Впрочем, это было не главное. Я во все глаза смотрела на черного дракона, невозмутимо растянувшегося прямо возле забора. Изумленный взгляд скользил по плотно сомкнутой чешуе, покрывающей массивное тело, по сложенным когтистым крыльям, по шипам на хвосте, больше похожим на когти, ну и конечно же по длинной шее, увенчанной рогатой головой.

— Киара — это Дифар. Лифар — это Киара, — Хельм как ни в чем не бывало представил меня чудовищу, и облокотился на перекладину ограждения.

Чудовище посмотрело искоса, фыркнуло и снова прикрыло глаза, всем своим видом изображая равнодушие

— Сейчас, кроме него в лагере драконов нет. Остальные улетели за перевал, домой. Но скоро на смену им прибудут новые.

— А ему не надо домой? — я встала на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть зубастую морду.

Сквозь неплотно смеженные веки за мной наблюдал янтарный глаз дракона.

— Ему и здесь неплохо. Он у нас старожил, ветеран.

Дракон заворчал.

— Герой! Гроза всей долины! — тут же добавил джинн, — красавец и вообще самый лучший.

Лифар выпустил из ноздрей тоненькое колечко дыма и демонстративно отвернулся. Я смотрела на него и не могла насмотреться, а в голове все сильнее давил один вопрос, не давая мне покоя.

— Бабушка… — от этого слова на языке появился горький привкус, — Они продавали меня…как драконида.

Хельм внимательно смотрел, ожидая продолжения, и я не могла понять выражение его глаз. Слишком серьезные, слишком пронзительные.

— Драконид, это ведь человек, который может становиться драконом?

Джинн кивнул.

— И я…

— Нет, Киара, — он покачал головой, — ты — просто человек. Они ошиблись.

В груди расплескалось неожиданное разочарование. Я боялась и одновременно надеялась, что окажусь не такой как все, что моя скучная жизнь — просто прелюдия перед чем-то большим и наполненным смыслом.

— Жалко, — кисло сморщилась, не в силах скрыть расстройство, — наверное, быть драконом очень здорово.

Лифар немного приподнялся, глянул внимательно, а потом потянулся ко мне, шумно втягивая широкими ноздрями воздух. Не осознавая, что делаю, я протянула ему руку и прикоснулась к твердому, как камень, носу. Дракон обнюхал меня и снова отвернулся, потеряв всякий интерес.

— Люди-драконы очень редки. Насколько мне известно, сейчас существует только один драконид. Где-то за красными горами, у Приморья. Я с ним не знаком, но поговаривают, что характер у него тяжелый, как и любого другого дракона.

— Откуда они вообще берутся?

— Никто не знает. Просто есть места в Туарии, где появляются особенные дети. Это пруды возле развалин Южного графства, берега Лазоревого озера, гроты у морского побережья на западе, истоки реки Удины, и ледники Большого когтя, — Хельм перечислял места, о которых я никогда не слышала.

Кроме своей захудалой деревни я больше нигде не бывала, и том, насколько велик мир судила только по рассказам случайных странников, да по редким книгам, попадавшим мне в руки.

— Власти установили вознаграждение всякому, кто найдет ребенка в тех местах. По закону найденыша надо отнести в приют, где о нем позаботятся. Все это знают, кроме твоих родственничков, — Хельм замолчал, и будто извиняясь развел руками.

Интересно, как бы сложилась моя жизнь, если бы дед с бабкой отнесли меня в приют? Не думаю, что хуже, чем сейчас.

Хотя… Я могла не оказаться в Дестине. И почему-то этот факт меня испугал, отозвался болезненной занозой прямо в сердце.

— Уверена, они все знали, — тихо отозвалась я, — просто решили, что, вырастив меня и продав, получат гораздо больше, чем законное вознаграждение.

— Если тебе от этого станет легче, с выгодой они крупно просчитались, — джинн улыбнулся, как мальчишка, — золотишко-то тю-тю, сгорело и в пепел превратилось, едва они вышли за пределы торгового дома.

— Как? — я прижала ладонь ко рту.

— Я его сжег.

— Пять тысяч монет?! На них дом можно купить! Еды! Одежды! Можно было отдать его нуждающимся! Помочь, какому-нибудь приюту! — простонала я, с ужасом осознавая размеры потери, — Это же целое состояние!

