— А, — кивнул он. — Ну правильно. Хорошо, Одинцова, что вы это сами поняли. Могли бы вы кого-нибудь порекомендовать на свое место?

Я не удивилась что Баринов воспринял мой сарказм за чистую монету, решив это я действительно считаю себя таким хреновым специалистом. А вот просьба посоветовать кого-то на мое место после всего сказанного выше, была дикой. Меня прекрасно смогла бы заменить Оля. Она хорошо знала работу, в отличие от меня более сдержанна и умеет говорить с клиентами, а Эля стала бы ей хорошим помощником в этих делах. Но я не настолько ненавидела подруг, чтобы сломать им таким образом жизнь, и ответила так:

— Диана неплохо справилась бы с это работой и с Игорем они хорошо ладят.

— Отлично, спасибо за совет, — поблагодарил Баринов, сияя, как тульский самовар, словно цель его жизни была в моем увольнении.

Расчет я получила с тот же день и ушла из компании с чистой совестью. Вообще я рассчитывала на отработку в две недели, но ее мне не предложили.

Позже мне стало стыдно, когда девочки рассказывали, какой бедлам начался после моего ухода, как крутился в одиночку Титов. Поэтому обрадовалась, как ребенок, когда спустя два дня мне позвонил Баринов с просьбой выйти на период новогодних каникул в усиление. Но Оля вырвала у меня трубку и сказала чужим голосом: «Она в больнице». Я пыталась возразить, но знающая меня довольно-таки хорошо Эля, не давала мне забрать телефон назад. А когда разговор завершился, наша милая и добрая Элечка строго сказала:

— Это больше не твоя работа, без тебя справятся.

— Но пострадает коллектив, вы же сами и пострадаете, — возмутилась я, все еще надеясь вырвать телефон у второй подруги и перезвонить директору.

— То же мне агнец жертвенный, — отмахнулся Эля.

— Угомонись, женщина, — вторила ей Оля. — Без тебя разберутся. Много коллектив за тебя вступался? Когда все знали, что это Диана взломала ролету, что это Шурочка проглядела несчастный случай. Все знали и все молчали. Вот и не надо теперь другую щеку подставлять.

Девчонки были правы. Но сердце мое рвалась в магазин. Я не хотела все пускать на самотёк, ведь столько сил и времени было потрачено на отлаживание работы. По словам девочек Титов значительно вырос за последние несколько дней, но я все равно переживала он же совершенно ничего не шарит в работе нашего магазина. И только оставшись наедине с собой я могла признаться, что просто хотела его еще раз увидеть. Вот дура, да?

Все умные книжки, действительно умные, а не те, которых в свое время обсчитался Баринов, говорят, что мое поведение — странное, что мое отношение ко всей этой ситуации — нездоровое, что моя глупая двухлетняя влюбленность — просто стремление к отношениям, ведущим в никуда. Поэтому я к нему все время и цеплялась, но Игорь же не виноват, что у нас разные обязанности, что для Барина я рабочая лошадка, а он свой в доску. Но каждый раз, когда я отчитывала Титова, когда говорила, что ненавидела, на самом деле сгорала от совершенно от иных чувств. И ненавидела уже себя за бесхарактерность.

Я. Я сама виновата в этой ситуации. Я так хотела помочь Игорю, угодить ему, сделать приятное, что взвалила на себя все что можно. И очнулась в тот момент, когда увидела их с Полиной. Ему ничего из этого не нужно было. Ни моя помощь, ни моя поддержка. Он воспринимал мое поведение, как должное. Да и поцеловал меня в тот вечер только потому, что я оказалась рядом, окажись рядом Полина он бы поцеловал ее. Но зачем он тогда мучил меня весь вечер, зачем пошел провожать домой, почему продолжал добиваться уже на следующий день в офисе? И тогда я решила, что нужно уходить. Ведь еще чуть-чуть и я превращусь в покорную рабыню, а это не входило в твоими планы. Со своими соблазнами я привыкла бороться. И боролась как могла.

Итог, конечно, плачевен, я сижу дома без работы 31 декабря и гоняю эти мысли вместо того, чтобы сходить в парк или на каток или еще куда-нибудь. Обычно я так делала, если выпадал выходной на это число.

