- Ты в порядке? - Забота вклинивается в ее голос, и я могу сказать, что она в пяти минутах от того, чтобы забронировать билет и прилететь ко мне.

- Теперь да. - Заверяю я ее. - Потом мы доехали на такси до его квартиры, и эта поездка была... - Закрываю глаза, когда в памяти всплывает раскачивающийся пол. - Клянусь, Брок[20], будучи мелким, был бы лучшим водителем. И как только мы попали в квартиру, меня вывернуло в ведро Анселя для зонтиков.

Она, кажется, пропускает самую важную часть информации, которую я ведаю ей, и спрашивает:

- У него есть ведро для зонтиков? Разве у мужчин они есть?

- Может он поставил его туда для того, чтобы гости блевали туда? - Предполагаю я. - Мне было хреново с вечера вторника, и он видел меня блеющую около семьсот раз. Так же, он помог мне принять душ. Дважды. И не с сексуальным подтекстом.

- Ого.

- Угу.

- Кстати, можешь поблагодарить меня за прикрытие твоей задницы перед твои отцом. - Говорит она, и я могу практически прочувствовать яд в ее голосе. - Он позвонил, и я подтвердила все из твоей маленькой истории, в то время, вырвав все волосы из головы моей куклы-вуду - Дэйва Холланда. Ты в Париже работаешь в качестве стажера одного из коллег-финансистов моего отца. Но сыграй немую, когда ты приедешь домой, и застанешь своего внезапно облысевшего отца.

- Ух, сочувствую. - От идеи поговорить с отцом прямо сейчас мне снова становится дерьмово. - Он разговаривал с Анселем. Хотя, по правде говоря, "кричал" будет более точным описанием.

Она смеется, и этот такой знакомый звук заставляет мои ребра сжиматься до боли.

- Миа, ты должна воплотить в реальность свою игру для того, чтобы притянуть к себе красавчика.

- Знаю. Но я даже не могу представить того, что он снова захочет прикоснуться ко мне. Я сама к себе самой-то не хочу прикасаться. Даже тот огромный кролик-секс-игрушка на батарейках, которого ты подарила мне на мое двадцать первое день рождение, вероятнее всего, не захочет прикасаться ко мне. - Юмор испаряется, и мой страх возвращается, несясь по венам, а сердце колотится и конечности трясутся. Я не просто перевернула свой мир с ног на голову. Я перекинула себя на абсолютно новую орбиту. - Харлоу? Что я делаю здесь? Было ли это ужасной ошибкой?

Проходит время, прежде чем она отвечает, и я молюсь, чтобы она не заснула на другом конце линии. Когда она начинит говорить, ее голос более оживленный, сильный и задумчивый... именно такой, какой мне нужен в эту минуту.

- Забавно то, что ты спрашиваешь меня об этом сейчас, Миа. Но что еще забавнее, так это то, что тебе интересно, не ошибка ли это, и теперь я мысленно хлопаю в ладоши тебе.

- Что? - спрашиваю я, плюхаясь на диван.

- Когда ты отказалась аннулировать этот глупый, чертов брак, я была зла. И когда ты показала свою привязанность к Анселю, я подумала, что ты сошла с ума и станет лучше через пару дней, когда ты отойдешь от его ямочек. Но затем, ты уматываешь в Париж на лето. Для тебя не свойственно совершать сумасшедшие вещи, Миа, поэтому, предположу, что ты обнаружила свое сумасбродство и теперь пожинаешь его. - Она делает паузу, добавляя. - Смею предположить, что тебе весело с ним.

- Да, это так. - Признаю я. - Или же нет. Было весело до того как я протекла и вырвала в его ведро.

- Ну, ты отыскала свое приключение на жопу, и ты собираешься повеселиться на полную катушку. - Говорит она, и на заднем плане я слышу шорох постели, и знакомый звук того, как Харлоу сворачивается на боку. - Почему бы и нет? Я горжусь тобой, и надеюсь, ты отлично проведешь время там.

- Я в ужасе от этого. - Признаю я, тихим голосом.

Она напоминает мне о том, что у меня есть в запасе кое-какая сумма денег, а также, напоминает о том, что мне двадцать три года. Напоминает, что мне ничего не нужно будет делать, кроме того, чтобы наслаждаться собой, впервые...за всю жизнь.

- Не то, чтобы ты должна все лето трахаться с Анселем. - Добавляет она. - То есть, ты можешь делать это, но там существует уйма занятий, и не стоит беспокоиться о том, что он подумает. Выйди из дома. Покушай Макаруны. Попей вина - и только не из-за того, что ты официально запретила себе блевать до сентября. Просто иди и испытай все это.

