– Полчаса назад здесь, в зале, оставалось совсем немного народу, верно? Те же люди, что и сейчас. Сотрудники музея, – плавным жестом Салям указал на Пилипенко и Светлану Вениаминовну.

– Это наша обязанность, мы на работе, – пробормотала та.

– Журналисты… – продолжал Салям, указывая на Карину и ее оператора.

– Мы тоже на работе! – откликнулась Карина.

– Поэтесса…

– Я ждала, когда мне, наконец, вернут мою собственность!

– Ученый! – кивая в сторону приткнувшегося в уголке старичка, провозгласил Салям.

На дедка покосились с изумлением, кажется, до той поры никто даже не замечал его существования.

Старичок-непрофессор вздрогнул и с ужасом поглядел на Саляма.

– Я… Мне… необходимо для моих исследований… – нервно облизывая сухие губы, пролепетал он и, как черепаха, втянул голову в плечи.

– Ну да… – неопределенно согласился Салям. – И наконец, господин Неваляшкин с сыном и охраной. – Салям поглядел на подпертого с двух сторон насупленными гоблинами «гнома» и его старающегося держаться подальше от папочки золотоволосого красавца-сына.

– Мы б давно ушли, так эта девица вцепилась в моего сына и не выпускала, – обвиняюще указывая на Кисоньку, заявил Неваляшкин.

– Папа! – Поглядывая на мрачную Кисоньку, «эльф» чуть не плакал. – Ты же сам с Остапчуком разговаривал! Все от него отлипнуть не мог!

– Так с ним разве договоришься? – родитель немедленно выдвинул встречный аргумент. – Ему что не предложишь – на все «нет»!

На мониторе в офисе отлично видно было, как, соглашаясь с этими словами, невольно кивнули Раймунда и старичок-ученый.

– Ах да, – повинуясь Вадькиной подсказке, вроде бы вспомнил Салям, – еще сам хозяин мероприятия господин Остапчук и две девочки!

– Во-во, они-то пектораль и похитили, – вставил Пилипенко.

– Девочки? Или Остапчук? – насмешливо переспросил Вадька через Саляма. – Никто из этих людей не покидал зала. И никто сюда не входил! – зловеще возвысив голос, многозначительно добавил он.

– Ну и что с того? – независимо задирая подбородок, спросил Неваляшкин.

– Из этого мы делаем очень простой вывод, – буднично заключил великий сыщик. – Проникший в музей неизвестный злоумышленник был всего лишь связником, который должен забрать пектораль у настоящего вора. А сам вор находится здесь. И более того… – Салям сделал паузу и драматическим шепотом добавил: – Пектораль тоже по-прежнему здесь, в этом зале. Она у кого-то из вас!

Приникнув к монитору, троица в офисе «Белого гуся» напряженно следила за отражающимися на экране компьютера людьми.

– Как думаешь, согласятся на обыск? – нервно болтая ложкой в чашке уже остывшего чая, выдохнул Сева.

– Сомневаюсь, – сквозь зубы процедил Вадька. – Этот… Неваляшкин – точно откажется.

Весь экран заполнила перекошенная физиономия Остапчука.

– Это все Неваляшка! Его работа! – вопил бизнесмен. – Недаром он так смотаться хотел – сообщнику пектораль передать!

– Нет у меня твоей дурацкой блестяхи! И не было никогда! – в ответ заорал «гном». – Хочешь – на, обыскивай! – Он содрал с себя пиджак и принялся лихорадочно выворачивать карманы, как будто в них мог уместиться килограммовый круг золота. – Хоть всех нас обыщите!

– А этот милиционер в чем-то прав – только свяжись с вами, с олигархами, без штанов останешься, – насмешливо вздохнул «эльф» Гена. – Я-то, конечно, могу и не раздеваться. Я вон с рыжей был, меня все видели, – кивнул он на Кисоньку. – Но чтоб на нашем семействе не было никаких подозрений… – Он демонстративно взялся за молнию своих облегающих черных джинсов. – Эй, рыжая, – он томно улыбнулся Кисоньке, – мужской стриптиз когда-нибудь видела?

– Снимай, снимай… – лихорадочно шептала журналистка.

– Да он и так вот-вот снимет… – буркнул из-за камеры оператор.

– На камеру снимай! Потом разберемся: что вырезать, что оставить.

