– Надо срочно подковывать, а то копыто себе собьет, а там, не дай бог, конечно, и вообще инвалидом станет. – Я уже говорил, что Дио заботился о здоровье лошадей строже, чем о своем собственном.

– К вечеру будем в “Южном Тракте”, там подкуем, – буркнул Дож.

Кентавр еще раз осмотрел копыто и встал на дыбы:

– Сейчас надо, крайний срок – до обеда!

– И где я тебе, то есть ей, сейчас кузню найду? Ничего с ней не случится, поехали!

Видя, что дело вот-вот дойдет до кулачных разговоров, я влез в их спор:

– Мужики, чего ссоритесь? Если я не путаю, то через три поворота прямо с дороги деревня будет видна, туда Скорпо за провиантом ездил. Там и сделаем все дела! Дио, твоя разлюбезная немного потерпит?

Я и вправду ничего не забыл и не напутал, и деревня действительно оказалась перед четвертым поворотом. Как и любая другая деревня в этих краях (в отличие от вильсхолльских), эта была обнесена частоколом.

– Здесь что, каждый день готовы к бою? – усмехнулся Дио.

– Лес вокруг, мож, какая зверюга на прокорм пожалует, – пустился я в разъяснения. – Да и от лихих людишек хоть какое-то укрытие, – продолжал я. – Только вот не пойму, что это за защита, если в стене ворот нет.

Здесь я ошибся – ворота были, только они лежали за самой стеной в, весьма покореженном состоянии. Мы вкатились внутрь и сразу же остановились от греха подальше. Если у них тут такое на входе, то что же могло быть дальше!

А дальше ничего и не было, в смысле никого. Избы стоят, где-то ставни скрипят. Тихо как-то, только собачка где-то поскуливает. Несмотря на протесты Винетты, мы оставили ее с кентавром у повозки, а сами, вооружившись, потихоньку пошли вдоль домов.

Около очередного дома мы задержались: калитка во двор да и сама входная дверь были нараспашку. Молча переглянувшись, вошли. Первым под прикрытием наших стрел внутрь избы вошел гном, следом за ним я, а затем Куп. Изба была пуста. Огонь в печи давно умер.

– Уже день как не топили. – Эльф покопался рукой в углях.

Я отыскал люк подпола и приоткрыл его, мало ли кто мог спрятаться там от налетевшей беды.

– Эй, есть тут кто? – крикнул я в темноту.

– Нет там никого, не надрывайся, – буркнул гном, рассматривая раму окна, – если только на чердаке.

Не поверив гному на слово, я вытащил кремни и запалил из хвороста, взятого у печи, факелок. Разлегшись на полу около люка, я свесился туда по плечи, освещая погреб. Действительно, никого, лишь мыши разбежались от света огня в разные стороны.

Вылезши обратно, я закрыл подпол, затоптал огонь. Между тем эльф, подсаженный гномом, как тот паучок, лез на чердак, но у него не получалось – дверца люка была не то забита, не то закрыта изнутри. Я поспешил на помощь Дожу. Тот уже скрипел вслух – карлику было просто неудобно держать великорослого эльфа. Отложив лук, я встал рядом, ухватил Купа за икры и приподнял его повыше.

– О, спасибо, – отдуваясь, отошел в сторону гном поправлять на себе амуницию. – Что там, Куп?

– Не знаю, – прохрипел тот, – заперто изнутри.

– Странно… – оглянулся гном. – Спускай его, Лукка.

– Пошли отсюда, ребята, – потянул нас на выход Дож, – и поскорее…

– И кто что думает? – облокотился гном на рукоять своего топора, когда мы вышли на свежий воз-ДУХ.

– Надо найти кузню, быстренько сделать дело и сразу же уходить отсюда, – предложил эльф. – Я так полагаю, других вариантов нет?

– Есть, – озадачил я всех, – берем вон ту лестницу, ставим ее к наружному люку чердака, лезем и смотрим, что мы там недоглядели.

– А оно тебе надо? – поморщился Дырявый Мешок. – Что мы там могли недоглядеть? Я развернулся к нему:

– А что мы доглядели!

