В голубой гостиной, куда перешли дамы после ужина, тихо и ненавязчиво звучала классическая музыка. Поскольку это были не домашние посиделки, как выразилась Элизабет, а настоящий светский раут, хоть и с минимальным количеством гостей, продолжить вечер решено было здесь. Малая гостиная, где они обычно пили чай и беседовали о пустяках, в сравнении с этой казалась очень простой и по-домашнему уютной. Здесь же первое, что приходило на ум — роскошь и претенциозность. Возможно, если бы комната была заполнена людьми или была бы чуть меньших размеров, в ней и ощущался бы некий комфорт, а пока расслабиться не получалось. Габриэлла чувствовала себя, как в музее, а там, как известно, строгие правила и ничего нельзя трогать руками. Она улыбнулась так удачно пришедшему сравнению и, пригубив поданный Оливером малиновый ликёр, прислушалась, о чем Элизабет беседует с Лаурой, элегантно раскинувшейся в изящном бело-голубом кресле.

— Через месяц состоится благотворительный вечер, организованный фондом по борьбе с онкологическими заболеваниями у детей, в члены правления которого я вхожу. Будет крупный аукцион, а все вырученные средства пойдут в помощь детям, нуждающимся в срочных операциях, — рассказывала Лаура.

— А аукцион устраивает «Мартис»? — вмешалась в разговор Эмма.

— Да, конечно. Мы с Закари так и познакомились. Он довольно часто помогает нашему фонду и не только нашему!

— Наш Закари известный филантроп! — в очередной раз восхитилась миссис Крэмвелл и посмотрела на Габриэллу. — Дорогая, об этом нужно будет обязательно упомянуть в вашей книге, дабы явить всем образец жертвенности и человеколюбия.

— Конечно, Элизабет, — всеми силами пытаясь погасить рвущийся наружу смех, отозвалась она. «Не человек, святой! — про себя сыронизировала Габриэлла. — Грехи таким образом искупаете, мистер Денвер? А может, деньги отмываете?» Но она не налоговая, поэтому трясти Лауру или кого-то ещё на предмет его меценатской деятельности не собиралась.

— Лаура, признайтесь, это вы — та самая причина, по которой Закари так часто оставляет нас и едет в Лондон? — полюбопытствовала миссис Крэмвелл.

Лаура довольно улыбнулась. Ей явно польстило, что отлучки Захарии списали на неё.

— Да, Элизабет, и планирую в понедельник опять его увезти! Надеюсь, это вас не очень расстроит? — преувеличенно любезно спросила она.

— Расстроит, но что же поделаешь! — ответила миссис Крэмвелл, громко вздохнув. Эмма бросила кислый взгляд на улыбавшуюся Лауру и, поднявшись с дивана, бросила через плечо, что отправляется покурить.

— В Эйджвотере останется сплошное женское царство, Сэнди тоже в понедельник возвращается в колледж.

— А вы, Габриэлла, бывали в Лондоне? — обратилась к ней Лаура.

— Только проездом… — У неё зазвонил телефон и, извинившись, Габриэлла вышла на террасу. По возвращении она обнаружила, что Сэнди уже присоединился к ним, и на смену классической инструментальной музыке пришли знаменитые хиты Мадонны.

— Габриэлла, а вы не брали у неё интервью? — Надежда в голосе и щенячье выражение лица просто умиляли и хотелось сказать: Да! Но, к сожалению, это не было правдой.

— Нет, Сэнди. За последние шесть лет из известных людей мне удавалось пообщаться только с политиками. Как видишь, никого и близко настолько интересного.

— Габриэлла, для женщины вы слишком много работаете и мало уделяете времени личной жизни! — вынесла свой вердикт Элизабет. — Вы ведь не замужем?

— Нет. — Габриэлла терпеть не могла, когда малознакомые люди, да и близкие тоже, лезли в её личную жизнь, но она здесь гостья и грубить не хотелось. Гул приближающихся голосов отвлёк миссис Крэмвелл от щекотливой темы. Мужчины показались в дверях, и она воскликнула:

— Ну наконец-то! Мы уже начали скучать!

— Простите, мы действительно задержались, — присаживаясь, извинился Захария. Он сделал знак Оливеру принести виски и поинтересовался:

— Мы прервали разговор, Элизабет. О чем вы беседовали?

