— Ваше высочество, вы идете?

Леди Имирес с сомнением посмотрела на дверь. Ивар все еще трудился, но синий цвет остался только по контуру, в остальном сменившись бело-голубой мутью. Еще немного — и защита осыплется искрами, открывая проход.

— А если я не пойду, ты меня так и бросишь?

— Да, потому что речь идет о моей шкуре! — зло проворчал ей. — Я жить хочу, если вы еще не поняли! Считаю до трех! Ну? Раз! Два!..

На счет «три» она протянула мне руку.

На третьем повороте леди Имирес застряла.

До этого она ползла чуть позади меня, непрерывно ворча по поводу разных помех. И платье у нее в ногах путалось, и земля оказалась жесткой, и ноготь она сломала, и за волосы что-то зацепилось, и пыль тут, и душно, и тесно, и сыро, и темно… И так далее, и тому подобное. Я мужественно пробирался впереди, собирая на себя львиную долю свисающей с низкого — только на четвереньках и передвигаться — потолка паутины, и толстый слой пыли и грязи под ногами и успевал предупреждать ползущую следом девицу о торчащих из стены выступах. Она передвигалась с куда большим комфортом, но предпочитала громко стенать по поводу того, что оказалась здесь вообще и со мной в частности.

— Не мог, что ли, нормальный выход отыскать? — бормотала себе под нос, но акустика тут была великолепной, так что до меня долетали не только ее речи, но и сопение, и шуршание одежды. — Чтобы я, наследница престола Борская, ползала по каким-то крысиным норам… А если тут и правда крысы водятся? Мама! Они же нас съедят!

— Не водится тут крыс, ваше высочество, — попробовал возразить я. — Одно из имен хозяина здешней башни — Крысодав. Он всех грызунов в округе наверняка повывел.

— Жалко, что он заодно не вывел и всех слизней, — пробормотала леди Имирес себе под нос, думая, что мне ничего не слышно. Я прикусил губу и решил не обижаться. В конце концов, слизняк — он и есть слизняк! Совершенно беззащитная улитка без раковины, которая даже не может спрятаться от врагов…

А леди Имирес продолжала ворчать как ни в чем не бывало:

— Я себе уже все ладони до костей стерла на этих камнях… У меня плечи болят… И спина! А этот тупой идиот ползет себе как ни в чем не бывало! Вот лягу здесь и умру — будет знать!.. Сейчас мне станет плохо, и я упаду в обморок. А он…

Я не вслушивался. В какой-то мере ее ворчание даже действовало успокаивающе — это был верный признак того, что принцесса по крайней мере продолжает двигаться за мной.

— Ой, коряга! Или кость… Не мог выломать, чтобы мне лоб не разбивать… Ну вот, прическу испортила! А ведь у меня даже служанки нету, чтобы волосы уложить… И этот, влюбленный похититель! Натащил тряпок, а приличную служанку не мог достать. Ночной горшок я за собой сама выливать должна? А постель убирать?.. Вот, демон! Еще один ноготь сломала!.. Наверное, после этого всю жизнь буду вынуждена в перчатках ходить! Руки у меня выглядят просто ужасно… И почему земля такая грязная? Они что, тут совсем не убирают? Хоть бы камни в сторонку оттащили, что ли… Ой, коленка! Мамочки…

И вдруг она замолчала. Я был так поглощен прокладыванием дороги, что не сразу понял, почему вдруг наступила тишина. То есть не совсем тишина — за спиной слышалось судорожное сопение, постепенно переходящее во всхлипывания.

— Ваше высочество, у вас все в порядке?

Всхлипывания прекратились.

— Нет, — послышался яростный шепот. — Не в порядке! Не в порядке! Неужели не видно?

— Простите, нет, — так же тихо огрызнулся я. — А что случилось?

— Вот мужчины!.. — последовавший за этими безобидными словами проникновенный монолог о том, что мир без нас, тупых бесчувственных скотов, был бы намного лучше, я опускаю. Лично мне в нем были нужны только два последних слова: — Я застряла!

— Как? — искренне не понял ее, попытавшись развернуться к леди лицом. — Я же там прополз, а я крупнее вас!

— Ничего не знаю, — огрызнулась девушка. — За что-то зацепилась… Тут могут быть… э-э…

— Ловушки? Вряд ли! Ход предназначен именно для бегства, значит, дополнительных преград быть не должно!