Наверх полез я сам, хорошо, что лестница была тяжелая, добротная. Добравшись до люка, я прислушался – вроде тихо. Слегка толкнул дверь, а она и не была заперта! Кое-как забравшись внутрь, я… пожалел, что вообще сюда забрался! Только глаза привыкли к полумраку, только я сделал первый шаг от двери, как у самой перекладины, подпирающей крышу, увидел истерзанное детское тельце… Я даже и не смог понять, кто это был – мальчик или девочка, так вся плоть была истерзана. Я видел раз такое – однажды мы нашли на равнине тело человека, которого загрызли волки. Только там, как здесь сейчас, не было топора, (торчавшего из черепа.

– И зачем это сделали? – Куп не отрываясь смотрел снизу на открытую дверцу чердака.

Кое-как оторвавшись от меха с вином, я посмотрел на него:

– Ты… меня… спрашиваешь?..

– Чтобы ребенок не достался нападавшим, – со скорбью в глазах глядел на мертвую деревню гном, – чтобы он не стал одним из них.

– Каким нападавшим? Кто это был?

Не дожидаясь ответа, я вновь приложился к вину.

– Я больше чем уверен, что это были… мертвые… – Гном провел пальцем по лезвию топора. – Пошли отсюда, здесь нет никого, искать не имеет смысла.

– А если кто все же остался?

– Значит, им повезло. – Гном попытался отнять у меня пойло: – Хорош жрать, Лукка! – И, выхватив у меня из рук мех, сам приложился к горлышку.

Поднявшись с холодной земли, я обреченно побрел за товарищами. Оставшиеся в повозке встретили нас вопросами. Гном в двух словах, не вдаваясь в подробности, разъяснил ситуацию:

– Деревня мертва, если кто и выжил, то сейчас спрятался и не выйдет навстречу.

– А женщины, дети? – В голосе Винетты сквозила надежда.

– Девочка моя, – опустил голову Дож, – прошло два дня. За это время те люди, которые стали жертвой этих… – он пропустил нехорошее слово, – сами стали живыми трупами. И сами же вернулись сюда за укрывшимися… не ставшими добычей сразу. Если кому и повезло, то тем, кто укрылся в лесу. Рано или поздно они вернуться сюда, и деревня оживет.

Где-то далеко закричал ворон. Куп обнял за плечи испуганную девушку, прижал к себе, что-то нашептывая ей на ушко.

– Ладно, – сказал кентавр и вытащил двуручный меч, позаимствованный из арсенала Скорпо, – пошли искать то, за чем приехали. Кузница должна быть где-то в конце деревни. Куп, давай с Винеттой внутрь, да сам наготове будь, мало ли что, сам понимаешь.

Кузня действительно была в самом конце деревни, прямо у стены частокола. Дверь открыта, заходи кто хочешь, делай что хочешь. Дож велел растопить печь и, как “прирожденный кузнец и мастер этого дела”, принялся за работу. Несмотря на то что “из меня вышел бы классный молотобоец”, меня на пару с эльфом выставили наружу на погляд. Винетта наотрез отказалась выходить из кузницы и, забившись в уголке, молча смотрела, как пылает огонь, раздувается горн.

От нечего делать я обошел кузню вокруг. Невдалеке от нее частокол был кое-где попорчен, а в одном месте его просто разнесли в щепки. Любопытства ради я выглянул в дыру, уже зная, что я там увижу. Точно! В двухстах, ну, чуть больше, шагах от деревни находилось людское кладбище. Почему людское? Да ведь только люди, хороня своих, ставят сверху могильных холмиков большие деревянные кресты. Правда, сейчас эти кресты валялись вокруг на земле. Я прошелся до могил. Почти все они пустовали, только две или три из них имели такой вид, будто под ними копошилась стая пьяных червей. Или они были просто… свежими?

Я осмотрелся и углядел еще пару таких же могил подальше. Взяв поудобнее топор и вынув из ножен меч, стараясь ступать как можно тише, я начал осторожно пятиться обратно к деревне, проклиная свою дурную башку и такое же любопытство.

Был момент, когда мне захотелось броситься наутек. Все эти разговоры про мертвых, которые поднимаются, про живых, которые пополнят ряды тех, кто их убил… Не зря говорил дедушка Кове: “Если тролль развесил уши, то в них может поместиться весь свет и еще две сказки!” У частокола меня встретил встревоженный Куп с луком наизготовку.

– Что там? – Эльф даже не стал говорить, что он имеет в виду, но я прекрасно понял его. – Или просто показалось?

– Надеюсь, показалось. – Меч вернулся в ножны. – Долго им там еще? – Слышались звуки тяжелых ударов металла о металл.