Дрожь медленно прекратилась, «Харибда» стала выпрямляться, и давление на грудь ослабло. Град из вырванных с места грузов ослаб. Ящики еще некоторое время кувыркались и скользили по коридору, но вскоре остановились.

Вопли корпуса перешли в глухой стон. Пластины побитой брони больше не грохотали, а напряженный скелет корабля расслаблялся.

Когда их ноги вновь оказались на полу, Нумеон заметил, что палуба и стены не вибрируют от работы двигателей. Корабль опять дрейфовал.

Он медленно выдохнул, чтобы успокоиться.

— Хехт, я обязан тебе жизнью. Что ты делал внизу, так близко от святилища? — спросил он, смотря на легионера.

Хехт поморщился, еще определенно чувствуя боль от ран. В хаосе он потерял шлем и заполучил уродливый кровоподтек на виске.

— Должно быть, меня отнесло не в ту сторону, — сказал он. — Я направлялся в генераториум, когда все… изменилось. Это произошло так неожиданно. Должен признаться, я точно не помню, что случилось.

Он взглянул Нумеону в глаза:

— Может, ты меня просветишь?

Было в выражении лица Хехта что-то странное, как будто он и так знал или догадывался, что произошло.

— Примарх принял нашу сторону. Алый Король.

Хехту не удалось скрыть потрясение и тревогу:

— Магнус Красный?!

— Или его часть. Я не уверен. Он почти ничего не объяснял.

— Что он сказал?

— Показал мне видение — вариант будущего, наверное. Не знаю. Но он сказал, что у нас есть выбор. Что за выбор, я тоже не знаю.

— И все? Он ничего не предлагал?

— А должен был?

Он задержал на Хехте взгляд, пытаясь понять, что серый легионер имел в виду. Столько времени прошло, и до сих пор они понятия не имели, в чем заключается его миссия.

— Примархи обычно не делают безвозмездных подарков, — сказал он. — Мы не знаем, на чьей стороне Тысяча Сынов.

— Не думаю, что ему что-то от нас нужно. Мне кажется, он сделал это ради Вулкана, что это последнее проявление братской привязанности во времена, когда братоубийство стало обычным делом. Или он просто хочет показать, на что способен. Откуда мне знать намерения Алого Короля? Я рад, что он хотя бы не убил нас.

Нумеон покачал головой, раздраженный подозрительностью Хехта, активировал вокс и попытался отыскать необходимый ему голос среди обрывков бесед и визга помех.

Он нашел Зитоса.

— Рад снова тебя слышать, брат-капитан, — тепло сказал Зитос.

— Меня не так просто убить.

— Это точно. Ты знаешь, что случилось? Последнее, что я помню, — это как направлялся в генераториум. Нас окружили сирены, а потом… это. Вулкан в безопасности?

Нумеон уже шел по коридору. Не следовало особо рассчитывать на отсрочку, которую дал им Магнус Красный. К тому же Нумеон не знал, где они оказались после выхода из шторма.

— Вулкан в порядке, в святилище никто не входил. Я с Хехтом, мы идем к тебе. Я расскажу все, как доберемся до тебя.

— Мы на мостике. Нумеон…

Судя по паузе, Зитос собирался сообщить ему что-то важное. Нумеон жестом приказал Хехту остановиться.

— Говори, Зитос. В чем дело?

— Зоны мертв. И Гарго… — Нумеон представил, как Саламандра качает головой. — Мы тяжело ранены, но это еще не все.

Услышав о смерти технодесантника, Нумеон сжал кулак. Они так много потеряли, и неужели все это будет напрасно? В голове вновь зазвучали слова Алого Короля: о лживости чудес, о том, что Вулкан не вел Саламандр через Нумеона. Видения огня вернулось. Он осторожно коснулся печати, но молот больше не грел и не дарил уверенность. Неужели Магнус говорил правду?

— Что-то еще, Зитос? — спросил он усталым, полным сомнений голосом.

— Иди на мостик, — ответил Зитос. — Мы вырвались из шторма, но ты не поверишь, пока не увидишь все собственными глазами.

— Чему не поверю? — Нумеон не сумел скрыть нахлынувшее раздражение. — Мы все еще в Ультрамаре?

— Далеко от него, брат-капитан. Мы вышли из шторма с противоположной стороны.

