Насвистывая мелодии Дунаевского, Белов весело пошёл домой (вот ведь, уже «домой»). Почти у берега сзади раздался всплеск воды, как от прыжка в воду. Машинально Белов обернулся и скользящим шагом сдвинулся в сторону, уходя от прицеливания. Обойдя обрыв, Белов увидел круги и пузыри на воде, по обрыву скатывались глыбы песка. Никаких следов чьего-либо присутствия не было видно. Скорее всего, обрушился обрыв, подумал Белов и на всякий случай прошёл по берегу вверх по течению реки. Хвойный лес не подходил к берегу вплотную и Белов заметил впереди яркие берёзовые стволы уже с яркой зеленью распустившихся листочков. Надо бы бересты нарезать, а то растапливать нечем печку. Ближе Белов увидел, что берёзы растут в глубоком и узком логу, на дне которого, о радость, лежал снег. Домой Белов почти бежал. А там взял тачку и часа за два навозил полный ледник снега.

Бросив на снег потрошёных пескарей и судачка, хариусов Белов пожарил. А стерлядки положил коптиться. Весь вечер Белов разбирал посадочный материал. Земля уже прогрелась, поэтому всю картошку решил посадить первой. Он оставил себе на еду полмешка, а остальные три с лишним мешка разрезал на две-три части по глазкам. Получилось больше 15 вёдер. Ту же процедуру повторил с топинамбуром, замочил семена свёклы, подсолнуха. Найденную пару мешков удобрений Белов собрался поберечь, а рассаду помидор, уже цветущую в ящиках на подоконнике, решил высаживать частями, на случай заморозков. Для цветов надо распахать землю возле дома, определился Белов, не откладывая в долгий ящик, выбрал подходящее место у дома между вековыми соснами, благо они стояли просторно. И тут, совершенно случайно, Белов заметил, что часть деревьев не сосны, а огромные лиственницы в два, а то и три обхвата. Надо на лето сделать ледник прямо в логу, там копать меньше и перекрытия сделать из лиственницы. Займусь этим после посадочных работ, решил Белов. Наевшись на ночь до отвала жареных хариусов, Белов впервые уснул с улыбкой.

За два следующих дня Белов успел посадить всё, что можно, и вовремя. Ночью пошёл дождь, первый дождь за всё время здесь. Дождь шёл весь следующий день и только к вечеру появились просветы в облаках. Успевший наловить и закоптить больше десятка крупных стерлядок, судаков и даже пару подустов, Белов ухитрился на пробу засолить немного найденной в рыбе икры — не чёрная икра, но давненько не ел. Хотя по жизни Белову больше нравилась красная икра. Считая копчёности своим стратегическим запасом на зиму, Белов решил летом питаться только свежими продуктами. Особенно подпортило настроение отсутствие какого-либо пищевого масла. Ни растительного, ни коровьего масла у Алексея в доме не осталось. Ну ладно, осенью из тех же кабанов можно натопить жира и сала, но где их взять сейчас? На память пришли куски жареного сома, настолько жирные, что Белов их не любил готовить, хотя в гостях ел с удовольствием. Кстати, говорят, что сомы хорошо клюют в дождь.

Всё равно скучаю, решил Белов и быстро из мотка миллиметровой лески, пары поводков и гигантских тройников соорудил две донки. По дороге к реке поймал трех лягушек, которые просто бросались под ноги. Донки Белов закинул ниже слияния реки, как он её про себя давно называл, Бражки и ручья Ложкомойки. Именно так в родном городе звались река, давшая начало пруду и название городу и протекавший через город ручей. Правда, протекал он в другом районе, да какая теперь разница. Насадив лягушек, Белов закинул донки и вернулся в дом. Как приятно сидеть возле горячей печи и смотреть из окна на дождь в лесу. Белов смотрел и строил планы путешествий по окрестностям. Надеясь, что кроме совпадения рельефа совпадает и количество ручьёв и рек, Белов мысленно строил маршрут движения к Каме по кратчайшему пути. Эти размышления длились недолго. Организм привык постоянной нагрузке, и руки сами взяли бензопилу — надо готовиться к работе лесоруба. Опыта валки деревьев у Белова практически не было. Почистив и изучив пилу, он отложил её в сторону и спустился в слесарку на первый этаж. Давно возникала мысль сделать глушитель на карабин. Выстрел по лесу разносится далеко, а потеря мощности при глушителе не так важна, как скрытность. Порывшись в припасах Алексея, Белов нашёл несколько подходящих по размеру трубок, резиновые кольца были уже приготовлены. Основная проблема возникла с креплением глушителя на ствол, сохранив при этом мушку. Короче, в первый день толком ничего не вышло, кроме собственно глушителя. А отдых после ужина прошёл почти традиционно в зарядке сотового телефона, когда Белов почти час крутил ручку зарядного генератора.

