— Прошу тишины! — раздался густой бас откуда-то справа, от неожиданности я вздрогнула.

В зале наступила гнетущая тишина, которая давила на мозг. Замолчали абсолютно все, даже шептаться перестали. Показалось, что кричащие люди просто исчезли. Но глянув через плечо, я увидела толпу, которая замерла и с напряжёнными лицами вглядывалась в происходящее на сцене. В голове возникла мысль: «Неужели это и есть совет?» Сзади послышался шум, и я вновь посмотрела на палачей. Они вышли вперёд, а за ними подлетел и Ричард Хэйнс.

Справа от главных действующих лиц возвышалась трибуна. Там стоял ещё один палач, по имени Джон Паркс. Я знала его, потому что именно он приехал по просьбе Маргарет, чтобы проверить триаду и Габриэля. Свет огней отражался в карих глазах мужчины, где не было сейчас того веселья и обаяния, которые я видела при нашей встрече. В данный момент там были неприязнь, решимость и к моему удивлению искры страха. Он боялся тех, кого должен судить. Значит не у одной меня такая реакция на демонов.

Рука Джона дрогнула, будто он хотел поднять её и привычным движением взъерошить короткие тёмно-каштановые волосы. Но мужчина вовремя вспомнил, где находится и заставил ладони неподвижно оставаться на трибуне. Рядом с Джоном находились и другие палачи, все такие же нервные и настороженные. Я насчитала двенадцать человек, это не считая тех десятерых, которые стояли около Колина и Ричарда.

— Совет изучил все предоставленные доказательства и готов вынести вердикт, — продолжил Джон, затем он замолчал на мгновение и, сделав глубокий вдох чётко, громко, с расстановкой произнёс: — Ричард Хэйнс, за все преступления, в числе которых убийства, воровство и шантаж, признаётся виновным. Одержимость демоном также подтверждена.

В зале ахнули, кто-то вскрикнул. Подняв руки вверх, Джон заставил всех замолчать и добавил:

— Приговор — смертная казнь. Привести в исполнение.

Шум в зале поднялся подобно морскому валу. Все были в шоке. Никто не ожидал, что даже главы триады могут быть казнены. Слишком долго всё сходило им с рук. Люди кричали, размахивали руками, кто-то смеялся. Только один мужчина, очень похожий на Ричарда Хэйнса стоял в первом ряду, не совершая вообще никаких движений. Он смотрел на сцену, а в его глазах плескалась боль.

— Сын Хэйнса, — прозвучал голос Лирона слева. — Он защищал отца, ровно до того момента, как увидел в нём демона.

С рук палачей удерживающих Ричарда сорвались светящиеся белые шары. В мгновение ока они оказались рядом с Хэйнсом и того охватило ослепительно-белое пламя. От оглушающего визга и чувства ужаса, все в зале закрыли уши и согнулись. А через миг, на месте, где висел палач, осталась лишь горсть пепла. Чтобы уничтожить одного демона в теле Ричарда, понадобилась сила десятерых палачей. «Сколько же силы нужно, для изгнания?» — содрогнувшись, подумала я.

— Колина тоже казнят? — тихо спросила у Лирона.

— Конечно, — пожал плечами Лирон, — а что ещё делать? Демон успел сожрать его душу, пока эти тормоза собирали доказательства!

Тем временем, Джон Паркс, принялся оглашать приговор для Колина. Мне стало невыносимо тоскливо, горечь обиды поднялась изнутри, на глазах выступили слёзы. Ведь, если бы они сразу их схватили и обезвредили демона, душу Колина можно было спасти! Да. Я понимаю, что казнь состоялась бы в любом случае. Но душа была бы жива. Отвернувшись, не в силах смотреть, как будут сжигать Колина, я принялась разглядывать толпу в надежде увидеть любимого. Ведь не мог же он не прийти?

— А где Габриэль? — спросила Лирона.

— Тебя спасает, — хмыкнул он. — Поверь, это к лучшему. Хоть документы успел передать, пусть и с твоей помощью.

Наш диалог прервал басовитый голос Джона:

— Этан Стаффорд, вы обвиняетесь в шантаже, с целью манипулирования главой магического рода, Маргарет Колдвэл. А также совет рассмотрел все материалы, связанные с убийством Лилит Колдвэл и смертью вашего сына Эрика Стаффорда.

