Ощущаю, как мою грудь стягивает излом.

- Ох.

- Он любил ее, - продолжает он тихо, и я одержима тем, как он рассказывает. Его английский идеален, но его акцент все искажает, и смягчает, что когда он произносит "Х", то букву почти не слышно, а его "Р" всегда гортанная. Ему удается звучать и гладко, и грубо в одно и тоже время. - Он любил ее по-своему. Он обеспечивал нас, даже настаивал на том, чтобы оплатить за кулинарную школу матери. Но он человек, который любит очень скупо. Он эгоистичен, и он не хотел, чтобы мама уходила от него, даже если у него было много женщин в те годы. Они были в доме, или на его работе. Он был кобелем, даже если у него были собственнические замашки по отношению к маме. Он говорил, что любил ее, как никого другого. Он ожидал, что она поймет, что его аппетит на других женщин был направлен не напротив мамы. Но она, конечно же, не стала бы спать с другим мужчиной.

- Вау, - говорю я спокойно. По правде говоря, не могу представить, что могу знать о браке моих родителей так много. Мои знания, по сравнению с его, просто чистое полотно, стерильный пейзаж.

- Вот именно. Поэтому, когда моя бабушка заболела, мама поймала шанс уехать из Франции, чтобы вернутся домой в Коннектикут, и оставаться с бабушкой, пока та не умерла.

- Сколько тебе было, когда она умерла?

Он сглатывает, говоря:

-Шестнадцать. Но я жил с отцом, пока не поступил в университет.

- Твоя мама вернулась?

Ощущаю, как он качает головой.

- Нет. Думаю, отъезд был очень тяжелым для нее, но как только она уехала, она поняла, что поступила правильно. Она открыла пекарню, купила дом. Она хотела, чтобы я окончил школу здесь с моими друзьями, но я знал, что то, что мы так далеко друг от друга, просто съедает ее. По этой причине я переехал в Штаты и поступил в юридическую школу. Возможно, она переехала бы снова во Францию, если бы я попросил ее, но я не мог.

Я киваю, и он продолжает:

- Я поступил в университет Вандербильта, что не так близко к ней, но намного ближе, чем Франция. - Он поворачивает голову и смотрит на меня. - Когда-нибудь, я намерен жить там. В Штатах. У нее никого больше нет, кроме меня.

Киваю снова, пряча лицо в его шее, и во мне разрастается такое огромное облегчение, что от этого моя голова идет кругом.

- Останешься со мной? - тихо спрашивает он. - До того, как тебе нужно будет быть в Бостоне?

- Да. Если это то, что ты хочешь.

Он отвечает мне поцелуем, который углубляется, ощущение его рук в волосах, и стоны на моем языке наполняют мою голову эмоциями, которые похожи на отчаяние. В мгновение, я ужасаюсь от того, какие истинные и сильные чувства испытываю к нему, от того, что когда-нибудь настанет время положить конец этой брачное игре, расстаться с ним, и вернуться в реальную жизнь. Но все это я откладываю в дальний ящик, потому что данный момент слишком невероятен, чтобы позволить испортить его.

Его поцелуи медленные и трепетные, пока он не улыбается прямо в мои губы.

- Отлично. - Говорит он. На данный момент этого достаточно. Тяжесть усталости наваливается на меня, на глаза и на мысли. Мое тело болит, и чувствуется хорошенько использованным. В считанные секунды я слышу медленный и стабильный ритм его сонного дыхания.

Смутно осознаю, что кто-то долбится в дверь. Сажусь, полностью дезориентированная. Ансель, рядом со мной подскакивает, принимая вертикальное положение, и глядя на меня широко раскрытыми глазами, прежде чем сбросить одеяло, натянуть боксеры и выбежать из комнаты. Я слышу, под толщей глубокого сна, его голос, когда он говорит с кем-то. Я никогда раньше не слышала, как он разговаривает строгим тоном. Должно быть, он вышел в коридор и закрыл за собой дверь, так как его голос пропадает, после громкого щелчка. Пытаюсь оставаться в сознании. Пытаюсь дождаться его, чтобы удостовериться в том, что все хорошо и сообщить ему о том, как обожаю звук его голоса. Но мой организм истощен сильнее, чем я думала и это последняя непорочная мысль, которая проносится в моей голове, до того, как мои глаза снова закрываются, и я проваливаюсь в сон.

