком перчил, то не доваривал, то пережаривал, чаще потому, что не снимал кастрюлю во время с плиты. Его постоянно ругали, и он отправился в страну Насмешливых Колдунов узнать, как ему дальше быть и оставаться ли ему поваром? Попав в гостиницу, он не спешил записаться на приём, а лежал весь день на полу и лишь вечерами совершал прогулки и слушал Моряка Ловилу.

Повар-лягушка не только плохо выучил профессию, он плохо знал и себя. Например, он не мог ответить: смелый он или трус? Когда он слушал Моряка Ловилу, ему казалось, что и сам он храбр и совершает смелые поступки; ну, а затем гуляя пугался темноты.

В этот вечер Моряк рассказывал очередную истинную историю.

– Однажды, – попыхивал неизменной трубкой Ловила, – случилось нам с грузом драгоценных камней идти выгодным рейсом в Транспеликанию. Море было спокойным, небо безоблачным, но что-то творилось в воздухе, неуловимое, тревожное, и бывалые люди говорили, что в воздухе пахнет грозой. Пока мы завтракали в кают-компании, море пришло в движение. Всё двигалось по кругу, и кто-то из старых моряков сказал, что мы угодили в скаковой круг дьявола, а из него не возвращаются. Единственное спасение – двигаться вместе с ним. Мы подняли все паруса, но было безветрие, хотя вода кипела вокруг.