— Для тех, кто убегает, или для тех, кто за ними гонится?

Я открыл и закрыл рот. А в логике ей не откажешь! Ведь правда! Ход мог быть зачарован так, чтобы пропускать того, кто ползет впереди, и всячески задерживать преследователей. Пока леди Имирес следовала за мной по пятам, нас могли принять за двух беглецов, но стоило ей чуть-чуть отстать, чары среагировали на нее как на погоню, которую нужно задержать.

Так и есть! Из стены торчал камень, которого явно здесь раньше не было. Он упирался девице в бок и отчаянно сопротивлялся любым попыткам сдвинуть его с места.

— Ой, мамочки! Что же делать? — снова принялась всхлипывать принцесса. — Я что, тут умру?

— Сомневаюсь, — процедил я, осторожно простукивая стену. Где-то тут должен быть механизм, потайной рычаг или что-то еще… — Вы еще попортите всем крови, обещаю!

— И начну с тебя, если ты не перестанешь валять дурака и не вытащишь меня отсюда!

— Знаете, — я вдруг отполз и уселся у стены, — пожалуй, лучше оставить вас тут!

— Что? — У нее даже глаза засветились в темноте, как у кошки. Я подбросил на ладони маленький огненный шарик, освещавший ход.

— Да, оставлю тут, — кивнул безразлично. — Ивар дал мне понять, что Слизняк — вне закона, так что мне придется скрываться всю оставшуюся жизнь. Вы будете только мешать. Так что лучше всего бросить вас тут… Судьба, так сказать!

— Ты… Я… Да ты… — От возмущения она некоторое время молча хватала воздух ртом, как вытащенная из воды рыба, а потом воскликнула: — Я тебя прокляну!

— Переживу!

— На тебя объявят охоту!

— Если уже не объявили…

— Тебя казнят!

— Когда поймают, но, надеюсь, что это будет нескоро. Я постараюсь добраться до Леса Единорогов. Правда, назад меня уже не выпустят — Иния с меня живого не слезет! — но и не выдаст даже целой армии магов…

— Кто такая Иния? — прищурилась принцесса.

Надо же! Куда делись слезы и истерика? В глазах только… э-э… ревность?

— Одна кобылка, — пояснил я. — Когда мне пришлось последний раз навестить Лес Единорогов, собирая для хозяина редкие травы, она дала понять, что влюблена по уши и намерена выйти за меня замуж. Я тогда еле сбежал потому, что Иния натравила на меня братьев. Хорошо, один знакомый вервольф показал тайную тропинку… Но, если я еще раз появлюсь там, меня просто заставят на ней жениться.

— На лошади? — Принцесса вытаращила глаза так, что еще чуть-чуть — и они повисли бы на ниточках, как у рака.

— На единорожихе! — поправил я. — В общем, это такая же женщина, как все. Особенно в вопросах брака.

— Пошляк! Как ты смеешь!.. Такие слова!.. В моем присутствии…

— А что такого я сказал? Я имел в виду, что единорожихи, как и все женщины мира, тоже хотят замуж и готовы добиваться этого всеми средствами. И это при том, что, по вашим же словам, все мужики — козлы и свиньи. Так что, даже если лиса выйдет замуж за крокодила, у нее родятся либо козлята, либо поросята… Вот интересно, кто родится у нас с Инией? — мечтательно протянул я.

Мой вам совет — хотите, чтобы женщина сделала все за вас? Разозлите ее! Но злить надо правильно, чтобы не перестараться и не довести до слез. Леди Имирес дошла до нужной кондиции. Она внезапно зашипела, как дикая кошка, и, с треском порвав платье, ринулась ко мне. Удерживающий ее камень отлетел в сторону, а принцесса с воплем кинулась на меня, намереваясь как следует пройтись остатками маникюра по моему лицу.

— Я т-тебя!.. Аа-а-а-а!

Мне еле удалось перехватить ее руки уже возле моих глаз и откинуться на спину. Леди Имирес рухнула на меня сверху и какое-то время отчаянно извивалась, пытаясь освободиться. Я же только скрипел зубами, молясь, чтобы она не попала…

Она таки попала коленкой, то ли случайно, то ли нарочно, и я взвыл. Без всякой почтительности отшвырнул девицу в сторонку и схватился за отбитый орган: