Дребезжит внизу распределительный ящик, раскидывая отпечатанные листы с тех. заданиями и сводками аналитики по разным корпусам и отделам. Мигает всеми цветами радуги плазменная матрица ответственности. Ползут рыжие, зеленые и ядовито-красные гусеницы на диаграмме Ганта, которая проецируется на стену зала.

На верхнем этаже, под зеркальным потолком, согнувшись над огромным листом бумаги, дробят на маленькие кусочки каждый этап любого процесса, протекающего на Мануфактуре люди в строгих костюмах.

Мануфактура — технически сложный и безумно красивый механизм, который работает как часы. У каждого элемента — свой функционал и своя задача. Каждая задача имеет свою ячейку в матрице проекта. Все связи, иерархия и системы коммуникаций абсолютно прозрачны. Все предельно четко, ясно и понятно.

Все ровно, мерно, в заданном ритме. Режимы работы — "штиль", "цейтнот", "форс-мажор" описаны в методических пособиях, прочитаны и вызубрены всеми.

Сбоев система не дает. Продукты Мануфактуры выпускаются в срок и в нужном количестве. Единственный отдел — отдел Инноваций — был упразднен за ненадобностью и внесением сутолоки в рабочий процесс еще год назад.

--

Сладкий запах флоксов вперемешку с вонью старых окурков наполнил кухню. Солнечный блик золотым зайцем скользнул по стене деревянного сруба бани и унесся дальше. Где-то под лазурно-голубым куполом перекрикиваются стрижи. В водной глади озерца отражаются плакучие ивы. За забором участка носятся босоногие конопатые дети.

— Ты доволен?

Иржи выпустил струйку дыма. Подумал, затянулся — по воздуху поплыл строй колец.

— Нет.

Дэн отрешенно смотрел в небо, буквально растекшись в старом потертом кресле.

— Что на этот раз не так? Ведь все же работает.

— Да в каком месте работает? — Дэн вяло отмахнулся. Было видно, что он уже давно не спал. — Пойми, я не хотел заселить мир бездушными машинами. Как будто роботы, а не люди. Где яркость красок, где творцы и художники, где страсти и слезы?

— Ты что, герой романа? Какая патетика…

— Иди к черту со своим сарказмом. В чем я ошибся? Вот скажи, что я сделал не так?

Иржи посмотрел на друга. Усмехнулся и уставился на озеро. По водной глади бежала мелкая рябь.

— Скажи мне, чему ты учил в первый же момент вашей встречи этих ребят?

— Специализации, ты же знаешь. Тому, что поможет им выжить на базовом уровне и потом набирать все остальное. Нанизывать, как шашлык.

— Ты не думал, что тот, кто ни разу не видел целый апельсин, никогда в жизни не подумает сложить дольки вместе?

— При чем тут апельсины? Я тебе серьезно говорю, а ты тут опять фантас…

— Заткнись. Способность к синтезу, друг мой, дана людям не просто так. И возможность набивать свои ошибки на своем собственном лбу тоже. Так доходит быстрее. Ну а ты?

— Что я? — Дэн уныло взглянул на старого товарища.

— Стремясь упростить им жизнь, ты тем самым закончил задачу всей системы образования. Ты врубил им на полную катушку аналитическое мышление. А выключил синтезирующее. Без которого никакие страсти невозможны.

Дэн открыл рот. Подумал. Закрыл и отвернулся.

На небе медленно распускались звезды. Где-то в камышах начали свои серенады лягушки. С нагретого солнцем крыльца вальяжно поднялась серая тощая кошка и забралась к Дэну на колени.

— И что теперь с ними делать? Как это исправить?

Иржи пожал плечами, задумчиво вздохнул.

— Внести хаос. Сумятицу. Ситуацию, когда привычное рухнет, и надо будет срочно искать решение. Как правило, в таких ситуациях старые установки летят к черту. Ну, или можешь подождать годик, — Иржи покачал пальцем, прервав попытку Дэна возразить, — и воспитать по-новому новую группу людей и посмотреть, что получится. Но ты снова рискуешь ошибиться. А так — они сами выбирают дорогу. Решай. В конце концов, спокойный и в меру гармоничный технологичный мир тоже не плох, можешь спросить любого на улицах города.