– Я не понял! Чего это он персонально Кисоньке стриптиз показывать собрался? – в офисе возмутился Сева.

Вадька не обратил на него внимания, пристально вглядываясь в лица людей на экране. Кажется, никого предложение «гнома» в восторг не привело. Светлана Вениаминовна смущенно вспыхнула, престарелый непрофессор запахнулся в пиджак поплотнее, будто боялся, что его сейчас заставят устраивать стриптиз вместе с Геной. Но решительнее всех оказалась Раймунда.

– Я не согласна! – звонко выпалила она. – Я не понимаю, как можно заподозрить в краже меня! Поэтессу Раймунду Радзивиловскую! Тем более что я вместе с господином Остапчуком перед занавеской стояла, – уже более прозаически добавила она. – И я не позволю, чтобы этот грубый, бездушный человек… – она обдала Саляма презрительным взглядом, – обыскивал меня своими грязными лапами!

– Он помоет руки, мадам поэтесса, – дипломатично предложил Остапчук, – сходит в туалет и помоет, я лично прослежу!

Мальчишки в офисе «Белого гуся» нервно переглянулись – вот про туалет лучше не вспоминать!

– Вода в туалете может омыть его руки, – гордо отрезала Раймунда, – но она не омоет его души!

– Даже если он к туалету – всей душой, – хмыкнул «эльф», оставляя в покое свои джинсы.

– Кто отказывается обыскиваться, тот и пектораль украл! – обрадовалась Карина. – Снимай тетку – крупный план!

– Странно, что вы начали снимать меня только сейчас! – возмущенно сказала Раймунда, поворачиваясь перед камерой то одним боком, то другим. – Вы весь вечер должны были не отрывать от меня объектива!

– В одиночку раздеваться не будем! – подбирая пиджак, обиженно заявил Неваляшкин. – Или давайте мои ребята эту толстую подержат, а ты проверишь, прячет она в лифчике пектораль или нет, – предложил он Саляму.

– Насилие над творческой личностью! – возмутилась Раймунда.

– Он частный детектив! Он не имеет право устраивать обыски! – снова влез Пилипенко.

Внимательно наблюдающий за всеми участниками драмы Вадька вдруг заметил, как после этих слов морщинистая физиономия дедка-ученого расслабилась.

– А я имею! Кажется, – нерешительно уточнил Пилипенко.

Лицо дедка снова напряглось.

– Мне все равно, у кого какие права! – вскипел Остапчук. – Если пектораль до утра не найдется, мне конец! Мужик, найди пектораль! – вцепился он в Саляма. – Гонорар сам назовешь! Любой!

– Действительно, отыщите для меня пектораль, молодой человек, – протиснулась к Саляму Раймунда. – И как только выйдет моя книга, получите экземпляр! С дарственной надписью!

– А может быть… – робко начала Светлана Вениаминовна и смутилась, обнаружив, что все на нее смотрят. – Если вы считаете, что пектораль по-прежнему тут… Может, ее никто и не похищал? Я имею в виду… Может, это просто такая шутка?

– Слишком дорогостоящая шуточка получилась! – фыркнул в офисе Сева.

– Тихо ты! – прикрывая микрофон рукой, процедил Вадька, когда Салям в зале музея повторил его слова.

– Но ведь ее материальная ценность не имеет никакого значения. – Светлана Вениаминовна снисходительно улыбнулась.

Сева у монитора звучно запечатал себе рот ладонью – чтоб не высказаться вслух. И эта туда же! Достали его эти ученые! Миллионы для них, видите ли, не имеют значения! Сперва бы завели хоть один, а потом решали: имеют или не имеют!

– Безусловно, она стоит миллионы, – будто отвечая на Севкины мысли, продолжала Светлана Вениаминовна. – Но продать ее все равно невозможно, как невозможно продать… ну, я не знаю… Эйфелеву башню!

– Почему? – быстро бросил в микрофон Вадька. Салям в музее повторил вопрос.

– Потому что пектораль – международно известная вещь, – просто пояснила Светлана Вениаминовна. – Она внесена во все каталоги, тысячи специалистов по всему миру знают на ней каждую фигурку! В случае похищения она попадет в списки Интерпола. Ее будут искать всегда! И как в таких условиях вор станет ее продавать? Любой покупатель просто сдаст его властям!

У монитора в рабочей комнате троица сыщиков снова неуверенно переглянулась.