Утро после дождя было просто сказочное. На ветках висели хрустальные капли воды, от нежной ярко-зелёной травки поднимался пар. Солнце было скрыто густым туманом, но день обещал быть жарким. Валить лес было явно рано, учитывая, что за неделю Белов привык вставать с петухами, поскольку засыпал с курами. Пока можно было проверить и сетки на реке и донки. В сетках рыбы было меньше обычного, но зато впервые попался десяток окуней, грамм по 200–250. А на обеих донках оказались просто монстры, сгоряча Белов даже порезал леской ладонь, пока вытаскивал. Сначала вес каждого сома был оценен в 10–12 килограмм. Но пока Белов нёс их домой, вес вырос как минимум до пуда. Белов затопил печь и трясущимися от восторга руками разделал обе рыбины. Головы и мелкую рыбу бросил на ледник, а нарезанные куски без кожи обжаривал на двух больших сковородах до обеда. Полученный жир Белов сливал в алюминиевую кастрюлю, получилось почти три литра. Жир, конечно, имел сильный рыбный запах, Белов бросил в кастрюлю лавровый лист и пару душистых горошин перца. Ну вот, будет на чём пожарить картошки. Жареный сом был спрятан в печь, жир вынесен в террасу остывать. Сам Белов подкрепился и с мотком верёвок, бензопилой и двумя топорами пошёл валить лес. Учитывая карабин за плечом, зрелище было уморное, не хватало только зонта, как у Робинзона. К счастью, кроме птиц, никто Белова не видел.

Валить деревья Белов решил возле своего огорода. Распаханная и засаженная площадка была зажата между рекой Бражкой и впадавшим в неё ручьём Ложкомойкой. Ручей тёк почти параллельно реке, поэтому очищенный участок, примыкавший к лесу, получился достаточно узким, не более 50 метров. Белов сразу понял, что огораживать надо только в этом месте, вряд ли кабаны полезут через ручей, где один берег достаточно обрывистый, почти по грудь, а другой низкий болотистый. Будучи опытным грибником, Белов, знал, что самой непроходимой преградой бывает не забор или изгородь, а густой бурелом. Тем более строить одному надёжную изгородь была явно глупая мысль. Наиболее реальной целью был искусственный бурелом или, по литературному выражению, засека. Через грамотную засеку даже танки не проходили. А танки здесь мало вероятны. Потренировавшись на небольших сосенках и елях, научившись только после десятого дерева направлять движение падения, Белов приступил к созданию засеки. За остаток дня удалось сложить только первую линию деревьев.

Её проходимость Белов проверял утром следующего дня. Уронив на засеку ещё пару деревьев потяжелее, работой и надёжностью засеки, Белов остался доволен. Из оставшихся небольших стволиков «пробных» сосенок получился неплохой мостик через ручей. А к вечеру, использовав всего пару старых уключин от лодки, Белов сделал журавль, чтобы черпать воду из ручья для огорода, не подходя к топкому берегу. Объём сделанной работы поражал даже самого, не зря говорят — глаза боятся, а руки делают.

Следующий день выдался пасмурный, с моросящим дождиком. Это была любимая погода Белова. Обычно в такую погоду его обуревала жажда деятельности. Вот и сейчас, за день Белов распилил и стаскал в дровяник все остатки от засеки в огороде. Часть тюлечек расколол и сложил в сенях и на первом этаже. Поэтому вечером в доме стоял терпкий сосновый дух. Работа вроде нехитрая, но заняла практически весь световой день. Да и умаялся Белов изрядно, хотя тюлечки возил на тачке через новый мостик. Зато запас дров получился больше пяти кубометров, и до холодов должно было хватить, поскольку на готовку пищи Белов тратил буквально пару поленьев, а в коптильне использовал в основном сучки да шишки. Весь вечер до потёмок Белов обходил сосново-лиственничный бор вокруг дома, прикидывая устройство другой засеки. От мысли делать из дома крепость, Белов отказался. В одиночку он не отобьется от мало-мальски большого числа врагов, в крайнем случае, подожгут дом. Задача засеки была создать бурелом, очень похожий на естественный, чтобы у нормального человека не возникало желание лезть в завал. Деревья надо было положить верхушками наружу, замаскировав пеньки, чтобы создать впечатление поваленного ураганом леса. Белов сам неоднократно встречал такие завалы и отлично знал, что опытные охотники к ним даже не подходят. Лес возле дома Белов решил оставить, а чтобы стёкла окон не сверкали сквозь зелень, приспособить тот же тюль. Только повесить его снаружи окон и закрасить в маскировочный цвет. Да навес от дождя сделать, а то сгниёт быстро, хоть и синтетика. Крыша была крыта тёмно-зелёной металлочерепицей, и сливалась с окружающими деревьями уже через двести метров. Да и внутри засеки следовало оставить несколько деревьев для имитации урагана, предварительно обломив им верхушки и срезав часть веток. Так что работа предстояла высокохудожественная и неспешная. Одновременно надо продумать и создать незаметные лазейки со всех сторон, чтобы тропинки к ним не были заметны. Небольшой плюс был в близости реки.