— Крис, что ты делаешь? — шептала смущённо, закрывая глаза под нежными поцелуями.

— Мы муж и жена, Лори, и не должны стесняться друг друга, — мурлыкающим голосом соблазнителя отвечал он, продолжая свои ласки.

«Крис! Любимый мой, муж мой, как же хорошо… Но почему так холодно? Мы перекупались в ледяном бассейне?»

Я открывала глаза, но ничего не видела — белая пелена стояла перед ними.

Я вновь закрывала их и чувствовала сначала истому и вожделение, которые овладевали мной все больше, а затем тёплый огонь стал постепенно разгораться внутри меня и согревать. Я вдруг почувствовала маленькие ожеги на своём ледяном теле. Это было больно, как же больно. Я застонала от боли.

Осторожные холодные руки нежно гладили меня, потом почему-то резко становились грубыми и жадно мяли, терзали и крутили меня, переворачивая туда — сюда. Они снова то осторожно оглаживали меня, то терзали. Словно… растирали? Зачем так тереть, словно на мне сантиметровый слой грязи? Стало смешно и я рассмеялась, но вновь почувствовала ласку. Там, где стыдно, и истома скрутила снова. Я застонала, но уже не от боли.

Снова ожоги… нет… это жадные губы на моем теле, но уже не холодные, а теплые и нежные. Везде. Стыдно. Так нельзя. И почему я слышу голос Джейсона? Опять он мне снится?

Каждый сантиметр тела болел и горел, словно с него кожу содрали живьём. Я застонала одновременно от боли и мучительного желания. Почуствовала губы на моих губах. Язык. Горячий. Наглый. Требовательный. Не дает дышать. Наконец, вздохнула. Везде руки, везде губы. И шёпот. Страстный, надрывный.

— Я так испугался, — услышала я, — ты засыпала, замерзала, я так испугался… прости меня.

Я с трудом разлепила замутненные глаза.

— Я обещал тебе… — шептал он.

«Кто это?»

— Я обещал… снова обманул… но нам нужно было согреться, девочка моя, любимая моя… Я хочу тебя согреть… нас согреть. Во мне просыпается огонь. Теперь всё будет хорошо

Мое тело уже горело и хотело, чтобы ласки не заканчивались. Джейсон? Крис? Где я? Как же тепло и сердце уже не ледяной камень внутри каменного тела, а кусочек раскаленной лавы.

Теплые руки, губы, я снова горела и плавилась. Я — огненная лава? Мне странно хорошо и смешно. Нет, я — огненная река, и мы двигаемся навстречу друг другу, две реки, чтобы соединиться в море огня. Это какое-то сумасшествие. Тягучая истома растекалась по телу, словно раскаленная лава, весь мир исчезал куда-то, и оставались только мы в объятиях друг друга. Две огненные реки. Я — огненная Река. И он — Река. И нам было безумно хорошо, тепло и… так горячо. Очень горячо. Жар полыхал во всем теле.

— Прости меня, — вновь услышала хриплый шёпот и тёплые губы накрыли мои.

Поцелуй бесконечный и долгий, жадный и нежный, собственнический и робкий. Я оторвалась от требовательных губ, двигаясь синхронно, выгибаясь навстречу огню, теплу.

Бёдра задрожали, и я хрипло закричала, выжатая словно лимон, обессиленная. Обняла слабыми руками сильное горячее влажное тело и, наконец, совершенно без сил, заснула, больше не в силах бороться с собой.

Все. Покой и защита. Мне тепло и уютно. Как же хорошо.

— Всё будет хорошо, — сквозь сон пробился голос Джейсона, полный облегчения, — теперь все будет хорошо, Лори. Мы выживем. Мы выберемся. Вот увидишь. Спи, любимая моя.

Когда я проснулась, то не сразу поняла, где находилась. Я тихо лежала, прислушиваясь к себе, а потом воспоминания обрывочными рваными картинками неудержимым потоком нахлынули, и я, потрясённая, замерла. Они, словно кирпичики, складно складывались в памяти, и некоторое время от смятения и растерянности я не знала, что думать, как реагировать на то, что случилось, — я поняла, каким образом Джейсон спас меня. Нас.

Джейс крепко прижимал меня к себе, уложив мою голову к себе на грудь. Я крепко обнимала его в ответ. Сверху он накинул на нас тонкое одеяло, а улеглись мы на одежду, разложенную на полу землянки. Я ясно ощутила всем телом, половина которого лежала на Джейсе, что мы оба абсолютно обнажены.