Утром звонила Эля и предлагала встретить новый год с ними. Я соврала, что поеду домой к родственникам, просто не хотела нарушать идиллию пары, пусть побудут с Пашкой вдвоем, едва ли следующую неделю у Эли выдастся такая возможность. Позже звонила Оля и предложила завтра всем вместе сходит в кино, я обещала подумать. Хотя сил выйти из дома вообще не было. Пролежав полдня перед телевизором, я выбралась на кухню, есть не хотелось.

«Может выпить чего-нибудь?» — подумала я и достала из холодильника початую бутылку кофейного ликера. Убедившись, в том, что срок годности еще не закончился, так долго он была у меня. Я налила в рюмку немного, какое-то время внимательно смотрела сквозь напиток на свет, словно так можно было убедиться в его качестве. Наконец я пригубила и погрузилась в воспоминания. Их, как у жалкой неудачницы, было не так-то много. Но каждое отзывалось приятным теплом в груди.

Ликер подарил Титов. Сказал, что это лекарство нужно принимать после тяжелого трудового дня. Я отказалась, скорее на автомате. Мне всегда было сложно поддерживать любые его инициативы. Тогда она открыл ее при мне, налил немного в столовую ложку и предложил выпить, как микстуру от кашля. Мне до сих пор приятно вспоминать это трогательный момент. Титов на корточках передо мной, поит меня с ложечки ликером. Идиллию прервала вездесущая Диана, бесцеремонно ворвавшаяся в кабинет. Как я тогда ее ненавидела. А подарок с тех пор хранился в холодильнике.

На прошлый новый год Титов, бегал по офису с рождественской омелой и целовал всех сотрудниц, подняв руку над головой. Этот хулиганский поступок забавлял девчат. А я несколько часов не могла прийти в себя от дежурного клевка в щечку.

После корпоратив восьмого марта, Титов взял на себя функции заботливого шефа, рассадив всех по такси, я помогала. Наконец мы остались вдвоем в ожидании уже своих машин. Стояли, вспоминали прошедший вечер, смеялись. Я и подумать не могла, что мы будем говорить, как хорошие друзья. Когда приехала машина, он обнял меня на прощанье, и я каждой клеткой тела попыталась вобрать это ощущение, это тепло от его прикосновения, от которого пробегали по телу мурашки.

Вспоминала, как он успокаивал меня после первого разноса Баринова. Титов тогда, разумеется, ничего не знал о наших непростых отношениях. Да и для меня стало шоком, когда меня вызвали в кабинет начальства и минут пятнадцать тупо срывали на мне злость, не давая вставить и слова, хотя я была готова аргументировать каждый свой шаг.

Вернувшись к себе, я, обессилев, спиной прижавшись к двери и дала волю слезам. Я не сразу поняла, что не одна. Игорь подошел, обнял, потом посадил за стол, накрыл плечи пледом, подал чай. Предложил выговориться. Тогда я отнекивалась, считая себя виноватой. Мне было стыдно признаться, что довела руководителя до таких агрессивных действий. «Ведь на Гоше он никогда так не срывался, следовательно Гоша так не косячит», — думала я тогда.

На последнем корпоративе в честь основания фирмы, Титов перебрал с алкоголем и превратился в милейшего человека, все время обнимал меня, как большую плюшевую игрушку, говорил как ему со мной повезло, потом попросил разрешения поцеловать. Я знала, что он пьян и попыталась оттолкнуть его, что было затруднительно ведь он крепко сжимал меня в объятиях, да и поцелуй получился скомканным. Но фантом его я ощущала следующие несколько дней, он навязчиво преследовал меня и в миг, когда Игорь просил прощение у коллектива за свое неподобающее поведение.

Всё это были крупицы, надуманные и усиленные моим воображением, но последний корпоратив. Эти воспоминания было не так-то просто забыть. Каждая влюбленная дурочка, наверное, мечтает о таком исходе, чтобы ее шеф (в моем случае напарник) разглядел в ней не только работника, но и женщину. А когда это наконец-то случилось, я испугалась. Поверить в то, что подобное может произойти в реальной жизни, смешно. Да я выросла на американских молодежных комедиях, но жизнь — не кино с хэппи-эндом и она больно бьет тех, кто слепо ей доверяет. Я была горда собой, что не поддалась на глупые уловки и все же страдала.