Он рассказал мне, что в той драке кто-то прирезал Шепот и что ее убийство тоже легло на мои измученные плечи. Да какая разница, сколько убийств на меня повесят, пусть хоть все со дня сотворения мира. Мне все равно. Больше раза убить меня они не смогут, а что там дальше произойдет с телом… Да плевать! Меня в нем уже не будет. Так что мне все равно.

Но вот, похоже, палачу не все равно, и он рассказал, что после смерти маршала монарх целые дни проводит с новоиспеченной графиней, и фактически правление перешло к князю Тантрину. Он снова стал регентом. На сей раз надолго. Он отозвал армию из Паара и хитростью заключил мир с Аринией, сохранив и Восбур, и Беррой.

В общем, в королевстве все замечательно. Приграничные стычки с аринцами закончились их победой. Но после заключения мира они оставили взятый, было, Беррой и вернулись на свою территорию. Я попросил палача узнать, жив ли капитан Молот из гарнизона Берроя. Он узнал, и эта новость меня не обрадовала.

Капитан попал со своим отрядом в засаду и был убит. Я тоже был убит, горем. Особо горевать нужды не было, но Молот мой брат, и я горевал. Видя, что я расстроился, палач притащил мне вина, и мы выпили с ним за упокой души Молота.

Потом и палач пропал. Я сидел один, целыми днями глядя, как прогорают факелы напротив моей камеры. Более веселого зрелища у меня не было.

Меня не охраняли, незачем (одинокий старик в конце коридора не в счет) – я же не перегрызу чертовски толстые решетки на двери, и не маг, чтоб разом замок расплавить или удрать на болота прямо через стены. Да и бежать я не собирался.

Адель, занятая государственными делами и обиженная на меня за смерть Шепот, не появлялась. К концу шестого дня одиночество стало невыносимым, и я, чтобы избавиться от него, целыми днями спал. На всю жизнь выспался, жаль, что она будет недолгой. Совсем недолгой. В очередной раз поев, я свалился на подстилку из соломы и задремал.

– Медный! – позвал смутно знакомый голос – Господин сержант!

Я повернул голову и застыл в недоумении.

– Ден? – Я помню этого паренька, помню, как загорелись его щеки, когда Холодок сняла мундир. – Так ты живой? – улыбнулся я.

– Живой господин сержант, живой.

– Это здорово, – отозвался я и встал. – Только я лейтенант, Ден, лейтенант.

– Извините, – смутился он. – Вам чего-нибудь надо?

– Свободы, Ден, да глотка свежего воздуха.

– Этого нельзя, – вздохнул он. – А из того, что можно?

– Спасибо, – улыбнулся я, – ничего не надо. Что может понадобиться мертвецу?

– Да, мертвецу нужно немного, – грустно согласился он. – Но если что понадобится, просто скажите охраннику, чтобы он меня позвал. Ладно?

– Ладно, – улыбнулся я, – скажу обязательно.

– Ну я пойду.

– Постой. Давай поговорим. До черта надоело сидеть тут одному. С мышами вскоре говорить начну.

– О чем? – с готовностью отозвался он.

– Черт его знает, о чем можно с мышами разговаривать, – я почесал макушку, – вот попробую – расскажу.

– О чем мы с вами можем поговорить? – засмеявшись, спросил он.

– Да о чем хочешь. О еде, о погоде, о звездах, о бабах, о новостях. О чем пожелаешь. Например, о том, что произошло наверху.

– А вы не знаете?

– Не знаю, но очень хочу узнать. Видишь ли, Ден, уж очень не хочется умирать в неведении. К тому же у каждого из нас свой взгляд на то, что было. Я видел это в одном свете, ты – в другом, скажем, князь – в третьем, а король – так он вообще в четвертом. И мне вот интересно, что же случилось по официальной версии. А еще… Еще я хочу знать то, чего я был не в состоянии узнать.

– Я расскажу вам, – пообещал он и исчез.

Послышались приглушенные голоса, потом что-то ударило об пол, жуткий скрежет разорвал тишину и перебудил прочих арестованных. Они много чего интересного рассказали Дену. А он на них плевал и, подтащив к моей камере табурет, уселся на него.

– Король подговорил Грамаля, – глядя на меня хитрыми глазками, начал он, – притвориться, что тот знает нечто такое, от чего у многих знатных особ волосы дыбом встанут. Грамаль согласился и стал распускать разные слухи о себе. Кто-то в них поверил, кто-то нет. И тогда они решились на авантюру. Грамаль отдавал себя в руки князя, а потом, когда Тантрин узнал бы достаточно и поверил во вранье, колдун должен был сбежать и исчезнуть. Навсегда. Но вы вмешались, и Грамаль умер.

