На мое счастье, ювелирная лавка находилась недалеко — стоило только перейти улицу. В полутемной комнатушке меня перво-наперво все-таки обыскали — а ну как я таким хитрым образом пытался заставить нужных людей самих отвести меня к богатому «клиенту»? — после чего ювелир запер дверь и, шмыгнув за прилавок, вывалил передо мной целую россыпь колец и перстней всех форм и размеров.

— Ну — несколько минут спустя произнес сапожник, — мы с Мотеком были-таки правы насчет вас, благородный господин!

— Почему? — обиделся я.

— Вы так смотрите на эти кольца, — со знанием дела покачал головой сапожник. — Сразу видно настоящего ценителя!

— Ничего не… — Я подавил вздох. — Просто у моего хозяина такого количества нет…

Вернее, такого количества он не взял с собой, ведь известно, что по богатству коллекции драгоценностей иных магов уступают только драконьим сокровищницам, а некоторые даже превосходят оные. Истории известен случай с одним драконом. Этот чешуйчатый «коллекционер» похитил столько девушек благородного происхождения, что на него объявили охоту свои же сородичи — то ли из зависти, то ли чтобы отмазаться от обиженных людей и нелюдей. Как выяснилось впоследствии, девушки дракона не интересовали совершенно — он ими даже не питался, будучи строгим вегетарианцем, девиц «коллекционер» воровал исключительно ради драгоценностей, которыми были увешаны его «жертвы». Коллекцию сережек, колец, ожерелий, браслетов и диадем вывозили на восьми подводах, да еще и грузчики себе карманы набили.

— Я ничего не смыслю в украшениях, — признался ваш покорный слуга. — Мне все равно…

И потом — зачем слуге перстни? Они все равно будут мешаться, когда я стану стирать или готовить. Разве что пусть лежит, вдруг возникнет нужда в деньгах?

— Тогда позвольте помочь вам выбрать. — Ювелир, невысокого роста, коренастый, как гном, и такой же сильный, я заметил это, пока меня обыскивали, бросил взгляд на мои руки и выудил из россыпи драгоценностей одно серебряное кольцо. Смотрелось оно скромнее большинства перстней, но внешняя простота компенсировалась тонкой чеканкой: на узеньком ободке сплетала листья и побеги виноградная лоза. И на мизинец левой руки оно село как влитое.

— У меня нет таких денег, — попытался запротестовать я.

— О, это сущие пустяки! — отмахнулся ювелир. — За него надо отдать всего-навсего десять серебряных монет!

Я позвенел мелочью. После расчета с сапожником у меня осталось всего двенадцать серебрушек. Что ж, трата вполне мне по силам.

— И еще, — приняв от меня деньги, ювелир явно принял и эстафету заботы, — вам уже что-то надо делать с волосами. Просто распущенные сейчас уже никто не носит. Если молодой господин пожелает, я тут неподалеку рекомендую вам отличного цирюльника. И он…

— Нет! — Я шарахнулся к выходу, крепко прижимая свои длинные волосы к шее. — Я не хочу! Не надо!

Сапожник и ювелир обменялись недоумевающими взглядами — дескать, у богатых свои причуды, — но настаивать, хвала всем богам, не стали.

Я боялся, что хозяин станет ругать меня за задержку, и был совершенно прав. Когда подбежал, маг сердито вышагивал туда-сюда на свободном пространстве между башней и каретой, стуча посохом с такой энергией, что тот высекал искры из камней.

— Тебя только за смертью посылать! — сердито приветствовал он. — Сколько можно бродить? Бери пример с меня! Я давным-давно уже готов и вынужден ждать! И кого! Какого-то слугу! Ты у нас кто? Принц, чтобы одеваться по полтора часа?

— Простите, хозяин, — поклонившись, я поспешил распахнуть дверцу кареты. — Больше этого не повторится.

Да, больше в этот квартал ни ногой, даже под угрозой смертной казни!

— Из-за тебя мы опаздываем уже на целых полчаса! — продолжал сердито выговаривать хозяин, забираясь в карету. — Цвет, кстати, хороший, — соизволил он похвалить мой костюм. — Главное, что не маркий! Трогай!

Академия магов была похожа на старинный собор — такие же строгие четкие линии, возносящиеся в небо острые шпили, высокие стрельчатые окна, забранные витражами, высокие двери. Изящество и строгость, красота и целесообразность, величие и нарочитая простота, даже скромность.

