– А вы передайте ему одну фразу – «Скоро Амон и Ра станут как братья!»

Уже через пару минут они сидели в просторном кабинете брата Пьера – жреца Амона Петосириса. Макс пил кофе, а Тейя – привычное пиво, причем морщилась – казалось невкусно.

– Да уж, с египетским не сравнить! – засмеялся масон. – Могу предложить вино… впрочем, и оно вряд ли понравится царице.

– Ты не скучаешь по дому, жрец? – поставив стакан на стол, внезапно спросила Тейя.

Вежливая улыбка застыла на смуглом лице Петосириса.

– Очень скучаю, моя царица! – тихо промолвил масон. – Но знаю, что никогда не смогу вернуться обратно. Я пробовал, много раз пробовал – и все безуспешно. Только лица царского рода могут…

– Царского рода? – удивленно переспросил Макс. – Ну, мы с Тейей, понятно… А что же Якбаал и Сетнахт, они, выходит, тоже благородных кровей?

– Якбаал – из младшей ветви царей хека хасут. – Петосирис кивнул. – Что же касается Сетнахта… не знаю. А что, он тоже здесь?

– Пока нет… Но, полагаю, вполне может явиться.

– Он ничего здесь не найдет! – Жрец неожиданно рассмеялся и, выдвинув ящик стола, достал… золотого сокола, а потом с благоговением протянул его Тейе. – Я вручаю сей амулет тебе, моя царица. Пусть власть Великого Дома распространится на всю Черную землю, от верхних порогов до Дельты!

– Так будет! – принимая сокола, серьезно заверила Тейя. И тут же озабоченно всплеснула руками: – Нам нужно поскорей возвращаться – кто знает, что там делается дома без нас?

– Да, да. – Петосирис поспешно поднялся и одернул пиджак. – Пойдемте, я провожу вас.

Серебристый «пежо» мчался через весь Париж! По авеню Гранд Арме, мимо Триумфальной арки, по Елисейским полям, через Сену по мосту Альма… Справа в окнах плыла Башня, серая ажурная громадина на фоне синего неба. Смеркалось, на улицах зажглись фонари, а когда путники подъехали к площади, стало уже и вовсе темно.

Петосирис проводил царственную чету до самого входа в метро. Не обращая никакого внимания, низко поклонился:

– Да пошлют вам удачу благие боги!

– И тебя да не оставят они своим благоволением. Прощай, Петосирис!

– Прощайте. Амон и Осирис да сопроводят вас.

Волшебный амулет, золотой сокол, лежал в кармане куртки, наброшенной на плечи Тейи – Нофрет-Ари, благой царицы Египта, будущей матери великого фараона Аменхотепа, родоначальницы Рамессидов, при которых Черной земле предстояло расцвести, как никогда ранее! Пока еще все это было впереди. И много, очень много нужно было еще для этого сделать.

Входя на станцию, Максим оглянулся… рассеянный взгляд его уперся в телефонную будку. Черт!

И вот только сейчас юноша понял, какой же он осел! Закрутился – да, не без этого. Но мог бы и вспомнить, что нужно бы… обязательно нужно позвонить отцу! И, может быть, даже съездить навестить… Господи! Какой же он дурень!

Хотя… Не все еще потеряно!

– Жди меня здесь, милая.

Рванувшись к площади, Макс бегом пересек неширокую улицу, направляясь к светящимся буквам «Табак».

Только бы не зарыто, только бы…

Казалось, в груди не хватает воздуха…

Светящаяся вывеска. Стеклянную дверь на себя…

– Месье, пожалуйста, телефонную карточку… Мерси боку!

Телефонная будка, аппарат… Шифр… Номер. Родной питерский номер… Ну возьми, возьми трубку, отец!!! Ну возьми же… окажись дома…

Ура! Ответили!!!

Странно – чей-то незнакомый голос. Совсем незнакомый, чужой…

– Здравствуйте, можно мне… Ах, сейчас нет… А с кем я говорю? С… с его сыном?! С Максимом?! А… а что, ты уже приехал из Франции? Давно уже? Вот, значит, как… Постой, постой, не клади трубку! А тренер как? Ребята? Да ты что… Ну надо же… А отец? Не хворает? Поправился… Ну, слава богам! А ты… Что? Кто я? Так… знакомый твоего батюшки.