– И что? – Я не понял, почему он начал с середины. – Что проку от слов одного полусумасшедшего старого мага. Хочешь, я тебе сейчас перескажу все, что он наговорил, пока мы его везли?

– Грамаль должен был под присягой или пытками сказать, что присутствовал при рождении вашей графини. – Ден сделал вид, что не слышал моего предложения. – Он единственный, кто выжил после того нападения. Он сопровождал убитую графиню, но расстался с ней до нападения. – Ден сморщился, словно вслушивался в то, что сказал.

– Скажи, а Адель и в самом деле похожа на графиню?

– Да, – он кивнул, – это и смутило короля, когда он увидел ее.

– Ну это смутило не только его, – себе под нос проговорил я, вспомнив, как вытаращил глаза Грамаль, увидев, как Адель нежно обнимает меня.

– Он не знал, что делать, – продолжал Ден. – Весь его план пошел наперекосяк.

– Ах у него еще и план был?

– Был, и был бы исполнен, если бы вы не вмешались. Если бы не вы, им бы не пришлось все переигрывать.

– А ты откуда обо всем этом знаешь?

– Подслушивал разговоры короля с Паларом. Вы же знаете, никто лучше меня не знает этот замок. Я тут вырос.

– А если бы тебя нашли?

– То убили бы, – спокойно сказал он. – Убили бы, как убили герцога Восбурского.

– Его убили? – Еще одна смерть ни в чем не повинного человека.

– Никто не знает, где он. Он исчез. Королю нужно было, – предвосхитил он мой вопрос, – чтобы все вокруг поверили, что это дочь графа. И для этого не нашлось лучшей кандидатуры. Герцог сделал все как планировалось. Правда, его в план не посвящали. Король попросил его об одолжении, и, как верный вассал, герцог вылез из кожи и сделал все, чтобы услужить господину. Все, за исключением того, что нашел архив и узнал, что она… – Он замолчал.

– Станрогт, – выдохнул я.

– Да, – сдвинув брови, сказал Ден. – А вы откуда знаете?

– Я был там, – ответил я. – Был там, когда герцог нашел архив. Я еще отговаривал его от этого и грозил ему в зубы дать, если он решится лезть туда, куда не надо. Но он полез. И в зубы за это я ему не дал. Зато, – я подмигнул Дену, – зато дал за другое. – Меня слегка развеселило воспоминание о зуботычине Лерою и тут же заставило загрустить. Валет-то погиб ни за что.

– Ясно. – Он почесал подбородок и умолк.

– Адели что-нибудь угрожает? – спросил я.

– Вы и на смертном одре будете о ней заботиться, – засмеялся он, но смех застрял в его глотке, а мой напряженный взгляд пропихивал его все глубже. – Нет, – он покачал головой, – все признали ее графиней.

– Все, кроме тебя.

– Я просто знаю чуть больше, чем они. Вот и все.

– И что ты будешь делать со своим знанием?

– Попытаюсь им себе не навредить. Продать его все равно некому. Все прочие претенденты уже в могиле. – Он кровожадно растянул губы. – Да и если вся правда выплывет наружу, – он грустно вздохнул, – может стать только хуже. Впрочем, я приберегу ее и, если что, постараюсь осчастливить себя. – Он хихикнул и вдруг, переменившись в лице, взглянул на меня. – Вы не будете возражать?

– Да бога ради! – Я пожал плечами. – Меня же казнят со дня на день. Только смотри мне, если ты Адельке навредишь, я к тебе и с того света приду. Поверь мне, Ден, приду и взгрею тебя так…

– Да разве ж этим можно навредить? Напротив.

– Вот ты сейчас о чем? – ничего не поняв, спросил я.

– Н-ни о чем, – выпучив глаза и превратившись в заику проговорил он. Похоже, я еще многого не знаю.

– Слушай, раз ты такой умный, объясни мне, какого хрена во все это дерьмо маршал влез?

– Он тоже был частью плана, – осторожно произнес Ден. – Но, видимо, у него были свои планы… и, похоже, их было несколько. Но вы его убили, и план рассыпался. Вернее, не совсем, но вот маршал не урвал себе ни кусочка. – Ден хихикнул. – Его тело утопили.