— Говорил же я тебе, старая, чтобы ты гнездо повесила на место. А ты меня не послушала.

— Миленький, просила я своего сына, чтобы он повесил, да не слушает он меня. Ты прости его, дурачка.

— Хорошо, только в последний раз тебя предупреждаю: не повесишь гнездо на место — худо будет.

Сказал так домовой и сгинул. Взяла старуха гнездо и попыталась было сама подвесить его к коньку да только чуть было не сорвалась с крыши. Выпало у нее гнездо из рук, упало на землю и рассыпалось.

На следующее утро снова прилетает ласточка, снова она оборачивается маленьким человечком и говорит:

— Предупреждал я тебя, старая, да не послушалась ты меня. Вот и знай теперь свой срок: осталось тебе жить на белом свете всего одну неделю!

Побежала старуха в церковь, попу все рассказала. Опечалился поп и говорит:

— Ничего тебе, старуха, не поможет. Это судьба твоя!

Так и случилось: умерла старуха–цыганка через неделю.

[70]

Известное дело, что цыганки — большие мастерицы гадать. По–разному гадают цыганки: и по руке, и на картах, когда судьбу пытают, но есть еще колдовские гадания, когда приходится с нечистой силой разговаривать. Вот тут осторожным надо быть, иначе до беды один шаг. Молодые цыганки часто на зеркало или на кольцо золотое гадают, чтобы узнать, кто их суженый–ряженый, чтоб лицо его увидеть да запомнить хорошенько, чтобы, когда встретится, не пропустить судьбу свою. Гадают обычно под старый Новый год. Собирается молодежь в пустом доме, посадят молодую цыганку у стола, в стакан с водой бросят кольцо золотое.

И смотрит цыганка в этот стакан, пока в золотом кольце лицо ее суженого не покажется. И обязательно, чтобы темно было вокруг. Только нельзя долго в лицо судьбе своей смотреть: захватит тебя нечистая сила, беду на тебя накликает. Только увидишь лицо своего жениха, подай знак, чтобы свет зажигали. А иначе...

Как–то раз собрались девушки–цыганки погадать. Усадили цыганку за стол, бросили колечко золотое материнское в стакан с водой, свечи затушили. Сидят и ждут. А одна цыганка наготове, чтобы в случае чего свет зажечь. Час ждут, другой, ничего нет, никто не является. Уже и полночь миновала, а суженый не идет да не идет. И вдруг побелело лицо у молодой цыганки, слова она вымолвить не может, а лицо все ближе и ближе к стакану наклоняет. И вдруг звук раздался, как будто пощечина. Разом зажгли цыганки свечи, видят: сидит молодая цыганка ни жива ни мертва, а на лице ее кровавые полосы.

С трудом привели ее в чувство, а потом расспрашивать начали, мол, расскажи, что же такое было с тобой, что ты увидела?

— Сначала ничего не было, — начала рассказывать молодая цыганка, — а потом вижу: светлеет дно в стакане, вижу болото, а на болоте камень большой стоит. Черти бегают возле камня, маленькие такие, суетятся. А камень все ближе и ближе. Вот уже один только черт и остался. Залез он на камень и смотрит на меня. Лицо его все ближе ко мне и ближе. Гляжу, а это лицо человека! Парня молодого лицо. И говорит мне этот парень: «Иди ко мне, красавица! Иди поближе!» А сам руки ко мне тянет, а на руках когти длинные. Вот он вцепился в меня и тащит вниз. И тут удар какой–то раздался, и больше я ничего не помню...

А еще цыганки и цыгане гадают на Пиковую даму. Всю правду она о будущем говорит, и все тебе предсказывает, и даже на вопросы отвечает. А случается это так: перед полночью надо положить карту — пиковую даму — за порог, сесть около двери и говорить: «Пиковая дама, приходи, хотим мы на тебя погадать!» А около порога надо стул поставить. Войдет Пиковая дама и сядет на этот стул. И вот тут–то и надо ее спрашивать о своей судьбе. Да только не дай бог ее перебить, когда она говорить начнет, или задержать, когда она захочет уйти. Задушить может. И попусту вызывать ее тоже нельзя, если уж позвал Пиковую даму, так сиди и жди, а иначе — беда!..