Связь неожиданно прервалась, и Максим, отпустив трубку, медленно сполз по стеклянной стене будки и уселся на корточки, обхватив голову руками. Вот оно что! Вот оно, значит, как! Наверное, именно это и имела в виду мать, когда успокаивала… говорила об отце.

Максим-то, оказывается, никуда и не делся! Вернулся домой, все так же занимается боксом. И отец поправился, а ведь болел… Славно!

Постойте… А кто же тогда он, Макс, такой?!

Да никто! И звать его никак!

Хотя… Хотя нет… Как это – никто?! Ничего себе – никто! Великий фараон Египта!!!

Воздух вдруг сделался холодным, очень холодным… как будто с картины «Набережная де ля Гар в снегу».

Глубоко вдохнув – воздух показался морозным и свежим, – юноша улыбнулся: от станции метро к нему бежала Тейя.

Любимая. Родная.

Тейя и Макс выбирались наверх с осторожностью. Знали, что здесь, в разрушенном оазисе Сет-Хотеп, вернувшийся жрец Сетнахт вполне может устроить засаду. Вполне. А верные воины… Наверное, они давно покинули оазис, ведь кто знает, сколько здесь прошло времени? Месяц? Два? Шесть? Якбаал утверждал, что вряд ли больше шести. Но тем не менее.

Вокруг, как и в парижских катакомбах, белели черепа и кости, только было не сыро, а скорее душно и очень жарко. Именно по этой обволакивающей жаре, по каплям выступившего на коже пота юный фараон и определил, что они уже дома. Дома…

Штольня расширилась, выводя путников в небольшую, с низкими сводами залу… Котлы, черепа, кости… Статуя ухмыляющегося демона с ногами гиппопотама! Небаум – злобный повелитель тьмы! Та-ак… Интересно, а где же Сет?

Макс внимательно осмотрелся по сторонам, насколько позволял тусклый, проникавший откуда-то сверху свет.

А нет здесь никакого Сета!

Тем не менее храм казался знакомым… Ну да, знакомым! Вот он, жертвенник. А вот там, за статуей, воины нашли сундук с драгоценностями… С фотографией!

О, боги! Так это же, кажется…

– Нам туда, Тейя!

– Сама вижу.

Они выбрались наружу через узкий лаз, уселись немного отдышаться в тени каких-то развалин. Ну да, все правильно: развалины, сорванные с петель ворота.

Это тот самый храм, далеко на юге!!! Так вот они, оказывается, где вышли.

– Да-а-а, – рассеянно протянул Максим. – До дома-то нам еще шагать и шагать. А кругом, между прочим, мятежники!

– Мятежники? – Тейя вскинула голову.

– Да, милая. Мне знаком этот храм, точнее, эта крепость. Мы в стране сетиу, далеко на юге.

– Жаль, здесь нет железной змеи, – неожиданно рассмеялась царевна. – Забрались бы сейчас в ее брюхо, миг – и уже во дворце. Только не забыть купить… забыла, как их называют, Ах-маси?

– Билетики…

– Да, их. Кстати! – Тейя вдруг громко всплеснула руками. – Знаешь, а вот эти мелкие кружочки и бумажки, на которые все меняют… Это же здорово! Умно придумано – на них можно выменять любой товар. Вот бы и у нас так, а?! Мне почему-то только сейчас это пришло в голову.

– Ну… ты у меня вообще – умная! – с чувством произнес молодой человек и, обняв жену, крепко поцеловал в губы. – Не устала?

– Нет, что ты. Давай уже пойдем… Ой, только вначале – переоденемся, снимем с себя эту смешную одежду.

Сказав так, юная женщина порывисто вскочила и тут же разоблачилась донага. Потом, немного подумав, все ж таки нацепила блузку, насколько возможно придав ей вид обычного египетского платья. По примеру супруги Максим тоже избавился от брюк и обуви, соорудив из своей белоснежной сорочки набедренную повязку – схенти. Теперь не хватало еще браслетов, ожерелья и пояса, для того чтобы сойти за вполне благонамеренных обывателей.

– А ничего себе получилось, – оглядев мужа, одобрительно кивнула Тейя. – Только вот выглядим мы с тобой как совершеннейшие нищие. Ни браслетов, ни ожерелий – даже бедняки так не ходят. Очень похоже на то, что нас только что ограбили какие-нибудь разбойники-лиходеи. Ограбили до последней бусины, до последнего амулета, даже глаза подвести – и то нечем.