- Даже не знаю с чего начать. - Признаюсь я, выглядывая в окно. Вне нашей узкой улицы, мир снаружи - почти ослепляющее вмешательство зеленого и голубого. Я могу видеть за мили: собор, холм, вершины зданий, которые я видела на картинках. Крыши из плитки и меди, позолоченные и из камня. Даже из окна маленькой квартирки Анселя, кажется, что я оказалась в самом прекрасном городе в мире.

- Сегодня? - Она спрашивает, обдумывая. - Так, сегодня суббота июня, а значит, толпы будут просто огромные. Оставь на потом Лувр и Эйфелевою башню. Посети Люксембургский сад. - Она громко зевает. - Отчитаешься мне обо всем завтра. А теперь, я на боковую.

И она вешает трубку.

***

Ничто не является таким нереальным, как это, клянусь. Я ем у окна, наслаждаясь видом, а затем перебираюсь в небольшой душ из плитки, где я бреюсь, моюсь и очищаюсь, пока не ощущаю, что каждый дюйм моего тела достаточно выдраен. И когда я выхожу из него, пар начинает рассеиваться и, как ударом молнии, меня поражает осознание, что я не могу просто вернуться домой и взять вещи, которые я забыла упаковать с собой. У меня нет ни фена, ни утюжка. И я не смогу встретиться сегодня с девчонками и выложить им обо всем. Ансель ушел на целый день, и я понятия не имею, когда он вернется. Я - одна, и впервые за пять лет, я использую свои сбережения, которые заметила, растут с завидной скоростью. Каждая зарплата от работы в кафе за время учебы в колледже откладывалась на этот счет. Мама настояла на этом. И теперь, эти деньги помогут провести мне лето во Франции.

Лето. Во Франции.

Мое отражение в зеркале шепчет мне: "Какого хрена ты тут делаешь?" Я мигаю и закрываю глаза, включая себя в режим автопилота.

Нахожу свою одежду. Он выделил место для моих вещей в своем комоде и шкафу.

Мы женаты.

Расчесываю волосы. Мои туалетные принадлежности распакованы, сложенные в одном из ящиков в ванной.

Ты живешь со своим мужем в Париже.

Закрываю квартиру с помощью запасного ключа, который Ансель оставил для меня рядом с небольшим свертком евро.

Ловлю себя на том, что пялюсь на незнакомые купюры денег, неспособная подавить тревогу которую я ощущаю из-за того, что Ансель оставил мне их. Интуитивная реакция сжатия моего желудка при мысли о том, чтобы жить за счет кого-то другого, помимо моих родителей, теперь, думаю, мне нужно отказаться от этого, пока он не дома, а также, мы можем поговорить о чем-нибудь, обходя тему моей головы привязанной к унитазу.

В Вегасе и Сан-Диего, между нами не было различий. По крайней мере, тогда это ощущалось так, чем сейчас. Мы оба беззаботно отдыхали. А после, я вернулась бы к учебе, а он к своей работе, жизни, и со вкусом обставленной квартире. Но теперь, я выпустилась из колледжа, не имея никаких планов, девушка, которая нуждается в направлениях метро и оставленных у двери деньгах.

Оставляю деньги там, где они лежали, и направляюсь по узкому коридору к лифту. Он крошечный и по обе стороны от меня расстояние не более двух футов, я тянусь рукой и нажимаю на кнопку со звездой и номером 1. Лифт кряхтит и подрагивает, скользя вниз, механизмы жужжат надо мной, пока он не останавливается с глухим стуком на первом этаже.

На улице, вне дома, шумно, ветрено, жарко и хаотично. Тротуары узкие и выложены из брусчатки и булыжников. Иду вперед и останавливаюсь на углу там, где узкая дорога расширяется в главную улицу.

Здесь есть пешеходные переходы, но четких правил перехода нет. Люди сходят с тротуаров, не смотря ни на что. Автомобили используют клаксоны так часто, я задерживаю дыхание, и, кажется, они ни капельки не раздражены. Сигналят и едут дальше. Такое ощущение, что это сплошной поток машин, в котором нет просвета. Машины останавливаются, двигаются дальше и уступают по какой-то схеме, которую я совсем не понимаю. Уличные торговцы предлагают выпечку и бутылки с яркой, сияющей газировкой, а люди в костюмах, платьях, джинсах и в спортивных штанах проносятся мимо меня, словно я булыжник посреди реки. Язык лиричный и быстрый... и совершенно не понятный для меня.