Всё моё внимание тут же было обращено к этому странному суду. Этан ухмылялся, глядя на женщину в первом ряду, в которой я узнала Марго. Она с ненавистью смотрела на него. В её взгляде читалось только одно желание, чтобы его сожгли также, как и Колина с Ричардом.

— Я поступил так, как считал нужным, чтобы соблюсти договор, — холодно проговорил Этан.

— Вы признаётесь виновным в смерти вашего сына и его жены, — сказал Джон, и губы деда сжались в тонкую полоску. — Но в связи с тем, что вы действительно пытались не допустить нарушения договора, вас ожидает лишение статуса главы рода и изгнание.

После чего в зале все ахнули. Никогда за всю историю, главу триады не лишали статуса главы. Все принялись перешёптываться, и в зале вновь поднялся шум. Но тут вновь зазвучал голос Джона:

— Последние события показали, насколько триада себя изжила. Голосованием совета было принято единогласное решение. Расформировать триаду! Все спорные вопросы, с которыми разбиралась триада, отныне будут выноситься на голосование в совете. В случае если наследники рода Хэйнс, Блэкмор и Стаффорд продолжат политику своих предков, они будут изгнаны из магического сообщества с запечатыванием дара. Кроме того, договор заключённый много веков назад, расторгается.

Громом прозвучал стук молотка, который Джон опустил на трибуну. По залу прошла волна силы, окутывая сидящих в креслах людей. Раздались вскрики, даже рыдания не то от горя, не то от радости. Хмыкнув, Пирон развернулся и пошёл на выход. А около больших резных дверей громко произнёс, перекрывая шум в зале:

— Триады нет — есть лишь изгои! Я же говорил, а они не верили.

Затем он рассмеялся и исчез. Горький хохот мужчины звучал в ушах ещё с минуту, даже когда я проснулась.

Открыв глаза, я глянула в сторону окна — темно. Сон не шёл из головы. Почему они не могли сделать этого раньше? Вспомнив безжизненное лицо Колина, я тихо всхлипнула. В этот момент что-то зашуршало в комнате, и из кресла поднялся тёмный силуэт. Крик застрял в горле.

Но тут лунный свет упал на лицо Габриэля. Он был бледен, очень напряжён, но от него исходило тепло. Матрац прогнулся под весом мужчины, когда он сел рядом со мной. Протянув руку, Габриэль погладил меня по голове и прошептал:

— Извини, не хотел тебя пугать.

А я увидела самые прекрасные в мире синие глаза, и вновь всхлипнула. Габриэль притянул меня к себе и принялся успокаивать. Я не удержалась и задала вопрос:

— Почему всё так сложилось?

— Судьба, наверное, — ответил он.

Не было встречных вопросов в стиле «ты о чём». Он просто ответил, а это означало, что Габриэль уже всё знает. Когда я успокоилась, то вновь услышала голос любимого, в котором сквозила напряжённость.

— Времени мало, милая, поэтому сейчас выслушай меня внимательно.

Я замерла и задержала дыхание. Не люблю такие разговоры! Точно так мне мама сказала за день до своей смерти. Паника начала захлестывать с головой. Видимо заметив моё состояние, Габриэль поцеловал меня в макушку, и приятное успокаивающее тепло пробежало по телу. Затем он поднялся, отошёл обратно к креслу, в котором сидел до моего пробуждения, достал оттуда папку и проговорил:

— Здесь собраны все доказательства того, что творили главы триады. И указано, как определить, что они одержимы.

— Зачем ты даёшь это мне? Ведь тебе будет проще… — начала я.

— Не надо, любимая, мы оба знаем, что происходит, — покачал он головой. — Жаль, что я так поздно понял. Пока что мне удаётся закрывать от него воспоминания. Он не знает об этих документах. Поэтому тебе нужно взять их, позвонить Марго и уехать. Только так ты сможешь спасти нашу девочку.

— Куда уехать? Я не оставлю тебя! — протестующе затрясла головой, и поднялась с кровати. — Даже не проси. Документы передам Маргарет, она и сама разберётся, что с ними делать.

— Нет, Адель, — Габриэль подошёл, обнял меня и произнёс: — Умоляю, уезжай. У тебя получится, ты сможешь спрятаться от них и спрятать нашу дочь. Триаде пришёл конец. Тебя никто, кроме демонов не будет искать, а от них можно скрыться!