***

Чувствую, как воздух скользит под простынями и проносится по моей коже, когда Ансель забирается обратно в постель. Он пахнет самим собой, его запах словно трава, соль и специи. Поворачиваюсь к нему, но мой мозг все еще затуманен и полон чувственных образов из сновидений... как только его прохладная кожа касается моей, вспышки страстного желания глубоко зарождаются в моем животе. Мое влечение к нему инстинктивное, с только что пробудившейся жаждой. Часы рядом с кроватью сообщают мне, что сейчас около четырех утра.

Его сердце бьется под моей ладонью, грудь гладкая, твердая и без единого волоска, но он ловит мою блуждающую руку своей, удерживая ее, чтобы я не смогла скользнуть ею по его животу и еще ниже.

- Миа, - говорит он тихо.

Постепенно я вспоминаю, что кто-то приходил.

- Все нормально?

Медленно воздух покидает его легкие, он пытается успокоиться, и ощущаю, нежели вижу его кивок в темноте. В окошко над его кроватью просачивается свет луны, но он светит у нас в ногах, на самом краю кровати.

Прижимаюсь телом к его, перекидывая свою ногу через него. Его мышцы бугрятся, кожа мягкая и теплая, я останавливаюсь, когда добираюсь до его бедра, и задыхаюсь, когда он прогибается вверх подо мной и стонет. На нем по-прежнему боксеры, но я все равно бедром ощущаю, что он уже полутвердый. Ладонью чувствую, как его биение сердца постепенно становится нормальным.

Не могу быть в такой близости с ним - даже если полусонная - и не захотеть большего. Хочу скинуть одеяло и стянуть с него боксеры. Хочу, чтобы тепло его бедер было напротив моих. Из меня вырываются тихие звуки, когда я раскачиваюсь рядом с ним - в полубессознательном состоянии, в полу инстинктивном - проходит несколько секунд, прежде чем я чувствую, что он полностью возбужден.

И со стоном он разворачивается лицом ко мне, стягивая с себя боксеры вниз по бедрам, достаточно для того чтобы его эрекция оказалась на свободе.

- J’ai envie de toi[31], - говорит он это в мои волосы и поглаживает меня головкой члена, дразня, а затем толкается внутрь с натянутым голодным звуком. - Я всегда хочу тебя.

Секс без слов и притворства, только мы двое стремимся достичь одного и того же места. Мои движения медленные, наполненные ленивой сонливостью и посреди-ночной храбростью, которая вынуждает меня перекатится на него, положить голову на его плечо и неторопливо скользить по его длине. Его движения такие же медленные, но только потому, что он намеренно нежный и заботливый.

Как правило, он более разговорчивый. Может быть, это потому что сейчас так поздно, но я не могу избавиться от ощущения, что он пытается оставить в прошлом коридор и снова вернутся в комнату. Но затем, руки Анселя спускаются по моим бокам и сжимают мои бедра, от этого все тревоги мигом растворяются, заменяя их восходом к удовольствию.

- Ты, блять, так невероятна. - Рычит он, толкаясь вверх в меня, и встречаясь со мной на полпути. Сонность и расслабленность улетучивается. Я на грани, он на грани, я следую звуку его оргазма, и ощущаю, как наслаждение ползет вниз по моему позвоночнику и вверх по ногам. Я переполнена им, переполнена ощущениями, я - сама переполненность. Горячая, жаждущая и дикая.

Он входит в меня, поэтому я сажусь прямо, его руки то опускают меня, то приподнимают за бедра, заставляя меня объезжать его так, чтобы он мог глубже и сильнее проникнуть в меня.

- Трахни меня, - ругается он, тянет руку к моей груди и грубо сжимает ее. - Трахни меня жестко.

И я делаю. Я опираюсь руками на его грудь и начинаю двигаться туда-сюда. Я никогда не была такой дикой в этой позе, никогда не двигалась так быстро. Трение между нами удивительное, скользкое и грубое. С резким выдохом я начинаю кончать, мои ногти впиваются в его кожу, а отчаянные звуки слетают с моих губ.