Дэн кисло улыбнулся. Погладил кошку. Закурил.

Сентябрь, как и положено месяцу сбора урожая, принес свои плоды и тактично отошел в сторонку, дав его хозяевам в полной мере насладиться результатом.

Июль, 2037.

- Наши сны — всего лишь отражение не проигранных в живую ситуаций, наши страхи, наши сомнения. Сны — это все то, что человек сам придумывает из-за недостатка информации, все те сценарии, перед провалом в сон его волновавшие. Чаще всего то, что происходит во сне, в живую не случится. Не те волны псионического воздействия. Вы убеждаете себя тем самым, что это УЖЕ произошло. А значит, снимаете важность с события, перестаете акцентировать на нем внимание и энергию — и ситуация не возникает вновь. — Профессор Сваллоу крякнул, сломав кусочек мела о грифельную доску, на которой по старинке чертил схемы и формулы работы мозга и нервных окончаний, отвечающих за мыслеобразование. Класс внимательно слушал, растекшись медузами по партам — июль выдался на редкость жарким.

- А что делать тем, кому снится постоянная война, профессор? — невысокая девушка исподлобья взглянула на него. Под глазами синеватой дымкой застыли следы хронического недосыпа.

- Или задам вопрос по-другому. Какой сценарий снится тем гадам, которые развязали эту войну?

- Им снится покой, Айрин. Покой, тишина и скука.

--

Ноябрь, 2074.

- Что бы ты ни подумал — ты формируешь свой трэк в будущее. Все твои мысли складываются в цепочку следов, которые бегут перед тобой, вернее, перед твоим физическим телом. Просто кто-то умеет это делать лучше — и его называют колдуном, ведуном, провидцем, любимчиком судьбы. Или просто форсайтером.

Айрин со вздохом села на дорогу. Вокруг нее танцевали облачка пыли. Дождевые тучи все никак не могли приблизиться из-за мерцающего зарницами горизонта.

- Человеком, прогнозирующим экономические провалы и взлеты? Занятное применение таких знаний. А страхи, как же быть с ними?

- Чем больше боишься и наделяешь образ красками — тем вернее факт, что твой страх к тебе постучит в дверь. Тук-тук — кто там. Вот и все. Черт, когда уже пойдет дождь… или приедет автобус. Надоело ждать.

Азед поскреб подбородок, заросший колючей щетиной. В серых глазах мелькали отблески схем, переливающихся радужной голограммой перед ним.

- Но предчувствия меня…

-…никогда не подводили. Ага. — Айрин поднялась на ноги, прищурилась на секунду — в информационном щите напротив запыленного навеса остановки задрожали два метательных ножа. — Сила излучения, ментальные способности высокие. Таким людям, как ты, вообще опасно говорить и писать о чем-то плохом. Сбудется. Что подумал — то и получил.

- Или огреб…

- Ну да. Смотря о чем думал.

Она смотрела на север. Там, помимо всплесков зарниц на свинцово-синем небе, виднелись облака пыли. Автобус сообщением Стамбул — Ленинград, везущий группу студентов в Университет Форсайтинга, приближался.

--

Февраль. 2075

Ветер бросал в лицо пригоршни острых и почти невидимых снежинок.

- Отойди от края. — Дэн обнял ее за плечи и попробовал оттащить от провала вглубь утеса.

- Не хочу. Мне так лучше думается.

- О чем? — он настороженно огляделся. Горная гряда светилась на солнце. Тишина и ветер.

- Должна быть честность. Как в горах — перед самим собой, перед другими. Либо ты сорвешься, поверив в ложный выступ, либо пойдешь по настоящей дороге.

- А ты не забыла, что честность в своем истинном виде может и навредить?

- Нет. Не навредит. Она просто не покрывает всякую шелуху и мусор. И ты сам говорил, что честность — прямой путь к доверию.