— Убитые? — зычный голос Овеона разлетелся над толпой.

— Все целы.

— Тяжело раненые?

— То же нет.

— Целители — молодцы, — прозвучала короткая похвала, — удержали всех. Остальные — тоже молодцы.

— Чего не скажешь о тебе, — холодный голос Хельма, прозвучал как гром посреди ясного неба.

Внезапно снова стало так тихо, что я отчетливо услышала, как с лезвия моего ножа на землю падают капли черной крови.

Взгляды обратились на главного джинна.

Он, не торопясь, вытирал лезвия клинков краем разорванной рубашки — в боевом обличии она была ему непростительно мала и просто разошлась на груди. Он сдернул ее одним раздраженным движением и теперь неспешно приводил в порядок оружие. Можно было подумать, что он спокоен, как удав, но это было не так. Даже издали я видела, как играли желваки на резко очерченных скулах. Он злился. И эта злость кругами расходилась во все стороны, звенела в воздухе, скапливалась мрачной тучей у него над головой. Его злость чувствовали все. Даже я, притаившись в полумраке, чувствовала, как она проходится по спине ледяными мазками.

— Объясни? — потребовал Овеон, смерив его стальным взглядом.

— Объяснять? Давно ли тебе надо разжевывать очевидные вещи.

Среди толпы прокатился легкий ропот.

Хельм всегда говорил, что в военном лагере все держится на дисциплине, на строгой иерархии, на подчинении командиру. Тем страшнее было услышать от него слова, полные холода и ядовитой издевки.

— Или, может от долго сиденья в своей кабинете все мозги растерял?

— Забываешься, — осадил командующий, — могу напомнить, чем это тебе грозит.

— Чем? Снова заставишь мыть посуду, — красивые губы сложились в пренебрежительной усмешке, — извини, но более идиотского наказания придумать просто невозможно.

— Хельм! — рявкнул Али.

Тот даже бровью не повел в ответ на оклик друга, даже не обернулся. Вместо этого подошел к Овеону. Остановился рядом, всего в паре шагов, насмешливо глядя на коренастого невысокого командира с высоты своей боевой ипостаси.

— Ты должен был отправить Лифара на поиски первопроходца.

— Я защищал лагерь!

— Плевать на лагерь! Пока эта мразь сидит там, притаившись где-то в глубине, — джинн махнул рукой в сторону долины, — ты можешь обделаться от усилий, пытаясь что-то здесь защитить. Результат будет таким же!

— Да нет никакого первопроходца в этот раз! Везде искали!

— Херово искали! Он есть.

— Ты сам всю долину прочесал в его поисках!

Хельм досадливо хлопнул себя клинком по бедру.

— Значит и я херово искал. Но все можно было исправить сейчас. Пока они нападали, у дракона было больше шансов выследить нулевую тварь! А ты все просрал!

О, Боги! Как он разговаривает?! Я в ужасе смотрела на своего джинна и не понимала, какая муха его укусила. Это же не просто солдат, рядовой воин, которого можно отчитать за нерасторопность или халатность! Это командир! Главный человек во всем лагере, которому обязаны подчиняться все, включая джиннов.

Хельм нарушал свои собственные правила. Ломал то, на чем держался весь лагерь… И, по-моему, получал от этого удовольствие. В красных глазах бесилось пламя, откровенное желание нарваться на конфликт.

Я не понимала.

Тем временем остальные джинны подтянулись ближе к Хельму:

— Что ты несешь? — прорычал Али, — приди в себя!

— А он не может, — мрачно процедил Овеон сквозь зубы, — у него нет сил держать себя в узде. Так ведь?

— У меня нет сил слушать идиота! — с убийственным спокойствием отозвался Хельм.

— Ты собираешься оспаривать мои приказы? — стальным голосом поинтересовался командующий, проигнорировав агрессивный выпад.

— Плевать я хотел на твои приказы, — джинн шагнул еще ближе к Овеону, но между ними вклинилось острие клинка, принадлежащего Али.

— Ты не в себе, Хельм! Уймись!

— Не лезь не в свое дело, — один взмах руки и все, кто были рядом отшатнулись на пару метров назад. В центре опустевшего круга оказались только командующий лагерем и главный джинн.