— О том, что современные женщины совершенно забыли своё предназначение и по стилю жизни больше напоминают мужчин! — посетовала она.

— О, это совершенно не относится ко мне! — заявила Лаура. — Я всегда мечтала о большой семье, детях, муже… — На последнем слове она бросила такой многозначительный взгляд на Захарию, что всем вокруг стало ясно, насколько далекоидущие у неё планы. Лаура замолчала, ожидая его реакции: одобрения или хотя бы многозначительной улыбки, но выражение его лица было таким же расслабленно-ленивым, как и до её намёков. Захария бегло скользнул по ней взглядом и посмотрел на Габриэллу.

— А у вас, мисс Хилл, какие планы на будущее? — Габриэлла заметила, как его глаза насмешливо сверкнули, напоминая о сделке: «Без вранья, между нами оно не пройдёт».

«Уж точно не выйти за вас замуж», — подумала она.

— Допить этот ликёр, потом написать статью о вреде алкоголя и лечь спать, — поделилась планами на ближайшее будущее Габриэлла.

— Заманчивая перспектива, — улыбнулся Захария. — Но давайте не будем о работе, расскажите, как вы относитесь к основному предназначению женщин.

— А каково оно? — непонимающе спросила Габриэлла.

— Брак, муж, семья…

— Я журналист, писатель и брак не значится в моих главных жизненных приоритетах. Но это не значит, что я против… как вы сказали? А… основного женского предназначения.

— Не лукавьте, — лениво произнёс Захария, толкая Габриэллу на дальнейшие откровения.

— Времена, когда замужество для женщины было самоцелью и стояло во главе угла, давно прошли, — начала Габриэлла и поджала губы. То, что она скажет дальше, возможно, настроит против неё всех женщин, находящихся в гостиной, но мистер Денвер желал откровенности и ни на минуту не забывал про их уговор. — Сейчас не обязательно полностью посвящать себя мужу, перенимать его привычки, забывая про свои, теряя собственную индивидуальность и становясь безликой частью мужчины, становясь… миссис… — Она прямо посмотрела в насмешливые голубые глаза и продолжила: — Возможно, Денвер!

В комнате стало трудно дышать от повисшего в воздухе напряжения. Мужчины по большей части смотрели с интересом, только вот во взгляде Стивена Хейли промелькнуло явное неодобрение. Габриэлла не нравилась ему, и он позволил прочесть это в своих глазах, потому как был слишком хорошо воспитан, чтобы сказать это вслух.

«Интересно, а мистер Денвер тоже страдает приступами сексизма?» — самой себе задала вопрос Габриэлла. Но тот сидел более, чем расслабленно и… улыбался?!

А вот в глазах женской половины доброжелательности поубавилось, хотя Эмма и раньше смотрела на неё без особой теплоты, так что в их отношениях особо ничего не изменилось. Габриэлла высказала всего лишь свою точку зрения, приемлемую лично для неё, но прозвучало это так, будто она осуждала этих великосветских дам, готовых по первому щелчку бросить работу, собственные увлечения и послать к черту жизнь, которая была до брака. Она не понимала таких женщин, но не осуждала. Возможно, и даже вероятно, такая жизнь их полностью устраивала. Что для одного божий дар, для другого всего лишь яичница…

— Габриэлла, если вы выйдете за меня замуж, я клятвенно обещаю разрешить вам работать! — разрядил обстановку Сэнди. Миссис Крэмвелл рассмеялась. Вот чьи манеры, выдержка и врождённое чувство такта были образцом для подражания.

— Вы, Габриэлла, эмансипированы до кончиков волос! — дружелюбно начала Элизабет. — У вас интересная точка зрения и, наверное, мне пора к ней привыкать. Я уже предчувствую, что меня ждет очень независимая невестка. — Она выразительно взглянула на сына и добавила: — Хорошо, что племянник достаточно традиционен в этих вопросах.

Сэнди подбоченился, всем своим видом показывая, что мать права, и его невеста будет особенной. А вот Захария нахмурился, ему явно не нравилось, что его вкусы и предпочтения выносят на всеобщее обозрение.

— Зак, я взял свою ракетку и завтра требую реванша! — решил сменить тему Николас.