Следующие слова Зитос едва выговорил от переполнявших его эмоций, как будто сам не мог в них поверить:

— Терра все еще стоит, Артелл. Война не закончена. Император жив.

Нумеон замер. Раны ли были тому виной, напомнившая о себе усталость или поразительные новости, но ему пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Он отмахнулся от предложенной Хехтом помощи и попытался осознать все, что сообщил ему Зитос.

— Как? Откуда ты это знаешь?

— Мы перехватили сообщение, его отправляли раз за разом, — ответил Зитос. — От лорда Дорна. Он приказывает всем верным сынам Императора возвращаться в Имперский Дворец.

Магнус пообещал ему выбор, но Нумеон и представить не мог, что выбор будет таким. Он закрыл канал, дал тишине воцариться на несколько секунд, после чего взглянул на Хехта.

— Мы вернулись.

Хехт нахмурился:

— Ноктюрн?

— Нет, — ответил Нумеон с той же тяжестью в голосе, которая лежала на сердце. — Терра.

Даже при максимальном увеличении картинки с авгуров граница терранского царства представляла собой далекое мутное пятно. Но они добрались, они преодолели шторм, и теперь до Тронного мира было подать рукой.

Все сенсоры четко и согласованно показывали, что они достигли сегментума Солар и от суверенных территорий Императора отделяло лишь несколько недель пути. Пройдя по безумным волнам варпа, они оставили Ноктюрн далеко позади, как бы иррационально это ни выглядело.

Нумеон в одиночестве стоял перед главным смотровым окном, больше не скрытым заслонками. Их подняли после возвращения в реальное пространство, и теперь за иллюминатором открывалась величественная панорама.

Технопровидцам удалось восстановить ход плазменных двигателей. Варп-двигатели, судя по всему, тоже работали; впрочем, сейчас они были не нужны.

Командиры корабля испытывали неоднозначную смесь надежды, отчаяния и грусти. Больше всего досталось Адиссиану: когда капитан уходил, оставив мостик на Эсенци, он выглядел измученным и опустошенным.

Цирцея была жива, но лежала в апотекарионе под присмотром корабельных медике. После выхода в реальное пространство навигатор впала в ступор и до сих пор не произнесла ни слова. Ее явно не миновали ужасные испытания, которым подверглись члены экипажа и Адиссиан.

Мостик был почти пуст, и управление взяла на себя команда, не полностью укомплектованная из немногих оставшихся. Сирены убили весь прошлый экипаж, кроме Адиссиана и Эсенци. Несмотря на все усилия сервиторов-уборщиков, палубу все еще покрывали красные пятна.

Так много убитых…

Нумеон держал в руках молот, но сейчас тот не дарил душевного покоя. Вместо этого он испытывал что-то гораздо худшее, чем разочарование, гнев или досада. Облегчение.

Все наконец-то закончилось. Терра была рядом, и он мог успокоиться.

— Включите еще раз, — обратился он к Зитосу, стоявшему рядом вместе с Дакаром и Абидеми. Помимо них единственным легионером на мостике был Каспиан Хехт, прибывший вместе с Нумеоном. Он стоял, прислонившись к колонне и скрестив руки на груди, такой же холодный и замкнутый, как в свой первый день на этом корабле.

Зитос ободряюще положил руку Нумеону на плечо.

— Ты сделал все возможное, брат-капитан.

Нумеон с благодарностью кивнул, но оставался безучастен.

— На этот раз на весь корабль, — сказал он. — Запусти трансляцию по всем вокс-каналам. Наши братья и члены экипажа — те, кто остались, — должны знать, что Терра стоит.

Несколько мгновений шипела статика, а потом изо всех вокс-трансляторов «Харибды» зазвучало сообщение. И всюду, от бараков до машинариума, члены экипажа и легионеры оставили свои дела и прислушались.

Ушаманн, ухаживающий в апотекарионе за Гарго и другими ранеными, поднял голову.

Адиссиан, сидевший рядом с Цирцеей, мягко сжал ее руку в надежде, что она тоже услышит.

Ксафен, патрулировавший коридоры в попытке искупить вину, остановился и взглянул на ближайший потрескивавший вокс-передатчик. Остальные воины последовали его примеру, опустив оружие и обратившись в слух.