— Это пыль, Киара. Я не собирался осчастливливать этих мерзавцев настоящим золотом.

— Ты их обманул??? — то ли изумленно, то ли облегченно воскликнула я.

— Не следовало? — он ответил вопросом на вопрос, — надо было оставить деньги им?

У меня просто от сердца отлегло, когда я поняла, что все это было обманом, спектаклем для алчных негодяев. Я представила, как вытянулось лицо у бабки, когда вместо заветных монет она обнаружила лишь горстку горькой сажи:

— Надо было не сжигать их, а превратить в козий горох!

Джинн рассмеялся. Громко, по-мальчишечьи, запрокинув голову. И тут же этот смех проник под кожу, раскаленной лавой потек венам, заставляя плавиться, пылать, задерживать дыхание и изумленно ловить каждый звук.

— Я не подозревал, что ты такая мстительная.

— Не ты один, — смущенно пробормотала я и отвернулась. Снова уставилась на дракона, изображая крайний интересе, а на деле просто пытаясь успокоиться.

Дракон тем временем издал странный звук, похожий на перекатывание камней по металлической крыше.

— Лиф, не грусти, скоро полетаем, — джинн по-дружески потрепал его по лапе. Тот приоткрыл один глаз и ворчливо фыркнул.

— По-моему, он недоволен.

— Так и есть, — досадливо согласился Хельм, — мы должны были с ним облететь долину, проверить дальние рубежи, а меня занесло на кухню…опять.

Под конец фразы он совсем скуксился, будто кислой настойки хлебнул. Лифар снова фыркнул, в этот раз с изрядной долей издевки. Дескать, так тебе и надо, обманщик.

— Пофыркай мне еще тут, — проворчал джинн, — ты просто не знаешь, какое это мучение — мыть кастрюли!

— Ты же джинн, ты все можешь. — искренне недоумевала я, — зачем тебе делать это вручную, когда можно щелкать пальцами и все будет готово?

Хельм улыбнулся и, мне снова стало тяжело дышать. Да что за напасть.

— Все не так просто, Киара.

— Объясни.

— Из меня учитель так себе, но попробую, — милостиво согласился он, — во-первых, это военный лагерь. И командует им Овеон. Если он что-то приказывает, это надо исполнять. На этом держится дисциплина, да и весь лагерь в целом. Если каждый будет делать все, что ему придет в голову — начнется бедлам, который непременно приведет к катастрофе.

— Он вредный.

— Не-ет, — протянул Хельм, — Овеон строгий, требовательный, жесткий, но все его действия направлены на то, чтобы лагерь работал как часы, чтобы никто не пострадал. Я нарушил правила, приведя тебя в Дестину, он дал за это наказание. Все справедливо.

— Почему кухня? Мог бы отправить тебя в патруль.

— Он знает, что кухню я не люблю, поэтому так и сделал, чтобы в следующий раз неповадно было. И так он поступит с любым. Есть проступок — будет наказание. Здесь не увеселительное заведение, чтобы творить не пойми что.

— Ладно, — кивнула я, — я поняла. Дисциплина и все такое. А что во-вторых?

— Во-вторых, надо учитывать магические способности джиннов.

— А что с ними не так? — уставилась на него, не скрывая любопытства.

Джинн хмыкнул, почесал темную бровь и произнес не совсем уверенно:

— Начну, пожалуй, издалека, чтобы у тебя картина полная сложилось.

Я с готовностью кивнула.

— В общем, ты в курсе, что существуют разные виды чародеев? Например, маги. Они могут быть ледяными, огненными, воздушными.

Снова торопливо кивнула.

— Так вот, у каждого из них от рождения есть внутренний резерв, определяющий силу. У кого-то больше, у кого-то меньше, но есть. У верхних магов он такой, что ого-го-го, зашатаешься. Когда они используют свою силу — резерв тратится. Они могут все спустить под чистую, потом придти домой, пожрать, хорошенько выспаться и резерв снова восстанавливается. У кого-то быстро, у кого-то не очень, но в любом случае восстанавливается на все сто процентов. Однако если маг получит физические повреждения, то он проваляется на больничной койке, как обычный человек, и резерв ему не поможет поправиться быстрее. Ясно?