Гадали на Пиковую даму. Собралось много народу, молодежь все. Положили карту (пиковую даму) за дверь, а дверь не прикрыли плотно, чтобы она пройти смогла. Сидят и ждут. А ее все нет и нет. Полночь прошла — нет Пиковой дамы, два часа ночи — нет ее. До трех часов ждали цыгане Пиковую даму, а она не явилась. Ну сколько еще можно ждать? Решили разойтись. А парень, что жил в этом доме, немножко задержался.

— Вы подождите меня, я сейчас вас догоню! — предупредил он всех.

Пошли цыгане, остановились на перекрестке и стали парня дожидаться. Вдруг слышат стон. Смотрят цыгане: ползет этот парень на коленях и руки к ним протягивает, на помощь зовет. Бросились цыгане к парню, на ноги его поставили, а он еле живой: лицо бледное как полотно, и язык отнялся — ни слова сказать не может. Только когда рассвело, пришел парень в себя и рассказал, что с ним случилось:

— Когда все ушли, я прибрал немного в доме и вышел в коридор. Отец закрыл за мной дверь, запер ее. Смотрю я и вижу: дергается дверь на крыльце, да так сильно, что, того и гляди, с петель слетит. Подхожу я к двери и спрашиваю: «Кто?» Нет ответа. Только дверь еще сильнее дергается. Отпрянул я назад, и в эту минуту дверь рухнула, и на пороге показалась она...

— Кто это она?

— Пиковая дама! Красоты неописуемой. Как в темноте стояла, то казалось, будто белое платье на ней, а как на свет вышла, гляжу — в черном стоит! Высокая, метра два ростом, смотрит на меня и молчит, ничего не говорит. Испугался я, а она медленно–медленно плывет ко мне, все ближе и ближе и руки протягивает. Хотел я в комнаты вбежать, рванулся — дверь заперта, тогда я разбежался и с размаху пробил головой окно и кубарем на улицу скатился. А Пиковая дама уже с крыльца спускается и за мной плывет. Я сперва бежал, потом от страха ноги подкосились, как услышал ваши голоса, закричал и упал без сознания...

Недаром цыгане говорят, что судьбу свою надо пытать осторожно.

[71]

Давно это было. Стояла дождливая погода: осень, слякоть. Выехал старый цыган в дорогу: где поменять, где продать, чтобы денег скопить, а то поди зима на носу, надо и к дому прибиваться.

Погрузил цыган на телегу свои пожитки, детей посадил, а сам уселся вожжами править. И жена рядышком сидит. Едут они, а тут и ночь подступает. Надо где–то деревню искать, чтобы переночевать остановиться. Смотрит цыган: невдалеке ручеек показался, мостик через ручей. Только цыган лошадь к мостику направил, чувствует, она спотыкаться начала, словно у нее в ногах кто–то путается. А перед самым мостиком и вовсе лошадь остановилась. Разозлился цыган, дал жене вожжи в руки, спрыгнул с телеги и говорит:

— Подержи–ка лошадь, я вижу, она с ума сошла, ну–ка я ее сейчас кнутом...

— Погоди на лошадь злиться, зачем зря ее трогать? А может, там что–нибудь есть, а может, она волков чует?

Подошел цыган к лошади и видит: в ногах у нее маленький баранчик путается. Подивился цыган:

— А ну–ка слезай, жена, посмотри, что я тут нашел! Баранчик живой. Да еще какой хороший.

— И вправду баранчик. Видать, заблудился.

— Знаешь, жена, наверно, здесь деревня неподалеку. Давай–ка мы его возьмем, а завтра зарежем — будет у нас и мясо, а можно и пироги испечь с начинкой. А вдруг до деревни еще далеко — так мы хоть сыты будем.

Только захотел цыган баранчика схватить, а тот — прыг в сторону! И бежать. Отбежит немного, остановится и смотрит на цыгана. Цыган за ним, а баранчик от него. Сел цыган на телегу, стегнул коня и поскакал за баранчиком. Уж больно не терпелось ему поймать его. А баранчик в самую гущу леса поскакал, из леса выскочил и давай по болоту бежать. Как заехала лошадь в болото, так сразу по самое брюхо и увязла. Хлещет цыган лошадь кнутом, да все без толку. Ругался цыган, молитвы читал — ничего не помогало. А баранчик стал неподалеку и блеет тихонечко, будто смеется над цыганом. До утра промучился цыган, а утром, как только петухи пропели, пропал баранчик, словно его и не было. Взошло солнце, кое–как выбрался цыган из болота, глядь, а дорога–то рядом и деревня вот она, рукой подать.