«Пресветлая Богиня, помоги мне!»

Джейс молчал. Может быть, спал. Я тоже молчала. Я приходила в себя и вспоминала, что случилось. Сейчас тоже было очень тепло и уютно, и я понимала, что Джейсон спас меня, нас. Я захотела отодвинуться и посмотреть на него, но он так крепко обнял в ответ, что ничего не получилось. Выходит, он не спал.

— Джейсон, — прошептала я, прижимаясь щекой к его тёплой груди. Его сердце гулко билось прямо подо мной, а ноздри щекотал запах мужского тела, его запах.

— Лори, прости меня, у меня не было другого выхода, — с мукой прошептал он, нежно обнимая меня.

Я завозилась в его объятиях, и он чуть ослабил их.

— Ты, наверное, теперь ненавидишь меня? — глухо спросил он. — Я снова предал твое доверие.

Я приподнялась повыше и заглянула в такие знакомые ореховые глаза. Глаза, которые я любила уже семнадцать лет, и которые сейчас настороженно смотрели на меня, не зная, чего ожидать. Мне было немного странно видеть таким Джейсона. Неуверенным, настороженным и угрюмым. А что я сама чувствовала? Смятение. Стыд. Волнение. Благодарность. И нежность. Да, это была нежность. К нему. Моему…

Он был частью меня, всегда. Перед лицом встало его перекошенное от страха лицо, когда он понял, что я перестала бороться.

Я нежно и не спеша провела пальчиком по его переносице, по красивым нахмуренным бровям, обвела контур твердых четких губ, которыми он нежно тут же поцеловал мой пальчик.

— Нас могло бы уже не быть, Джейсон. Я понимаю это, — прошептала я. — Всех ребят из нашей группы убили… — тоскливо продолжила. — Нас тоже могли за эти дни взорвать, поймать в плен… Мы могли просто утонуть или задохнуться с тобой в Ледяном озере… или замерзнуть от ледяного холода в этой землянке… но ты вчера спас меня… сначала ты тащил меня на себе, я помню… а потом здесь…ведь я отключалась уже, я помню… Я замерзала и умирала. Я понимаю, что у тебя не было другого выхода.

Джейсон очень серьезно смотрел на меня.

— Я дал себе обещание, что оставлю тебя в покое. Я дал его и своей матери, Лори. И если бы был другой выход, я бы нашел его. Но его не было.

— Я знаю, Джейс. Я… — я невольно запнулась, — я верю тебе.

В его глазах тут же появилась огромная благодарность и облегчение.

— Тот день, когда я изменил тебе с Элеонорой, — прошептал он вдруг, — не было дня, чтобы я не проклинал его… не было дня, чтобы…

— Джейс, давай не будем об этом, — прервала я его, положив на губы ладошку. — Не надо — уже ничего не изменить. Просто ты и я … здесь и сейчас. Спасибо тебе. По-моему, ты спас мне жизнь.

Он вдруг так крепко прижал меня к себе, что чуть весь воздух не вышел из легких.

— Я испугался, что ты заснешь и не проснешься, — тихо пробормотал он куда-то в висок. — Никогда еще мне не было так страшно. Никогда я не чувствовал такой беспомощности. Магия не отзывалась, ты отключалась, я сам еле чувствовал своё тело… Я не знал, что делать…

Я крепко обняла его в ответ, почувствовав, как он задрожал от волнения и страшных воспоминаний.

— Родной мой, прости за этот страх… я старалась… я боролась… правда.

Он заключил мое лицо в большие тёплые ладони.

— Я видел, что ты боролась…

А потом надрывно и с болью добавил:

— Скажи, почему я был таким слепым, Лори? Почему я понял, как сильно тебя люблю, только потеряв?

Что я могла сказать на это? Я очень многое могла рассказать, но сейчас было слишком поздно. Да и не нужно. Он был женат, стал отцом, я была замужем и полюбила другого мужчину.

Поэтому я просто сказала:

— Потому что, как и все, ты делаешь ошибки… как мы все.

Какое-то время он внимательно смотрел на меня, потом криво улыбнулся и спросил:

— То, что случилось здесь с нами, это не ошибка?

— Нет, — тихо прошептала я, полностью разобравшись в себе, в произошедших событиях и в его мотивах. — Только не сегодня. Ты спас нас. Иначе мы бы просто замёрзли.