Остановившись на нижней ступеньке широкой длинной лестницы, я, запрокинув голову, смотрел на Академию, пока не словил подзатыльник.

— Закрой рот, деревенщина, — буркнул хозяин. — Не позорь меня!

С этими словами он стал подниматься по лестнице, а мне осталось пристроиться за его спиной. Вот и сбылась мечта идиота — я вхожу в стены Академии. Мог ли Слизняк о таком мечтать?

«Мог, — сказал кто-то глубоко внутри. — В той, прошлой жизни, где у тебя были другое имя и учитель, настоящий учитель, который обещал, что однажды ты войдешь в эти стены. И войдешь не слугой, почтительно опускающим взгляд и глядящим в пол, а переступишь сей порог с гордо поднятой головой неофита».

Изнутри здание Академии явно было больше, чем снаружи. Пройдя через двустворчатые двери, мы оказались в просторном полутемном зале, где высокие потолки поддерживались стройными колоннами из пепельно-серого мрамора, а вдоль стен бродило гулкое эхо. Потолок был расписан в нежных пастельных тонах, а под ногами причудливо разбегался рисунок выложенной из плиток мозаики. Откуда-то лился слабый рассеянный свет, отчего казалось, что стены теряют свои очертания. Ни одного лишнего узора, барельефа или украшения — только те же четкие линии и строгие формы. Маги, изредка попадавшиеся нам на пути, казались призраками, исконными обитателями этого мира, где мы, два живых человека, оказались всего лишь нежданными гостями.

Впереди, на небольшом возвышении, стояли в ряд четыре статуи — три мужчины и женщина — основатели Академии магов. У подножия туда-сюда прохаживался молодой человек в куртке и сапогах военного покроя, но массивный медальон, два браслета на запястьях и несколько колец говорили о том, что перед нами — либо молодой маг, либо облеченный доверием носить амулеты наемник.

— Маг Свет Акоста Травознай Четвертый? — приветствовал незнакомец моего хозяина.

—  Великий магСвет Акоста Травознай Четвертый, — сварливо поправил его тот.

— О, прошу меня извинить. — Молодой человек поклонился и сделал широкий жест. — Следуйте за мной! Вас давно уже ждут!

Справа за колоннами обнаружились боковые двери, к которым мы и направились. Они вывели еще в один зал, на сей раз залитый настоящим живым светом, льющимся из нескольких высоких стрельчатых окон, витражи на которых изображали старинных богов и богинь — когда строили Академию, у нас был несколько другой пантеон, не такой, как сейчас, намного более разнообразный. Стену напротив украшали высокие портреты, вдоль зала стояли невысокие колонны-поставцы, на которых на всеобщее обозрение выставили различные вещи — подсвечники, кувшины, чаши всех форм и материалов, боевые латные рукавицы, поделки из кости, камня и металла, прочие предметы. Несколько магов ходили здесь с учениками, иногда останавливались возле некоторых портретов и начинали что-то рассказывать ученикам.

— Зал Славы, — негромко промолвил наш проводник.

— Позерство, — проворчал хозяин и громче застучал посохом по полу. — Понаделали себе ложных кумиров, в то время как рядом ходят живые герои!

Он произнес эти слова на полтона громче, чем следовало, и кое-кто обернулся на него, но расчет господина не оправдался — никто не поспешил навстречу с распростертыми объятиями и криками восторга. Это окончательно испортило магу настроение, он плюнул, проворчал что-то злобное и покинул Зал Славы, явно приготовившись метать громы и молнии. Успев немного изучить его характер, я удивился тому, что хозяин не стал устраивать публичного скандала, а предпочел покинуть поле боя.

— Прошу пройти за мной. — Проводник направился через весь зал к дверям, гостеприимно приоткрытым на противоположной стороне. — Это недалеко!

Пока шли за ним мимо портретов, нашего провожатого несколько раз окликали, приветствуя и справляясь о делах его учителя, из чего я заключил, что он — либо подающий надежды ученик, либо совсем недавно стал магом и его наставник пользуется здесь большим уважением. Но опять-таки никто не поспешил назвать по имени моего хозяина — разве что за нашими спинами стал волной разрастаться тихий шепоток: кто-то Света Акосту Травозная Четвертого все-таки узнал.