— В твоих силах было прекратить все это прямо сейчас, — Хельм медленно поднял оружие и острие прижал к груди, как раз туда, где билось сердце, — но вместо этого просто выиграл лишь немного времени перед следующей волной.

— Ты в меня своими спичками не тыкай, — Овеон одним ударом топора отвел в сторону нацеленное на него лезвие.

Хельм дернулся, будто желая наброситься, но сдержался, отступил на шаг и через силу улыбнулся. Эта улыбка больше походила на оскал. Наполненный такой лютой яростью и обещанием расправы, что мне стало не по себе.

На командующего она впечатления не произвела.

— Хельм, взгляни на себя! — снова вмешался Али, — у тебя проблемы!

Джинн посмотрел на него, потом на остальных членов своей команды, обвел тягучим, взглядом всех собравшихся и отступил.

— У меня все прекрасно, — повел плечами, как хищник, засидевшийся в засаде и готовый отправиться на охоту.

— Тебе надо в лазарет, — начал было Лаир, но был удостоен такого свирепого взгляда, что замолчал на середине фразы.

— Я сказал. У меня все в полном порядке, — отмахнулся Хельм, переходя из боевой ипостаси в обычную, человеческую, — а сейчас извините, мне пора домой.

Воины, толкая друг друга, расступались, пропуская его вперед. Никому не хотелось оказаться на пути у взбешенного джинна. Его провожали напряженными, встревоженными взглядами, а разъяренный Овеон, теряя контроль, прорычал в спину:

— Я не разрешал тебе уходить, наглец!

— А мне нужно твое разрешение? — Хельм легко развернулся, и на насмешливо разведя руками, продолжил пятиться, — попробуй останови...Командир.

Я не знала, что происходит, не понимала, но чувствовала, что это плохо. Очень плохо. …А еще плохо то, что Хельм шел домой, а меня там не было. Он явно не обрадуется, что я ослушалась его и вышла из комнаты. А уж когда узнает, где была на самом деле, и как на меня напал мильган — рассердится так же, как на Овеона. Мне страсть как не хотелось, чтобы на меня сердились, поэтому подхватила юбки, чтобы не мешались, и со всех ног короткой дорогой бросилась к нашему дому, молясь, чтобы удалось обогнать рассвирепевшего хозяина.

Мне все-таки удалось вернуться домой раньше хозяина. Я залетела в комнату, зашвырнула под шкаф нож, покрытый подсыхающей слизью, туда же отправилась грязная, местами порванная кофта.

Меня трясло. По разным причинам: от страха, от борьбы с мильганом, от того, что Хельм не такой, как всегда. С ним что-то происходило. Уже произошло. Что-то нехорошее.

Его публичное выступление против Овеона потрясло всех. Наверняка будут последствия, потому что командующий не оставит без внимания такой откровенный выпад со стороны подчиненного. Хельм это прекрасно понимал, когда выступал против. И самое страшное, что ему было плевать. И на дисциплину, и на лагерь, и на чужие приказы.

Я была так взволнована, что не услышала, как он поднимался по лестнице. Только когда дверь распахнулась, громко ударив по стене, вздрогнула и подскочила на месте, встречая его встревоженным взглядом.

Джинн стоял на пороге. Как всегда, после битвы потрепанный и грязный. В руках он по-прежнему сжимал рукоятку неаккуратно вытертого клинка.

Стало жутко. Не от его вида, а от того, что он улыбался. Словно сытый кот, дорвавшийся до кувшина со сметаной. Он был абсолютно доволен, и даже, по-моему, счастлив.

— Как все прошло? — пришлось спрятать руки за спину, чтобы он не увидел, как они дрожали.

— Все нормально, — Хельм беспечно пожал плечами, зашел в комнату и прикрыл за собой дверь.

Внезапно стало тесно. Душно, как в западне. Я продолжала стоять и смотреть на хозяина, но больше всего хотелось отступить или вообще спрятаться. Он меня пугал.

Джинн небрежно кинул клинки прямо на стол. На белоснежную накрахмаленную скатерть, не обращая никакого внимания на то, как на ткани расползлись черные пятна. Его такие мелочи не волновали.